Элизабет вспыхнула, когда взгляд его вслед за рукой устремился вниз. Он взял пальцами светлые завитки.
— Какие красивые! Мягкие и сексуальные. И это было только начало.
— Ты… что ты, хм, имел в виду… когда вешал здесь гамак?
— А ты можешь найти ему лучшее применение?
— Нет, — вздохнула она. Получасом раньше он попросил:
— Проводи меня домой.
Элизабет сочла эту идею безумной, но согласилась, так ей хотелось продлить эту ночь. Она накинула на себя разорванную ночную сорочку, которую подал ей Тэд, подняв с пола. Сам он натянул брюки и… ничего больше, все остальное понес в руках. Они прокрались вниз, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить детей, и вышли через заднюю дверь. Оба только сейчас обнаружили, как громко скрипят петли, когда дверь открывается.
Смеясь, чувствуя себя восхитительно молодыми, они на цыпочках пробежали по холодной влажной траве к его дому, несколько раз останавливаясь, чтобы поцеловаться. Он предложил опробовать гамак, который так кстати повесил между деревьями. Но Элизабет усомнилась в том, что гамак привязан достаточно крепко и не сорвется. И тогда Тэд, смеясь, крепко обнял ее, сказав, что она чудная, прелестная спорщица.
А сейчас они лежали в гамаке. И ничуть не замерзли, несмотря на ночную прохладу. Даже Элизабет, у которой подол ее длинной ночной сорочки был задран до талии. Потому что Тэд был на ней и… в ней.
Ее согнутые в коленях ноги очень удобно устроились на краях гамака. Они отдыхали там, когда Элизабет переставала покачивать гамак, касаясь земли кончиками пальцев. Покачивание гамака было мерным и ленивым, но усиливало их ощущения тысячекратно.
— Я не думала, что ты можешь… Я имею в виду, что… Как ты можешь оставаться…
— Твердым? — спросил он. — Как может он так долго оставаться твердым?
— Да. — Она застонала, когда он сжал ее сильнее. — Это какое-то чудо!
— Никакого чуда. — Он поднял брови и лукаво усмехнулся.
Она тоже рассмеялась. При этом тело ее слегка задрожало, заставив Тэда вздрогнуть от удовольствия.
— Сколько мы здесь? Минут десять?
— Да, но это неважно, — проговорил он, целуя ее. — Он твердый уже почти две недели.
— Что?
— С того самого момента, когда я обнял тебя за талию, снимая с дерева. У меня поехало не только в голове.
— Я тоже была на пределе. Хотя ты относился ко мне с уважением, как и подобает соседу относиться к вдове. Ничего общего с тем разъяренным мужчиной, который чуть не изнасиловал меня сегодня.
— Допускаю, я был разъярен. Но неужели я причинил тебе боль?
— Нет, — ответила Элизабет, тронутая его заботой. — Никакой боли. Просто я не думала, что ты можешь быть таким агрессивным.
— Лишь когда меня здорово спровоцируют и когда я слегка пьян.
— Кто же тебя так здорово спровоцировал и почему ты был слегка пьян?
— Потому что сама мысль, что ты делаешь это с Кэйвано, для меня невыносима. С кем бы то ни было, кроме меня.
Его откровенность была обезоруживающей. И Элизабет спросила:
— Ты всегда так искренен?
— Просто до безобразия.
— Я рада, что ты не обманщик. Обожаю открытых людей.
Его глаза потемнели от вновь разгорающегося желания.
— Обожаешь?
— Да.
— И предпочла бы, если бы я захотел тебя о чем-нибудь попросить, чтобы я сделал это без обиняков, а не ходил вокруг да около?
Ее сердце забилось быстрее от растущего возбуждения.
— Да.
— Спусти с плеч сорочку, — прошептал Тэд. Поколебавшись мгновение, Элизабет медленно потянулась рукой к кружевному вороту и стала спускать ее. Тэд застонал от страсти, когда сосок зацепился за кружево. Обнажив наконец всю грудь,
Элизабет хотела убрать руку, но Тэд запротестовал:
— Нет, оставь ее здесь. Прямо здесь. О Боже!
Не сводя глаз с ее руки и следя за медленными движениями ее пальцев, он начал постепенно входить в нее. Потом толчки стали резче, быстрее. В такт им поднимались ее бедра. Через несколько минут все закончилось бурной вспышкой страсти, потрясшей обоих.
Они долго лежали неподвижно, прежде чем смогли вылезти из гамака, и побрели к заднему крыльцу его дома. У двери он поцеловал ее, снова лаская ее рот.
— Как жаль, что мы не можем спать вместе, — проговорил он, когда они наконец разомкнули объятия.
— Мне тоже жаль.
— Тогда разреши мне.
— Не хочу, чтобы соседи видели, как ты крадешься из моего дома на рассвете. Или дети застали нас в моей постели утром.
— Этого не будет.
— Тэд, пойми, пожалуйста.
— Понимаю. — Он поднес ее руку к губам. — Но я приглашаю себя к завтраку. Во сколько я должен быть?
9
Они выглядели вполне невинно, когда Мэтт и Миган, протирая заспанные глаза, добрались до кухни и увидели, как они, уставившись друг на друга, сидят за столом у остывших чашек с кофе.
— А что, Тэд ночевал здесь?
Это было первое, что сказал Мэтт. Их уловки не помогли. Дети пришли в замешательство, когда Тэд и их мать расхохотались в ответ.
— Нет, не ночевал, — ответил Тэд. — Это вам показалось. Просто ваша мама пригласила меня к завтраку.
— Интересно, а мне показалось, ты пригласил себя сам, — улыбнувшись ему уголком рта, ответила Элизабет и встала, чтобы налить детям их традиционный апельсиновый сок. Он хлопнул ее по заду, чем рассмешил малышей.
— Знаешь, мы искупали Бэйби. Тэд не рассказал тебе? — спросила Миган. Элизабет покачала головой. — Ты же знаешь, кошки не любят воду, но Тэд разрешил нам. Теперь он такой чистенький и пушистый. Но посмотрела бы ты, что тут творилось!
— Тэд помог нам убрать или, как там говорят в армии?..
— Навести порядок в районе.
— Да, мы навели порядок в районе. Он тебе не рассказывал, мама?
— Нет, видно, забыл. — Она покосилась на мужчину, который так уютно устроился за ее столом и завтракал, как ни в чем не бывало.
— Насколько я помню, у нас были более интересные темы для разговора. — Он многозначительно посмотрел на Элизабет, и она вспыхнула под его взглядом.
— И он разрешил нам заказать по телефону пиццу, и нам принесли ее домой.
— И мы сказали Тэду, что ты называешь пиццу отбросами.
— А он сказал, что тебя нет и теперь главный здесь он, а ему пицца нравится.
— А можно нам снова заказать пиццу, мам? По телефону? Если честно, она не такая уж плохая.
Элизабет стояла перед Тэдом, уперев руки в бока.
— Огромное спасибо. За несколько часов ты уничтожил то, что воспитывалось годами.
Но Тэд, казалось, был в полном восторге.
— А что на завтрак?
— Творог и сыворотка, — с вызовом заявила Элизабет.
Дети завизжали от смеха. Но Тэд быстро их успокоил и усадил за стол, пока Элизабет готовила еду.
— Эй, все дружно за уборку, — распорядился Тзд, когда малыши, едва покончив с завтраком, ринулись к телевизору. Против ожидания, они не возразили ни слова, и Элизабет глядела, разинув рот, как они убрали все со стола, а грязные тарелки сложили в раковину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
— Какие красивые! Мягкие и сексуальные. И это было только начало.
— Ты… что ты, хм, имел в виду… когда вешал здесь гамак?
— А ты можешь найти ему лучшее применение?
— Нет, — вздохнула она. Получасом раньше он попросил:
— Проводи меня домой.
Элизабет сочла эту идею безумной, но согласилась, так ей хотелось продлить эту ночь. Она накинула на себя разорванную ночную сорочку, которую подал ей Тэд, подняв с пола. Сам он натянул брюки и… ничего больше, все остальное понес в руках. Они прокрались вниз, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить детей, и вышли через заднюю дверь. Оба только сейчас обнаружили, как громко скрипят петли, когда дверь открывается.
Смеясь, чувствуя себя восхитительно молодыми, они на цыпочках пробежали по холодной влажной траве к его дому, несколько раз останавливаясь, чтобы поцеловаться. Он предложил опробовать гамак, который так кстати повесил между деревьями. Но Элизабет усомнилась в том, что гамак привязан достаточно крепко и не сорвется. И тогда Тэд, смеясь, крепко обнял ее, сказав, что она чудная, прелестная спорщица.
А сейчас они лежали в гамаке. И ничуть не замерзли, несмотря на ночную прохладу. Даже Элизабет, у которой подол ее длинной ночной сорочки был задран до талии. Потому что Тэд был на ней и… в ней.
Ее согнутые в коленях ноги очень удобно устроились на краях гамака. Они отдыхали там, когда Элизабет переставала покачивать гамак, касаясь земли кончиками пальцев. Покачивание гамака было мерным и ленивым, но усиливало их ощущения тысячекратно.
— Я не думала, что ты можешь… Я имею в виду, что… Как ты можешь оставаться…
— Твердым? — спросил он. — Как может он так долго оставаться твердым?
— Да. — Она застонала, когда он сжал ее сильнее. — Это какое-то чудо!
— Никакого чуда. — Он поднял брови и лукаво усмехнулся.
Она тоже рассмеялась. При этом тело ее слегка задрожало, заставив Тэда вздрогнуть от удовольствия.
— Сколько мы здесь? Минут десять?
— Да, но это неважно, — проговорил он, целуя ее. — Он твердый уже почти две недели.
— Что?
— С того самого момента, когда я обнял тебя за талию, снимая с дерева. У меня поехало не только в голове.
— Я тоже была на пределе. Хотя ты относился ко мне с уважением, как и подобает соседу относиться к вдове. Ничего общего с тем разъяренным мужчиной, который чуть не изнасиловал меня сегодня.
— Допускаю, я был разъярен. Но неужели я причинил тебе боль?
— Нет, — ответила Элизабет, тронутая его заботой. — Никакой боли. Просто я не думала, что ты можешь быть таким агрессивным.
— Лишь когда меня здорово спровоцируют и когда я слегка пьян.
— Кто же тебя так здорово спровоцировал и почему ты был слегка пьян?
— Потому что сама мысль, что ты делаешь это с Кэйвано, для меня невыносима. С кем бы то ни было, кроме меня.
Его откровенность была обезоруживающей. И Элизабет спросила:
— Ты всегда так искренен?
— Просто до безобразия.
— Я рада, что ты не обманщик. Обожаю открытых людей.
Его глаза потемнели от вновь разгорающегося желания.
— Обожаешь?
— Да.
— И предпочла бы, если бы я захотел тебя о чем-нибудь попросить, чтобы я сделал это без обиняков, а не ходил вокруг да около?
Ее сердце забилось быстрее от растущего возбуждения.
— Да.
— Спусти с плеч сорочку, — прошептал Тэд. Поколебавшись мгновение, Элизабет медленно потянулась рукой к кружевному вороту и стала спускать ее. Тэд застонал от страсти, когда сосок зацепился за кружево. Обнажив наконец всю грудь,
Элизабет хотела убрать руку, но Тэд запротестовал:
— Нет, оставь ее здесь. Прямо здесь. О Боже!
Не сводя глаз с ее руки и следя за медленными движениями ее пальцев, он начал постепенно входить в нее. Потом толчки стали резче, быстрее. В такт им поднимались ее бедра. Через несколько минут все закончилось бурной вспышкой страсти, потрясшей обоих.
Они долго лежали неподвижно, прежде чем смогли вылезти из гамака, и побрели к заднему крыльцу его дома. У двери он поцеловал ее, снова лаская ее рот.
— Как жаль, что мы не можем спать вместе, — проговорил он, когда они наконец разомкнули объятия.
— Мне тоже жаль.
— Тогда разреши мне.
— Не хочу, чтобы соседи видели, как ты крадешься из моего дома на рассвете. Или дети застали нас в моей постели утром.
— Этого не будет.
— Тэд, пойми, пожалуйста.
— Понимаю. — Он поднес ее руку к губам. — Но я приглашаю себя к завтраку. Во сколько я должен быть?
9
Они выглядели вполне невинно, когда Мэтт и Миган, протирая заспанные глаза, добрались до кухни и увидели, как они, уставившись друг на друга, сидят за столом у остывших чашек с кофе.
— А что, Тэд ночевал здесь?
Это было первое, что сказал Мэтт. Их уловки не помогли. Дети пришли в замешательство, когда Тэд и их мать расхохотались в ответ.
— Нет, не ночевал, — ответил Тэд. — Это вам показалось. Просто ваша мама пригласила меня к завтраку.
— Интересно, а мне показалось, ты пригласил себя сам, — улыбнувшись ему уголком рта, ответила Элизабет и встала, чтобы налить детям их традиционный апельсиновый сок. Он хлопнул ее по заду, чем рассмешил малышей.
— Знаешь, мы искупали Бэйби. Тэд не рассказал тебе? — спросила Миган. Элизабет покачала головой. — Ты же знаешь, кошки не любят воду, но Тэд разрешил нам. Теперь он такой чистенький и пушистый. Но посмотрела бы ты, что тут творилось!
— Тэд помог нам убрать или, как там говорят в армии?..
— Навести порядок в районе.
— Да, мы навели порядок в районе. Он тебе не рассказывал, мама?
— Нет, видно, забыл. — Она покосилась на мужчину, который так уютно устроился за ее столом и завтракал, как ни в чем не бывало.
— Насколько я помню, у нас были более интересные темы для разговора. — Он многозначительно посмотрел на Элизабет, и она вспыхнула под его взглядом.
— И он разрешил нам заказать по телефону пиццу, и нам принесли ее домой.
— И мы сказали Тэду, что ты называешь пиццу отбросами.
— А он сказал, что тебя нет и теперь главный здесь он, а ему пицца нравится.
— А можно нам снова заказать пиццу, мам? По телефону? Если честно, она не такая уж плохая.
Элизабет стояла перед Тэдом, уперев руки в бока.
— Огромное спасибо. За несколько часов ты уничтожил то, что воспитывалось годами.
Но Тэд, казалось, был в полном восторге.
— А что на завтрак?
— Творог и сыворотка, — с вызовом заявила Элизабет.
Дети завизжали от смеха. Но Тэд быстро их успокоил и усадил за стол, пока Элизабет готовила еду.
— Эй, все дружно за уборку, — распорядился Тзд, когда малыши, едва покончив с завтраком, ринулись к телевизору. Против ожидания, они не возразили ни слова, и Элизабет глядела, разинув рот, как они убрали все со стола, а грязные тарелки сложили в раковину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41