Через три дня монгольские послы покинули Бухару. Из дворца разносились слухи о сказочно богатых дарах Чингисхана.
Из палат хорезмшаха просочилась и другая тайна: монгольский властитель в своем письме назвал гордого шаха своим сыном. Эти слова сыграли роковую роль в дальнейших событиях. Хорезмшах счел их оскорбительными и разгневался.
Плоды этого гнева скоро стали очевидны для всех. После первого посольства Чингисхан направил в Хорезм большой караван, груженный несметными богатствами, в сопровождении четырехсот пятидесяти человек.
Караван остановился во владениях хорезмшаха, в городе Отраре.
Правитель города Каирхан соблазнился богатством монгольского каравана, схватил купцов, отобрал у них товары и сообщил Мухаммеду, что под видом купцов Чингисхан послал лазутчиков. Тот, не рассуждая долго, приказал Каирхану перебить их.
Безмерно разгневанный и оскорбленный Чингисхан прислал шаху угрожающее письмо.
Маргвели догадывался, что во дворце хорезмшаха происходят какие-то важные и значительные события. Скороходы ежедневно отбывали и прибывали в столицу.
Узнав об убийстве монгольских караванщиков, грузинский посол удесятерил свое внимание.
Он видел сам, как прибыли последние монгольские послы. Трое разодетых в парчу мусульман-торговцев подъехали верхом к воротам дворцовой ограды. У всех троих были длинные бороды, до пояса. Дворцовые ворота растворились и вновь закрылись. Через короткое время из тех же ворот на конях выехали те же послы, но уже в оборванной одежде и с отрезанными бородами. Послов теперь было только двое, и выезжали они из дворца в окружении стражников султана.
Маргвели в смятении проводил взглядом скрывшихся за завесой пыли всадников.
В тот же вечер он узнал, что, придя в ярость от угроз Чингисхана, хорезмшах приказал на месте умертвить главу монгольского посольства, а остальным двум отрезать бороды и отпустить обратно, дабы они сообщили обо всем Чингисхану.
Близились тяжелые времена. Хорезмийское царство вольно или невольно вступало в величайшую войну, и хорезмийскому двору было не только не до переговоров с грузинскими послами, но и не до наказания злейшего врага Мухаммеда – халифа Насира.
Иноземным послам объявили, что султан готовится в дальний поход, скоро оставит Бухару и еще долго не сможет вести никаких переговоров.
Послы, находившиеся в Бухаре, собрали свои пожитки и поспешили в родные края.
Отправились на родину и грузинские послы.
Разгневанный монгольский властитель ворвался в Хорезм.
Шах Мухаммед действовал вяло и растерянно. Вместо того чтобы встретить врага с многочисленным войском в открытом бою, он укреплял отдельные города.
Между тем татаро-монгольские орды ураганом устремились вперед, не считаясь с препятствиями. Если осада и угрозы не приводили к желаемым результатам, на крепость обрушивался град камней из камнеметов и горшки с кипящей смолой. Если и это не помогало, монголы открывали плотины оросительных каналов и затопляли целые города. Составляли отряды из пленных и, гоня их впереди наступающего войска, заставляли сражаться со своими соотечественниками. Они сгребали у стен города груды трупов, а потом с исступленными криками «урра» и «кху-кху» забирались по ним и вступали в рукопашный бой с защитниками крепостей.
Жители целых городов истреблялись поголовно. Щадили только немногих ремесленников.
Монголы грабили всех, увозили все, что можно было увезти, остальное предавали огню и разрушению.
Подступив к городу, монголы сначала пытались добиться его добровольной сдачи, обещая сохранить жизнь горожанам, но затем с одинаковой жестокостью расправлялись они и с теми, кто добровольно сдавался, и с теми, кто оказывал сопротивление.
Слух о непобедимости и жестокости монголов быстро проник в самые отдаленные страны.
Страх и трепет перед надвигающейся опасностью охватывал народы. Один за другим сдавались покинутые своими правителями города, всякое сопротивление со стороны населения было обречено на неудачу, ибо сплоченной силе монголов могла противостоять только такая же сила.
Объединенных усилий, единой воли, единого плана обороны не было.
Шах Мухаммед бежал. Он узнал о падении Бухары и Самарканда лишь при переправе через Джейхун. Немногие оставшиеся ему верными приближенные сообщили, что его вельможи состоят в тайном сговоре против него и готовят покушение на его жизнь. Той же ночью Мухаммед покинул свой шатер и ночевал в другом. А наутро оставленный шатер оказался изрешеченным бесчисленными стрелами.
Отступая в глубь страны, не доверяя даже своим советникам и приближенным, шах Мухаммед нигде не задерживался и двигался все дальше и дальше, сея на своем пути страх и тревогу.
Для преследования шаха Чингисхан отрядил двух военачальников Джебе-ноиона и Субудай-багатура, поставив каждого во главе одного тумена десяти тысяч воинов.
– Если увидите, что вам его не одолеть, – приказал хан, – немедленно шлите гонцов за помощью; если силы его окажутся малыми, нападайте не мешкая! Мы слыхали, что шах, объятый страхом, бежит от нас и не способен отразить удар. Не возвращайтесь назад без Мухаммеда. Если он укроется в неприступных горах или исчезнет как бесплотный дух и станет невидимым глазу, ураганом ворвитесь в его страну и развейте ее в прах.
Джебе и Субудай – верные псы Чингисхана – занимали города и крепости, преследуя шаха по пятам, не давая ему передышки. Иной раз у спутников шаха не было времени даже развести огонь и сварить для него горячую пищу.
Шах в отчаянии бросался из стороны в сторону, направлялся то к Багдаду, то к Гиляну, но монголы настигали его, и снова он мчался от них, едва живой от страха, все дальше и дальше.
Наконец он добрался до Мазандерана. Мазандеранские правители предложили ему укрыться на одном из островов в Хвалынском море. Мухаммед послушался и перебрался на остров.
У берегов Хвалынского моря монголы потеряли след шаха. Но зато они напали на след его гарема. Свернули в сторону, захватили жен Мухаммеда, его золото и драгоценности и отправили все это Чингисхану.
Этот удар доконал обезумевшего хорезмшаха.
Правителей соседних стран охватили растерянность и отчаяние. Лазутчики Чингисхана распространяли слух, будто сам бог послал Чингисхана покарать весь мир, что монголы выполняют волю господню, поэтому всякое сопротивление им бессмысленно и обречено на неудачу.
Трепещущие перед неодолимой силой монголов властители мусульманского мира покорно ждали вторжения, чтобы сдаться им без сопротивления.
Рассказ послов, вернувшихся из Хорезма, еще больше укрепил веру грузин в то, что им удастся захватить Багдад.
Грузины, двигавшиеся на Багдад, могли не опасаться мусульман.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90