Раздражал главврач, явно не обеспечивавший должного порядка в хосписе; медперсонал, который игнорировал конфиденциальность визиофонных свиданий якобы в интересах больного, а на самом деле — из патологической жажды заглянуть в замочную скважину жизни сильных мира сего. Сволочи!
Но особенно раздражало бессмысленное растение, вот уже четвертый год презиравшее как все инновации современной медицины, так и бренность земного существования. Отец!.. Тьфу ты, черт, это уже смешно, И более всего — раздражал себя он сам, до сих пор превращаясь под взглядом этого растения в сопливого беспомощного мальчишку.
К счастью, подвернулась возможность разом сбросить всю лавину раздражения: в кабинет опять постучалась секретарша. Новая пачка распечаток — теперь узко по линии проекта «Миссури».
Минуты через три, глотая слезы и прижимая к груди туфли на кинжальных каблуках, босая барышня пробкой выскочила на пока еще свое рабочее место. Руслан прикрыл глаза; понемногу возвращалось спокойствие. Просмотреть эти бумаги действительно необходимо — особенно сегодня. Сегодня не самый обычный день.
«Миссуровские» распечатки присутствовали в его жизни уже почти три десятка лет. Когда-то отец традиционно сваливал на него эту рутину: раз в неделю или две, в зависимости от ситуации в стране, систематизировать досье на каждого из участников проекта. В переломные моменты он, конечно, занимался участниками проекта сам; но переломные моменты — вещь редкая по определению.
Хочешь не хочешь, Руслану приходилось знать о них всё. Кто, чего и какими средствами достиг на данный момент; кто уже на самом верху, кто подбирается к верху, кто силен нереализованным потенциалом, а кто, судя по всему, попадает в процент погрешности. Отслеживал, сортировал, сверялся с каталогом нейронных карт. Время от времени доводилось встречаться с кем-то вживую, иногда — выходить на связь.
При этом он испытывал странное чувство. Люди, жизнь которых лежит перед тобой как на ладони. Ты даже можешь принять в ней участие, изменить ее в мелочах или по-крупному; конечно, исключительно в интересах проекта «Миссури». Казалось бы… но он не находил в себе ни малейшего ощущения превосходства. Тщательно скрывал это. И — не мог понять.
Жаль, нереально проверить, — но Руслан был убежден, что, не знай он наизусть длинного списка выпускников МИИСУРО, все равно мог бы определить в толпе комбинаторированную личность. Они… другие. Совершенно другие.
Подопытные кролики, усмехался отец. Марионетки. На их плечах придем к власти МЫ. К подлинной власти: сначала в отдельно взятой стране, затем — над миром. Но за всю жизнь — ту, что была до теперешнего растительного существования, — так и не успел толком объяснить, в чем конкретно она будет заключаться, эта власть. В чем — лично для его сына, Руслана Цыбы?!
Мама хотела, чтобы он получил образование за границей, в Кембридже или Оксфорде: тогда, смешно вспомнить, это считалось престижным. Сам восемнадцатилетний Руслан, отличник и медалист, никаких предпочтений на этот счет не имел. А учиться иначе, нежели с блеском, он просто не умел. И попал на курс третьего набора МИИСУРО почти на общих основаниях, более чем успешно сдав все экзамены — однако ненавязчиво пройдя мимо тестовой проверки на подверженность комбинаторике.
Позже он понял, что отец засунул его в этот вуз с единственной целью: замаскировать собственный интерес к данному учебному заведению. Проект «Миссури» набирал обороты. После третьего набора накопление материала было приостановлено, что, помнится, вызвало тихую панику в среде инвесторов и прочих причастных к проекту. Однако он вовсе не был свернут, видимость чего Константин Цыба виртуозно создал, чтобы отсечь лишние хвосты, — а просто вошел в следующую стадию. Долгосрочную, работавшую на перспективу.
Вокруг Руслана обретались пацаны и девчонки, которым и в самом деле суждено было изменить Будущее. Для ТЕБЯ, дурачок, — внушал отец. На них, комбинаторированных, следовало смотреть сверху вниз. Руслан так и делал. Тогда.
Через пятнадцать лет проект «Миссури» вступил в третью стадию, динамичную и продуктивную настолько, что кое-кто из координаторов заговорил о неподконтрольности процесса. Были приняты меры по изъятию из общественного сознания информации, напрямую связывавшей этот процесс с престижнейшим некогда учебным заведением; все прошло успешно. Однако сохранять имидж повелителя подопытных крыс стало гораздо сложнее. Они, его бывшие однокашники, в подавляющем большинстве действительно пребывали наверху. У них была сила. У них была власть. У него — разве что иллюзия силы и власти. Более-менее жизнеспособная, пока ее поддерживал отец. Отец!..
Бессмысленное существо, когда-то мнившее себя сверхчеловеком, властелином мира. Да стоит сегодня один раз взглянуть на него, чтобы понять цену этой идеи-фикс. Смешно. А его, Руслана, отец попросту ловил на приманку воображаемого величия, используя между тем для достижения мелких, промежуточных целей и рутинных подсобных работ. К тому же вряд ли кому-нибудь нужных.
Так было всегда. И так — до сих пор. Даже — особенно! — сейчас, когда стала наконец реальностью заключительная стадия проекта «Миссури».
Пачка шелестящих бумаг на столе. Ты перебираешь пальцами Будущее. Уже почти НАСТОЯЩЕЕ.
Ну и что?
За годы работы проекта «Миссури» система бесконтактного слежения за его участниками была отработана досконально. Сортировка информации на фоновую, второстепенную и концептуальную проходила в несколько этапов, и непосредственно Руслану доставляли безукоризненный концентрат без единой примеси. Ему не приходилось, получая отчет о двух неделях жизни объекта, барахтаться в подробностях чьей-то повседневности; однако не было случая, чтобы мимо него прошло что-либо действительно важное. Он привык на все сто процентов доверять этим распечаткам.
Последнюю неделю в связи с экстраординарными событиями информация поступала ежедневно. Как и следовало ожидать, мало кому из объектов удавалось прожить за сутки больше двух-трех лаконичных строк.
Руслан читал. Возможно, не так внимательно, как должен был: сегодня он позволил себе расклеиться, расползтись мутными мыслями и рефлексиями. Взял себя в руки, подтянулся, напрягся — только осознав, что уже в пятый или шестой раз читает одну и ту же строку в конце каждого сообщения.
«Направился в подсобное помещение МИИСУРО на встречу выпускников».
«…встречу выпускников…»
«…встречу…»
В принципе он мог дочитать отчеты до конца и, сопоставив их, сделать выводы самостоятельно; однако возникло ощущение, что это чересчур расточительная трата времени. Смахнув бумаги со стола, придвинул полифункционал и послал на систему запрос об этой самой встрече, постоянно упоминаемой в отчетах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117
Но особенно раздражало бессмысленное растение, вот уже четвертый год презиравшее как все инновации современной медицины, так и бренность земного существования. Отец!.. Тьфу ты, черт, это уже смешно, И более всего — раздражал себя он сам, до сих пор превращаясь под взглядом этого растения в сопливого беспомощного мальчишку.
К счастью, подвернулась возможность разом сбросить всю лавину раздражения: в кабинет опять постучалась секретарша. Новая пачка распечаток — теперь узко по линии проекта «Миссури».
Минуты через три, глотая слезы и прижимая к груди туфли на кинжальных каблуках, босая барышня пробкой выскочила на пока еще свое рабочее место. Руслан прикрыл глаза; понемногу возвращалось спокойствие. Просмотреть эти бумаги действительно необходимо — особенно сегодня. Сегодня не самый обычный день.
«Миссуровские» распечатки присутствовали в его жизни уже почти три десятка лет. Когда-то отец традиционно сваливал на него эту рутину: раз в неделю или две, в зависимости от ситуации в стране, систематизировать досье на каждого из участников проекта. В переломные моменты он, конечно, занимался участниками проекта сам; но переломные моменты — вещь редкая по определению.
Хочешь не хочешь, Руслану приходилось знать о них всё. Кто, чего и какими средствами достиг на данный момент; кто уже на самом верху, кто подбирается к верху, кто силен нереализованным потенциалом, а кто, судя по всему, попадает в процент погрешности. Отслеживал, сортировал, сверялся с каталогом нейронных карт. Время от времени доводилось встречаться с кем-то вживую, иногда — выходить на связь.
При этом он испытывал странное чувство. Люди, жизнь которых лежит перед тобой как на ладони. Ты даже можешь принять в ней участие, изменить ее в мелочах или по-крупному; конечно, исключительно в интересах проекта «Миссури». Казалось бы… но он не находил в себе ни малейшего ощущения превосходства. Тщательно скрывал это. И — не мог понять.
Жаль, нереально проверить, — но Руслан был убежден, что, не знай он наизусть длинного списка выпускников МИИСУРО, все равно мог бы определить в толпе комбинаторированную личность. Они… другие. Совершенно другие.
Подопытные кролики, усмехался отец. Марионетки. На их плечах придем к власти МЫ. К подлинной власти: сначала в отдельно взятой стране, затем — над миром. Но за всю жизнь — ту, что была до теперешнего растительного существования, — так и не успел толком объяснить, в чем конкретно она будет заключаться, эта власть. В чем — лично для его сына, Руслана Цыбы?!
Мама хотела, чтобы он получил образование за границей, в Кембридже или Оксфорде: тогда, смешно вспомнить, это считалось престижным. Сам восемнадцатилетний Руслан, отличник и медалист, никаких предпочтений на этот счет не имел. А учиться иначе, нежели с блеском, он просто не умел. И попал на курс третьего набора МИИСУРО почти на общих основаниях, более чем успешно сдав все экзамены — однако ненавязчиво пройдя мимо тестовой проверки на подверженность комбинаторике.
Позже он понял, что отец засунул его в этот вуз с единственной целью: замаскировать собственный интерес к данному учебному заведению. Проект «Миссури» набирал обороты. После третьего набора накопление материала было приостановлено, что, помнится, вызвало тихую панику в среде инвесторов и прочих причастных к проекту. Однако он вовсе не был свернут, видимость чего Константин Цыба виртуозно создал, чтобы отсечь лишние хвосты, — а просто вошел в следующую стадию. Долгосрочную, работавшую на перспективу.
Вокруг Руслана обретались пацаны и девчонки, которым и в самом деле суждено было изменить Будущее. Для ТЕБЯ, дурачок, — внушал отец. На них, комбинаторированных, следовало смотреть сверху вниз. Руслан так и делал. Тогда.
Через пятнадцать лет проект «Миссури» вступил в третью стадию, динамичную и продуктивную настолько, что кое-кто из координаторов заговорил о неподконтрольности процесса. Были приняты меры по изъятию из общественного сознания информации, напрямую связывавшей этот процесс с престижнейшим некогда учебным заведением; все прошло успешно. Однако сохранять имидж повелителя подопытных крыс стало гораздо сложнее. Они, его бывшие однокашники, в подавляющем большинстве действительно пребывали наверху. У них была сила. У них была власть. У него — разве что иллюзия силы и власти. Более-менее жизнеспособная, пока ее поддерживал отец. Отец!..
Бессмысленное существо, когда-то мнившее себя сверхчеловеком, властелином мира. Да стоит сегодня один раз взглянуть на него, чтобы понять цену этой идеи-фикс. Смешно. А его, Руслана, отец попросту ловил на приманку воображаемого величия, используя между тем для достижения мелких, промежуточных целей и рутинных подсобных работ. К тому же вряд ли кому-нибудь нужных.
Так было всегда. И так — до сих пор. Даже — особенно! — сейчас, когда стала наконец реальностью заключительная стадия проекта «Миссури».
Пачка шелестящих бумаг на столе. Ты перебираешь пальцами Будущее. Уже почти НАСТОЯЩЕЕ.
Ну и что?
За годы работы проекта «Миссури» система бесконтактного слежения за его участниками была отработана досконально. Сортировка информации на фоновую, второстепенную и концептуальную проходила в несколько этапов, и непосредственно Руслану доставляли безукоризненный концентрат без единой примеси. Ему не приходилось, получая отчет о двух неделях жизни объекта, барахтаться в подробностях чьей-то повседневности; однако не было случая, чтобы мимо него прошло что-либо действительно важное. Он привык на все сто процентов доверять этим распечаткам.
Последнюю неделю в связи с экстраординарными событиями информация поступала ежедневно. Как и следовало ожидать, мало кому из объектов удавалось прожить за сутки больше двух-трех лаконичных строк.
Руслан читал. Возможно, не так внимательно, как должен был: сегодня он позволил себе расклеиться, расползтись мутными мыслями и рефлексиями. Взял себя в руки, подтянулся, напрягся — только осознав, что уже в пятый или шестой раз читает одну и ту же строку в конце каждого сообщения.
«Направился в подсобное помещение МИИСУРО на встречу выпускников».
«…встречу выпускников…»
«…встречу…»
В принципе он мог дочитать отчеты до конца и, сопоставив их, сделать выводы самостоятельно; однако возникло ощущение, что это чересчур расточительная трата времени. Смахнув бумаги со стола, придвинул полифункционал и послал на систему запрос об этой самой встрече, постоянно упоминаемой в отчетах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117