Вариант, которому мы обучали своих подчиненных, был придуман фронтовыми разведчиками Великой Отечественной именно в целях повышения живучести. После налета или засады командир отходит с подгруппой, выполнявшей основную задачу (захвата или уничтожения), то есть первым. Определяя пункт сбора, командир должен указать через какой ориентир выходить на него. Например, «ПС – поваленное дерево, выходить со стороны одинокой сосны». Прибывая на пункт первым, командир оставляет двух разведчиков с задачей: первый находится вблизи ориентира, обозначающего ПС, и, замаскировавшись, осуществляет прием подходящих подгрупп и одиночных разведчиков, указывает им ориентир и направление движения, куда убыл командир. Второй, замаскировавшись на участке «поваленное дерево – одинокая сосна», осуществляет «контроль следа» – то есть следит, чтобы не было хвоста или преследования. В случае обнаружения преследования он установленным сигналом оповещает об этом разведчиков на ПС, и они уходят к основным силам группы. Хитрость этого способа заключается в том, что от того ориентира, который указывает командир после своего ухода, может быть еще два-три или более колен, в зависимости от осторожности командира. Тот, кто придумал этот способ, воевал со второго дня войны и дожил до ее конца.
По завершению этапа «Ведение разведки наблюдением» разведчики должны были собраться по трое и осуществить выход на ПС указанным выше способом, встретить следующую тройку и оставить ее на своем месте. На этом испытание заканчивалось.
Особые испытания
Безусловно, возможна масса вариантов развития этой или подобной полосы. В частности, я хотел применить свой грузинский опыт: из старой формы мы изготавливали чучело-манекен, одевали его в старую прыжковую форму, покрой которой стилизован под полевую форму одежды армии США, в нагрудный карман прятали какой-либо документ. После этого мы обильно поливали манекен кровью, а в расстегнутую куртку помещали кишки и другие внутренности. Всю кровавую атрибутику можно позаимствовать у бродячей собаки. Вот этот-то «труп» и предстояло обыскивать разведчикам.
Надо сказать, что далеко не каждый способен запросто возиться в кровавом месиве кишок, но преодоление этого психологического барьера просто необходимо. Не менее важно воспитать в подчиненных готовность убить врага любым из изученных способов, для чего также может пригодиться бродячая псина. Психологически очень тяжело «грохнуть» ни за что ни про что невинную тварь, но гораздо тяжелее будет сломать себя при необходимости совершить убийство мирного жителя, случайно обнаружившего группу в тылу противника. Однако, если этого не сделать, то совершенно однозначно этот житель выдаст группу противнику.
Многие солдаты не способны даже видеть сцену убийства. Я вспоминаю, как еще в марте 1984 года мы полетели на один из наших первых облетов. После столкновения с противником я решил после обыска добить ножом тяжело раненого духа. При виде этого рядовой Максудян чуть не свалился в обморок. Боец этот не проходил отбора в Союзе и тем более не готовился по программе психологической устойчивости. Чуть позже из-за него чуть не погибла вся моя группа. Когда на него вышла группа мятежников, совершивших обходной маневр, он и его напарник Мамедов бросили свои позиции и бежали.
Многие будут возражать по поводу убийства бродячих собак. Для того, чтобы убийство не было бесцельным, можно отработать еще один элемент воспитания психологической устойчивости. Мясо собаки вполне съедобно, и на полевом выходе возможно приготовление мясного блюда из собаки – однако не каждый может съесть это блюдо. Преодоление брезгливости – также немаловажный вопрос при отработке выживания в экстремальных условиях. Чтобы выжить и продолжать выполнять поставленную задачу, солдат в мирных условиях должен научиться употреблять в пищу все, включая лягушек и змей.
Среди людей, прошедших такую подготовку, значительно ниже процент подверженных поствоенному синдрому. Люди же, не готовые к мощному прессингу в виде лишений, смерти товарища и необходимости убивать для того, чтобы не быть убитым, зачастую становятся пациентами психоневрологических диспансеров либо попадают в исправительно-трудовые учреждения.

С. Козлов
Беги, предатель!
Несмотря ни на какие трудности бытового или иного свойства, спецназ на учениях действовал дерзко и изобретательно. Иногда их действия балансировали на грани дозволенного.
В ходе учений группы специального назначения зачастую получали задачи, которые выполнить, ведя только поиск или наблюдение, весьма затруднительно. Кроме того, у настоящего спецназовца склонность к авантюрам в крови. Поэтому группы частенько действовали, используя официальный термин, «с частичной легализацией», переодеваясь в форму пехотинцев, танкистов или ракетчиков, против которых им приходилось работать.
Осенью 1982 года в Закавказском военном округе проводились ежегодные учения. Группы двенадцатой бригады спецназ были разосланы по всему Закавказью с «разведывательными» задачами. Группе под командой старшего лейтенанта Бородина, моего товарища по училищу и совместной службе, предстояло вести разведку зенитно-ракетной бригады, расположенной в Марнеули. Заставив бойцов отпороть голубые и пришить черные пагоны, а также приколоть эмблемы «палец о палец…», Гриша занялся своим внешним видом. У каждого уважающего себя разведчика, на случай учений, в гардеробе хранились бриджи с красным кантом, офицерский бушлат, который спецназовцы никогда не носили, но носили офицеры всех остальных родов войск. Среди фурнитуры можно было найти полевые эмблемы связистов, пехотинцев, артиллеристов и еще кого угодно, а также пагоны с красным просветом. Нашив на полевой френч именно такие капитанские пагоны и вколов в петлицы артиллеристские эмблемы, Гриша примерил полевую форму на себя. Взглянув в зеркало, он остался доволен: на него смотрело отражение типичного артиллеристского офицера. Полевая сумка с флажками довершала сходство. Улыбнувшись себе, Гриша удовлетворенно выговорил: «Мазута!» («Мазута» – обидное прозвище родов войск, имевших на вооружении боевую технику) и отправился проверять внешний вид своих разведчиков. Бойцы предусмотрительно сняли голубые «тельники»и одели майки неопределенного цвета. Вместо десантных ранцев у рябят были армейские вещмешки, типа «котомка», образца «одна тысяча восемьсот лохматого года». Все было очень правдоподобно, но выдавало группу два момента: автоматы со складывающимся прикладом и радиостанции. И то и другое уложили в обычные спортивные сумки. Повторный строевой смотр оставил Григория удовлетворенным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186