Но вот уже несколько месяцев она не притрагивалась к инструменту, вспоминая слова своего профессора: «Музыка — это дело жестокое, кровавое»… Но не только вынужденное безделье мучило ее. Между нею и Сашей как будто пробежала черная кошка. Он не хотел ее слышать, его дела, его «пацаны» все-таки оказывались для него важнее. Что бы он ей ни говорил.
Иногда у Оли просто опускались руки. Однажды в молодежной передаче показали небольшой сюжет про джазовый коллектив «Стиль-модерн», которым руководил ее однокурсник Виталий Майский. Мало того, Виталик в свое время звал ее в этот самый «Стиль-модерн». Правда, главным мотивом этого приглашения, как это ей тогда показалось, были не столько ее музыкальные способности, сколько интерес Виталика к ее женским прелестям. Короче, ухлестывал за нею Виталик со страшной силою. И с нулевым эффектом.
Телефон Виталика она обнаружила, разбирая старые ноты. И, почти не колеблясь, позвонила.
Они встретились у памятника героям Плевны. Виталик совсем не изменился, был все такой же жизнерадостный, самоуверенный и лохматый — да, в общем-то, и времени не так много прошло, хотя событий в Олиной жизни случилось столько, что другому на несколько лет хватило бы. Она была уже не той беззаботной студенткой, что всего полгода назад.
В кафе, за столиком, уже заказав салаты и вино, Виталик достал из пакета пластинку. На обложке диска «Стиль-модерн» среди фотографий музыкантов Оля обнаружила несколько однокурсников и самого Виталика. Он ослепительно улыбался. А вот гриву свою так и не расчесал.
— Ого! — подобающе восторженно протянула Оля.
— Здесь могла быть и твоя фотка, — подслащивая пилюлю, объяснил Виталик — Я ж тебе, если помнишь, еще на пятом курсе предлагал с нами играть, но ты тогда свою личную жизнь строила.
— Помня об этом, я и решила с тобой связаться, — излишне холодно-официально сказала Оля, но улыбнулась совсем не официально.
— А как же муж, — объелся груш? Не запретит? — подколол Виталик.
— Ты за себя боишься? — Она уже откровенно кокетничала, чувствуя, что нравится ему по-прежнему.
— Я даже не знаю, у нас состав уже сложился… — тем не менее пожал плечами Виталик. Надо же было ему тоже пококетничать.
— Знаешь, — разоткровенничалась Оля, — после распределения я совсем потерялась. Валентин Георгиевич сказал: «Вы, Оленька, талантливы, как молоток, так что идите преподавайте». Но это — ведь неправда. Я могу играть.
— Ну, Оленька, конечно, можешь. Я, допустим, всегда к тебе хорошо относился и считаю талантливой скрипачкой. — Глаза Виталика говорили еще и о том, что он считает ее очень и очень привлекательной. — Другое дело, надо работать. Ведь и мне, знаешь с неба ничего не падало.
— Так что, берешь? — исподлобья посмотрела на однокурсника Оля.
Не отвечая, он протянул ей руку:
— Пойдем потанцуем.
Они медленно закружились под неторопливую мелодию местного оркестра.
— Нам ведь иногда и в кабаках лабать приходится — деньги нужны, — кивая на музыкантов, сказал Виталик.
— Подумаешь, мне-то что. — Оля была готова на что угодно, лишь бы играть, лишь бы не сидеть сутками дома…
* * * * *
Подъезд наконец-то привели в божеский вид. Давно надо было. А то и вправду — выходишь из лифта, будто попал на поле боя. Саша, переложив букет пушистых хризантем в левую руку, провел ладонью по стене — от выбоин не осталась и следа. Молодцы, хорошо сделали. И перила заменили. Умеют ведь, когда деньги хорошие платишь.
Он отряхнул руку, чуть измазанную побелкой, и открыл дверь квартиры. В коридоре было темно.
— Оля! Оля! — гулко разнеслось по коридору. Не дождавшись ответа, Саша громко запел любимое из «Наутилуса»: — Гуд бай Америка, о! Где я не был никогда…
Тишина его раздражала:
— Оль, ты где? — крикнул он еще раз.
Как всякий мужчина, который много времени проводит на работе, он страшно не любил возвращаться в пустой дом. Уж как-нибудь жена могла бы все свои дела сделать днем! Включив свет на кухне, Саша окончательно понял, что Оли нет дома. И давно — в раковине громоздилась целая гора еще утренней посуды.
Петь расхотелось. Бросив букет в мойку, Саша набрал номер Олиной бабушки:
— Але, Елизавет Пална, здравствуйте, разбудил? Извините, а Ольга у вас? Нет… Странно…
Услышав звук открывающейся двери, Саша поспешил успокоить заволновавшуюся бабушку:
— Вот она, пришла. Спокойной ночи. Оля была весела. Даже слишком.
— Ваша мать пришла, грампластинок принесла, — игриво начала она от самого порога. — Здравствуй, милый. — И Оля потянулась поцеловать мужа.
От нее пахло духами и вином. Саша резко и демонстративно отстранился.
— О-о, какие мы сердитые. Ну и ладно.
Осторожно обойдя мужа, Оля прошла в комнату. Не глядя на него, она достала из конверта подаренную Виталиком пластинку и включила проигрыватель. Из динамика раздались первые звуки. Несколько, надо сказать, необычные.
— А что ты кипятишься-то? — с некоторым вызовом продолжила Оля. — Я с однокурсником встретилась…
— С кем? — усмехнулся Саша, разглядывая конверт от пластинки.
— Посидели в кафе, — посчитав ненужным отвечать на дурацкий вопрос мужа, объясняла Оля. — Он талантливый. Вот свою новую пластинку подарил.
— Чего-о-о? — Саша продолжал делать вид, что он тупой. Еще тупее.
У него была такая отвратительная манера, когда что-то было не по его хотению. Оля притворилась, что не обращает внимания на этот деланный тупизм. Чересчур внимательно она слушала музыку.
— И музыку хорошую пишет. Симфо-джаз.
— Какой джаз?
— Симфо, — объяснила Оля, которой все это уже начинало надоедать.
— Он на бензопиле играет? — Саша все никак не мог остановиться.
— Ну и зануда ты, Белов!
Саша ничего не ответил, внимательно изучая обложку пластинки. Но Оля уже завелась.
— Нет. Ну почему ты такой, а? Ты хочешь оставаться самим собой. Ради бога, кто тебе мешает?.. Но я тоже имею на это право!
Неопределенно хмыкнув, Саша все-таки отложил конверт и изволил обратить внимание на жену:
— А кто тебе мешает? — с искренним интересом спросил он, делая ударение на слове «тебе».
— Кто? — взвилась Оля. — Мы живем в разных измерениях! Я все понимаю, это твой мир, тебе это нравится, риск, все дела… — Она беспомощно всплеснула руками. — А рожать я в бронежилете буду? Ты можешь понять, что я-то женского пола?..
— Ну, давай переедем, в конце концов, тоже проблема, — примирительно попытался перевести разговор Саша.
Но Оля, похоже, решила сегодня высказать все, что накопилось.
— Да не в этом дело. Ты за полгода хоть раз спросил, что у меня с распределением, почему я играть бросила? Хоть раз?
— Ну, я спрашивал, по-моему…
— Это по-твоему, а по-моему, не спрашивал. Потому что тебе по фигу…
Саша поморщился:
— Оль, что мы как в кино разговариваем?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Иногда у Оли просто опускались руки. Однажды в молодежной передаче показали небольшой сюжет про джазовый коллектив «Стиль-модерн», которым руководил ее однокурсник Виталий Майский. Мало того, Виталик в свое время звал ее в этот самый «Стиль-модерн». Правда, главным мотивом этого приглашения, как это ей тогда показалось, были не столько ее музыкальные способности, сколько интерес Виталика к ее женским прелестям. Короче, ухлестывал за нею Виталик со страшной силою. И с нулевым эффектом.
Телефон Виталика она обнаружила, разбирая старые ноты. И, почти не колеблясь, позвонила.
Они встретились у памятника героям Плевны. Виталик совсем не изменился, был все такой же жизнерадостный, самоуверенный и лохматый — да, в общем-то, и времени не так много прошло, хотя событий в Олиной жизни случилось столько, что другому на несколько лет хватило бы. Она была уже не той беззаботной студенткой, что всего полгода назад.
В кафе, за столиком, уже заказав салаты и вино, Виталик достал из пакета пластинку. На обложке диска «Стиль-модерн» среди фотографий музыкантов Оля обнаружила несколько однокурсников и самого Виталика. Он ослепительно улыбался. А вот гриву свою так и не расчесал.
— Ого! — подобающе восторженно протянула Оля.
— Здесь могла быть и твоя фотка, — подслащивая пилюлю, объяснил Виталик — Я ж тебе, если помнишь, еще на пятом курсе предлагал с нами играть, но ты тогда свою личную жизнь строила.
— Помня об этом, я и решила с тобой связаться, — излишне холодно-официально сказала Оля, но улыбнулась совсем не официально.
— А как же муж, — объелся груш? Не запретит? — подколол Виталик.
— Ты за себя боишься? — Она уже откровенно кокетничала, чувствуя, что нравится ему по-прежнему.
— Я даже не знаю, у нас состав уже сложился… — тем не менее пожал плечами Виталик. Надо же было ему тоже пококетничать.
— Знаешь, — разоткровенничалась Оля, — после распределения я совсем потерялась. Валентин Георгиевич сказал: «Вы, Оленька, талантливы, как молоток, так что идите преподавайте». Но это — ведь неправда. Я могу играть.
— Ну, Оленька, конечно, можешь. Я, допустим, всегда к тебе хорошо относился и считаю талантливой скрипачкой. — Глаза Виталика говорили еще и о том, что он считает ее очень и очень привлекательной. — Другое дело, надо работать. Ведь и мне, знаешь с неба ничего не падало.
— Так что, берешь? — исподлобья посмотрела на однокурсника Оля.
Не отвечая, он протянул ей руку:
— Пойдем потанцуем.
Они медленно закружились под неторопливую мелодию местного оркестра.
— Нам ведь иногда и в кабаках лабать приходится — деньги нужны, — кивая на музыкантов, сказал Виталик.
— Подумаешь, мне-то что. — Оля была готова на что угодно, лишь бы играть, лишь бы не сидеть сутками дома…
* * * * *
Подъезд наконец-то привели в божеский вид. Давно надо было. А то и вправду — выходишь из лифта, будто попал на поле боя. Саша, переложив букет пушистых хризантем в левую руку, провел ладонью по стене — от выбоин не осталась и следа. Молодцы, хорошо сделали. И перила заменили. Умеют ведь, когда деньги хорошие платишь.
Он отряхнул руку, чуть измазанную побелкой, и открыл дверь квартиры. В коридоре было темно.
— Оля! Оля! — гулко разнеслось по коридору. Не дождавшись ответа, Саша громко запел любимое из «Наутилуса»: — Гуд бай Америка, о! Где я не был никогда…
Тишина его раздражала:
— Оль, ты где? — крикнул он еще раз.
Как всякий мужчина, который много времени проводит на работе, он страшно не любил возвращаться в пустой дом. Уж как-нибудь жена могла бы все свои дела сделать днем! Включив свет на кухне, Саша окончательно понял, что Оли нет дома. И давно — в раковине громоздилась целая гора еще утренней посуды.
Петь расхотелось. Бросив букет в мойку, Саша набрал номер Олиной бабушки:
— Але, Елизавет Пална, здравствуйте, разбудил? Извините, а Ольга у вас? Нет… Странно…
Услышав звук открывающейся двери, Саша поспешил успокоить заволновавшуюся бабушку:
— Вот она, пришла. Спокойной ночи. Оля была весела. Даже слишком.
— Ваша мать пришла, грампластинок принесла, — игриво начала она от самого порога. — Здравствуй, милый. — И Оля потянулась поцеловать мужа.
От нее пахло духами и вином. Саша резко и демонстративно отстранился.
— О-о, какие мы сердитые. Ну и ладно.
Осторожно обойдя мужа, Оля прошла в комнату. Не глядя на него, она достала из конверта подаренную Виталиком пластинку и включила проигрыватель. Из динамика раздались первые звуки. Несколько, надо сказать, необычные.
— А что ты кипятишься-то? — с некоторым вызовом продолжила Оля. — Я с однокурсником встретилась…
— С кем? — усмехнулся Саша, разглядывая конверт от пластинки.
— Посидели в кафе, — посчитав ненужным отвечать на дурацкий вопрос мужа, объясняла Оля. — Он талантливый. Вот свою новую пластинку подарил.
— Чего-о-о? — Саша продолжал делать вид, что он тупой. Еще тупее.
У него была такая отвратительная манера, когда что-то было не по его хотению. Оля притворилась, что не обращает внимания на этот деланный тупизм. Чересчур внимательно она слушала музыку.
— И музыку хорошую пишет. Симфо-джаз.
— Какой джаз?
— Симфо, — объяснила Оля, которой все это уже начинало надоедать.
— Он на бензопиле играет? — Саша все никак не мог остановиться.
— Ну и зануда ты, Белов!
Саша ничего не ответил, внимательно изучая обложку пластинки. Но Оля уже завелась.
— Нет. Ну почему ты такой, а? Ты хочешь оставаться самим собой. Ради бога, кто тебе мешает?.. Но я тоже имею на это право!
Неопределенно хмыкнув, Саша все-таки отложил конверт и изволил обратить внимание на жену:
— А кто тебе мешает? — с искренним интересом спросил он, делая ударение на слове «тебе».
— Кто? — взвилась Оля. — Мы живем в разных измерениях! Я все понимаю, это твой мир, тебе это нравится, риск, все дела… — Она беспомощно всплеснула руками. — А рожать я в бронежилете буду? Ты можешь понять, что я-то женского пола?..
— Ну, давай переедем, в конце концов, тоже проблема, — примирительно попытался перевести разговор Саша.
Но Оля, похоже, решила сегодня высказать все, что накопилось.
— Да не в этом дело. Ты за полгода хоть раз спросил, что у меня с распределением, почему я играть бросила? Хоть раз?
— Ну, я спрашивал, по-моему…
— Это по-твоему, а по-моему, не спрашивал. Потому что тебе по фигу…
Саша поморщился:
— Оль, что мы как в кино разговариваем?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47