Саша не отреагировал — Кос любил подурачиться. Космос пощелкал пальцами, но Саша все чертил и чертил что-то на листке.
«Не иначе, Белый продумывает новые схемы транспортировки грузов», — но Космосу все же позарез надо было отвлечь Саньку от телефона. Он сунул указательный палец под лопасти вентилятора и остановил его. О! Подействовало!
Саша поднял голову, прикрывая трубку ладонью.
— Ты чего, Кос?
— Завтра груз приходит, я подвериться хотел, мы Фаре-то отдаем?
— Ну, мы ж договорились, — подтвердил Саша. — Кто покупатель, знаешь?
— Он ведь гордый, молчит. — Космос недовольно пожевал губами. — Говорит, приличные люди. — Он пожал плечами. Какие-такие приличные? Хрен их разберет. — Нет, я все же думаю, пусть Фил ему даст пацанов, подстрахуют.
— Эх, Фарик, с огнем играет! — Саша сжал губы. — Дурак… — И он качнул головой, словно отгоняя дурные мысли — Да не волнуйся, подберем, — заговорил он снова в телефон, отнимая ладонь. — Я?.. Я хочу темно-синюю. Ну ладно, мам, договорились.
Космос убрал палец из-под лопастей вентилятора и вышел из кабинета, насвистывая нехитрый мотивчик. Отдаленно напоминавший чижика-пыжика.
* * * * *
Теперь их было трое. Иван Александрович лежал посередине. Только что плотно поужинав, он спал так безмятежно, как спят только в самом раннем детстве. Саша и Оля переговаривались тихо-тихо, боясь спугнуть этот сон.
— Такой сладкий, да? — Оля готова была любоваться на Ваньку часами. Особенно на спящего.
— На червячка похож, — разглядывая лысую макушку, усмехнулся Саша.
Так смешно — у Ваньки была самая настоящая лысина — в обрамлении мягоньких беленьких волос. А там, в самом ее центре — родничок, как называла его Оля, где билась, пульсировала голубая жилка. Оля еще утверждала, что через этот вот родничок Ванька общается с космосом. Как все младенцы. Это лишь потом человек полностью остается на земле. Когда зарастает родничок. Оля слегка толкнула мужа ладонью. В лоб.
— Белов!.. Какой червячок! Убью.
— Да ладно, — смеялся Саша. — Я же любя, — защищался он одной рукой.
— Как интересно… — Оля ничуть не сердилась, она любила, когда Саша вот так, беззлобно, подкалывал ее. А теперь вот и Ваньку. Сына. — Вот вырастет потом такой большой-большой, представь… Кем будет?
— А кем после Оксфорда бывают? — Саша казался вполне серьезным, но Оля лишь махнула рукой. Вечно Сашка скажет тоже! Оксфорд!
— А что? — Саша приподнялся на локте. — Он за меня все сделает, что я не успел. Знаешь, я вот думал, ночью, когда ты рожала, а я приехать не мог, я вдруг понял, что вообще такое дети. — Ванька смешно засопел, Саша поправил завернувшееся одеяльце. — Это шанс от Господа все исправить. Что это, типа, ну, искупление такое, что ли. Не знаю, как сказать…
— Саша, давай покрестимся, — тихо и серьезно произнесла Оля. Она давно уже об этом думала, еще в роддоме. — И его покрестим…
— Да я еще не решил… — Саша задумался на минуту. — Нет, Оль, давай попозже.
Оля вздохнула. Что ж, позже, так позже. Совсем не отказывается — и то хлеб.
— Оль, — вдруг вкрадчивым, прямо лисьим голосом заговорил Саша, — а тебе совсем нельзя пока, да?
Он смотрел на нее глазами опереточного соблазнителя.
Оля прыснула от неожиданности:
— Хитрый какой, Белов. Я думаю, что это он? А он издалека зашел. — Но она быстро сменила шутливый тон, понимая, как трудно сейчас Сашке. Хоть и хитрец первостатейный, но родной ведь человек. Муж как-никак. — Нельзя пока, милый. И долго еще нельзя будет, роды тяжелые были.
— Ну маленечко?.. — Сашин голос источал мед.
— Нельзя, Санька, потерпи чуть-чуть, — она удрученно покачала головой и предложила тихо, чуть слышно. — Ну, давай по-другому. Хочешь?
— Да ладно, потерпим. — Саша с сожалением потянулся. — По-настоящему хочется, чтоб с криками. Ладно, давай спать. Как говорится в детских сказках, утро вечера мудреней…
День завтра, как, впрочем, и почти всегда в последнее время, предстоял тяжелый. Фарик со своими басмачами должны были первый раз продать товар в Москве. Ох, как Саше не нравилось все это. Но все. Поезд ушел. Оставалось только надеяться на лучшее.
Саша посмотрел на жену, уже прикрывшую глаза и, кажется, даже задремавшую. И на сына, так и сопевшего между ними. Привстав с кровати, Саша выключил торшер. И только теперь стало видно, что в небе над Москвой вовсю светила полная луна.
XXXIV
Холод завернул почти зимний. Хотя снега пока как-то не предвиделось. Оттого все выглядело как в дурном сне — еще не успевшая окончательно опасть листва чернела прямо на деревьях. Трава на газонах была белесой и ломкой. И птиц этим холодным утром не было слышно, будто они все повымерли.
Из гостиницы «Космос» вышли четверо. Они были в приподнятом настроении и почти не замечали холода. Впрочем, эта нечувствительность могла идти и от излишней взволнованности. Буквально на грани нервного срыва. Первый раз — он всегда самый трудный. Фархад, хоть и хорохорился, но уже немного жалел, что согласился с Далером не привлекать к этому делу людей Белого. Далеру очень хотелось доказать всем, что они сами с усами.
Фархад с Далером шли впереди, на полшага опережая своих охранников. В руках одного из охранников была большая тяжелая десятикилограммовая сумка с невинной надписью «VII съезд педиатров России».
— Короче, если все хорошо, говори по-узбекски, — отрывисто инструктировал Фархад. — Если что-то не так — по-таджикски.
— А если убивать будут? — с деланной небрежностью поинтересовался Далер.
— Кричи по-русски, — с нервным смешком ответил Фархад.
Обнявшись на прощание, они сели в две разные машины. Фархаду с товаром было ехать совсем рядом, на ВДНХ, так что пока еще оставалось время, они двинулись по проспекту Мира в сторону центра, чтобы там позже развернуться. Машина Далера — в противоположную сторону, к Лосиному острову, где недалеко от МКАД была назначена встреча для получения денег. Все продумали вроде бы заранее. Так что особых проблем не предвиделось.
* * * * *
На дело приехали гастролеры. Их только что пацаны Бека встретили на Ярославском вокзале. И передали им металлический кейс с деньгами.
Гастролеров было двое. Никакими особыми приметами они не отличались. Разве что ростом. Одеты были скромно и просто, как и большинство жителей нашей необъятной Родины. Маленький — в короткую кожаную куртку, темные джинсы и темный же свитер. Большой оказался непредусмотрительнее по части погоды. На нем были дутая китайская куртка, стандартные джинсы и ботинки на рифленой подошве.
— Ну и погода, как в Антарктике, — ежился Маленький. — Вроде с севера приехал, а здесь холодней, чем дома.
— А ты летом приезжай, — хохотнув, бросил ему Грек, его сегодняшний напарник и водитель.
— Да был я, ничего хорошего. — Маленький действительно здесь был летом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
«Не иначе, Белый продумывает новые схемы транспортировки грузов», — но Космосу все же позарез надо было отвлечь Саньку от телефона. Он сунул указательный палец под лопасти вентилятора и остановил его. О! Подействовало!
Саша поднял голову, прикрывая трубку ладонью.
— Ты чего, Кос?
— Завтра груз приходит, я подвериться хотел, мы Фаре-то отдаем?
— Ну, мы ж договорились, — подтвердил Саша. — Кто покупатель, знаешь?
— Он ведь гордый, молчит. — Космос недовольно пожевал губами. — Говорит, приличные люди. — Он пожал плечами. Какие-такие приличные? Хрен их разберет. — Нет, я все же думаю, пусть Фил ему даст пацанов, подстрахуют.
— Эх, Фарик, с огнем играет! — Саша сжал губы. — Дурак… — И он качнул головой, словно отгоняя дурные мысли — Да не волнуйся, подберем, — заговорил он снова в телефон, отнимая ладонь. — Я?.. Я хочу темно-синюю. Ну ладно, мам, договорились.
Космос убрал палец из-под лопастей вентилятора и вышел из кабинета, насвистывая нехитрый мотивчик. Отдаленно напоминавший чижика-пыжика.
* * * * *
Теперь их было трое. Иван Александрович лежал посередине. Только что плотно поужинав, он спал так безмятежно, как спят только в самом раннем детстве. Саша и Оля переговаривались тихо-тихо, боясь спугнуть этот сон.
— Такой сладкий, да? — Оля готова была любоваться на Ваньку часами. Особенно на спящего.
— На червячка похож, — разглядывая лысую макушку, усмехнулся Саша.
Так смешно — у Ваньки была самая настоящая лысина — в обрамлении мягоньких беленьких волос. А там, в самом ее центре — родничок, как называла его Оля, где билась, пульсировала голубая жилка. Оля еще утверждала, что через этот вот родничок Ванька общается с космосом. Как все младенцы. Это лишь потом человек полностью остается на земле. Когда зарастает родничок. Оля слегка толкнула мужа ладонью. В лоб.
— Белов!.. Какой червячок! Убью.
— Да ладно, — смеялся Саша. — Я же любя, — защищался он одной рукой.
— Как интересно… — Оля ничуть не сердилась, она любила, когда Саша вот так, беззлобно, подкалывал ее. А теперь вот и Ваньку. Сына. — Вот вырастет потом такой большой-большой, представь… Кем будет?
— А кем после Оксфорда бывают? — Саша казался вполне серьезным, но Оля лишь махнула рукой. Вечно Сашка скажет тоже! Оксфорд!
— А что? — Саша приподнялся на локте. — Он за меня все сделает, что я не успел. Знаешь, я вот думал, ночью, когда ты рожала, а я приехать не мог, я вдруг понял, что вообще такое дети. — Ванька смешно засопел, Саша поправил завернувшееся одеяльце. — Это шанс от Господа все исправить. Что это, типа, ну, искупление такое, что ли. Не знаю, как сказать…
— Саша, давай покрестимся, — тихо и серьезно произнесла Оля. Она давно уже об этом думала, еще в роддоме. — И его покрестим…
— Да я еще не решил… — Саша задумался на минуту. — Нет, Оль, давай попозже.
Оля вздохнула. Что ж, позже, так позже. Совсем не отказывается — и то хлеб.
— Оль, — вдруг вкрадчивым, прямо лисьим голосом заговорил Саша, — а тебе совсем нельзя пока, да?
Он смотрел на нее глазами опереточного соблазнителя.
Оля прыснула от неожиданности:
— Хитрый какой, Белов. Я думаю, что это он? А он издалека зашел. — Но она быстро сменила шутливый тон, понимая, как трудно сейчас Сашке. Хоть и хитрец первостатейный, но родной ведь человек. Муж как-никак. — Нельзя пока, милый. И долго еще нельзя будет, роды тяжелые были.
— Ну маленечко?.. — Сашин голос источал мед.
— Нельзя, Санька, потерпи чуть-чуть, — она удрученно покачала головой и предложила тихо, чуть слышно. — Ну, давай по-другому. Хочешь?
— Да ладно, потерпим. — Саша с сожалением потянулся. — По-настоящему хочется, чтоб с криками. Ладно, давай спать. Как говорится в детских сказках, утро вечера мудреней…
День завтра, как, впрочем, и почти всегда в последнее время, предстоял тяжелый. Фарик со своими басмачами должны были первый раз продать товар в Москве. Ох, как Саше не нравилось все это. Но все. Поезд ушел. Оставалось только надеяться на лучшее.
Саша посмотрел на жену, уже прикрывшую глаза и, кажется, даже задремавшую. И на сына, так и сопевшего между ними. Привстав с кровати, Саша выключил торшер. И только теперь стало видно, что в небе над Москвой вовсю светила полная луна.
XXXIV
Холод завернул почти зимний. Хотя снега пока как-то не предвиделось. Оттого все выглядело как в дурном сне — еще не успевшая окончательно опасть листва чернела прямо на деревьях. Трава на газонах была белесой и ломкой. И птиц этим холодным утром не было слышно, будто они все повымерли.
Из гостиницы «Космос» вышли четверо. Они были в приподнятом настроении и почти не замечали холода. Впрочем, эта нечувствительность могла идти и от излишней взволнованности. Буквально на грани нервного срыва. Первый раз — он всегда самый трудный. Фархад, хоть и хорохорился, но уже немного жалел, что согласился с Далером не привлекать к этому делу людей Белого. Далеру очень хотелось доказать всем, что они сами с усами.
Фархад с Далером шли впереди, на полшага опережая своих охранников. В руках одного из охранников была большая тяжелая десятикилограммовая сумка с невинной надписью «VII съезд педиатров России».
— Короче, если все хорошо, говори по-узбекски, — отрывисто инструктировал Фархад. — Если что-то не так — по-таджикски.
— А если убивать будут? — с деланной небрежностью поинтересовался Далер.
— Кричи по-русски, — с нервным смешком ответил Фархад.
Обнявшись на прощание, они сели в две разные машины. Фархаду с товаром было ехать совсем рядом, на ВДНХ, так что пока еще оставалось время, они двинулись по проспекту Мира в сторону центра, чтобы там позже развернуться. Машина Далера — в противоположную сторону, к Лосиному острову, где недалеко от МКАД была назначена встреча для получения денег. Все продумали вроде бы заранее. Так что особых проблем не предвиделось.
* * * * *
На дело приехали гастролеры. Их только что пацаны Бека встретили на Ярославском вокзале. И передали им металлический кейс с деньгами.
Гастролеров было двое. Никакими особыми приметами они не отличались. Разве что ростом. Одеты были скромно и просто, как и большинство жителей нашей необъятной Родины. Маленький — в короткую кожаную куртку, темные джинсы и темный же свитер. Большой оказался непредусмотрительнее по части погоды. На нем были дутая китайская куртка, стандартные джинсы и ботинки на рифленой подошве.
— Ну и погода, как в Антарктике, — ежился Маленький. — Вроде с севера приехал, а здесь холодней, чем дома.
— А ты летом приезжай, — хохотнув, бросил ему Грек, его сегодняшний напарник и водитель.
— Да был я, ничего хорошего. — Маленький действительно здесь был летом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47