— Три по пятьдесят… — Космос на ходу отдал распоряжение бармену. Фил махнул водителю:
— Володь, машину подгоняй…
Саша в белоснежном плаще и белых штанах показался в дальнем конце аэропортовского коридора, ярко освещенного солнцем:
— А что ж так рано, ей же месяц еще?.. — кричал он в трубку мобильного телефона. — Кать, ну ты гинеколог, не я… Да еду, еду… Давай, не прощаюсь. — Саша, помахав рукой пацанам, уже проходил через металлоискатель: — Привет, братья!
— Здравствуй, брат! — Фил и Космос приветственно вскинули вверх руки.
— Что у вас тут творится-то? — с несколько вымученной улыбкой спросил Саша, поочередно обнимая друзей.
Космос, как это у него обыкновенно бывало при особом волнении, зачастил:
— Сань, прикинь, там у Белого дома реальная разборка. На Арбате танки стоят, не проехать.
— Вертолет надо в таких случаях! — пошутил Саша.
Ему сейчас только вертолета не хватало. Для полного-то кайфа.
— Какой вертолет! — почти всерьез возразил Фил. — Собьют на хрен. Счас поедем, сам увидишь.
— Ладно, это все суета, — приобнял Сашу Фил, участливо посматривая в несколько затуманенные Сашины глаза. — Как сам-то?
— Да хреново, — признался Саша. — Со вчерашнего. Выпили там вчера…
Фил с Космосом за спиной Саши многозначительно переглянулись. Космос щелкнул пальцами официанту. Поднос с тремя хрустальными рюмками и веточкой винограда возник перед ними, словно в восточной сказке.
— О, клево! Кстати… — проглотив слюну, Саша потянулся к рюмке.
— За свободу демократии! — поднимая рюмку, ляпнул Фил.
Тут уж настала очередь переглянуться Саше с Космосом: вечно Фил со своим неуместным гражданским пафосом! Прямо пионер — всегда готов!
— Хорош, хорош! — приостановил его Космос.
И провозгласил торжественно: — За будущего сына, Сань!
— Не дай бог, если дочь… — пробормотал как заклинание Саша и закусил виноградиной.
— За настоящего пацана! — опрокинул в себя рюмку Космос.
— Ладно, пошли.
На Ленинградском шоссе никаких признаков событий, сотрясавших телеэфиры, не наблюдалось. Наоборот — вовсю светило солнце и хотелось радоваться жизни. Единственное, что смущало Сашу, это отсутствие свежей информации. А нужна она была ему каждые пять минут. Еще бы — Оля рожала, да еще и на месяц раньше срока. Номер роддома все время отвечал короткими гудками.
— Ну что, Сань, как слетал-то? Отлично? — Космос не пытался отвлечь друга от беспокойных мыслей, ему и вправду было интересно.
В отличие от него, Саше было не до деловых разговоров, тем более если речь шла о дне вчерашнем.
— Да так, более-менее ничего, — отбрехнулся он.
— Ну, а погода-то как в Майами? — не отставал Космос.
Они с Филом, вольготно развалившись на заднем сиденье, все еще надеялись на подробный и красочный отчет о заграничной командировке командора.
— Да я не помню, я и океана-то не видел. Там братва с Урала подтянулась, мы пили в основном, — слабо защищался Саша, все набирая и набирая злосчастный номер.
— А кто был? Кабан был? — решил прояснить обстановку и Фил.
— Был, и Мурат был.
— Ну, и как Кабан?
— Да так… — неопределенно хмыкнул Саша. Фил эту его неопределенность воспринял как сигнал тревоги, все-таки безопасность была его головной болью:
— Чего, какие-то проблемы, что ли?
— Да нет… — отрицательно мотнул головой Саша. О, кажется, дозвонился.
— Вообще Кабан проблемный… — нахмурился Фил.
— Да что Кабан! — жизнерадостно встрял Космос. — Вот когда я на островах был, там такая негритяночка была… — И он смачно зачмокал влажными губами.
— Братцы, я не слышу ни хрена! — рыкнул на раздухарившихся опричников Саша.
Космос убавил звук, но остановиться не мог, продолжая тихо втолковывать Филу:
— А она, прикинь, раздевается, а там — все белое… Сань, да ты расслабься, — хлопнул он по плечу Белова, у которого опять сорвался звонок. — Подумаешь, на месяц раньше…
— Я вообще семимесячным родился, — с неподдельной гордостью сообщил Фил.
— Ну! А разве по нему скажешь? — радостно завопил Космос. — Все будет по уму, Санек! Родится Ванька — ножки обмоем, свозим, окрестим в Свято-Даниловском…
— Постучи по дереву. — Саша сам постучал костяшками пальцев по иконке, закрепленной у лобового стекла. — Ладно. Лирика… Что там у Фархада?
Фил удрученно покачал головой:
— А у Фархада, Саня, полный аллее…
XXVI
«Дамы и господа! Наш самолет, следующий рейсом Душанбе — Москва, совершил посадку в аэропорту Домодедово. Температура за бортом — семь градусов тепла», — даже профессионально бодрый голос стюардессы не вывел Фархада из оцепенения. Перебирая в руках четки, он был словно не в Москве, а в своем доме, в Душанбе. Одни и те же мрачные мысли не оставляли его ни там, ни здесь. Теперь к ним добавились еще и воспоминания…
* * * * *
В своем благоухающем осенними плодами саду Фархад не находил себе места. Неприятности он предчувствовал заранее — как зверь, инстинктивно. Пытаясь отвлечься, он вытащил из кухни повара Рахмата. Все равно после обеда тот ничем не занимался, бездельничал, подкручивая холеные усы.
— Сейчас мы с тобой поиграем в Робин Гуда.
— Это кто? — не понял Рахмат, но напрягся. Голос хозяина ничего хорошего не предвещал.
— Конь в пальто, — по-русски пояснил Фархад и добавил опять на родном: — Вставай туда. И яблоко возьми.
— Куда яблоко? — Рахмат точно ничего не знал про Робин Гуда.
Пришлось Фархаду самому организовать полную диспозицию. Он взял за локоть повара, подвел его к щиту, куда обычно прикреплял мишень, упражняясь в стрельбе из лука. Когда же Фархад установил на голове несчастного Рахмата большое красное яблоко, тот прозрел. По меньшей мере догадался, каким же образом развлекался этот загадочный Робин Гуд.
— Фархад, может, не надо? — жалобно простонал Рахмат, когда уже третья стрела вонзилась на расстоянии двух пальцев от его правого уха.
— Надо, надо. Должен же я когда-нибудь попасть… — снова прицелился Фархад.
— Фархад, — окликнули его от дома, — к нам гости!
Оглянувшись, Фархад одновременно отпустил тетиву. Стрела вонзилась точно в яблоко, пригвоздив его к щиту.
Рахмат, не веря, что остался жив, кончиками пальцев стер капли со лба и лизнул влажные пальцы. Вместо вкуса крови он почувствовал восхитительную сладость яблока.
— Аллах акбар! — прошептал он еле слышно.
— Вы видели, вы видели?! — восторженно закричал на весь сад Фархад. Ему хотелось, чтобы весь мир разделил его триумф.
Но пришедшие к нему «старшие товарищи» были далеки от его детских восторгов.
— Фархад, есть разговор, — суровый Абдула-Нури поглаживал свою седую бородку, что само собой не предвещало ничего хорошего.
— Какой? — Вопрос этот просто так сорвался с его губ.
Будто Фархад не знал, о чем с ним хотят говорить!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47