Результаты разведки были доложены руководству, но должного действия не возымели. Решив, что все здесь повязаны, «бывшие» решили хотя бы предупредить командира одной из танковых колонн. Рассказав, что его ждет на маршруте, они показали танкисту безопасный маршрут, разведанный ими. Однако информация на командира колонны не произвела должного впечатления. Судя по тому, как он реагировал на предупреждение, ему было строго настрого указано по какому именно маршруту вести танки.
Спецназовцы в указанное время были у дворца и даже сделали несколько выстрелов по его окнам, однако не все из них попали в цель. Отстрелявшись, разведчики отошли в пункт сбора. К дворцу из всей колонны удалось прорваться только одному танку. Экипаж, обалдевший от мясорубки, из которой ему удалось вырваться, спецназовцы забрали с собой и вывели за пределы Чечни.
Военному и политическому руководству страны этого урока оказалось недостаточно. Когда органы государственной безопасности, вместо того, чтобы перессорить между собой чеченские тейпы и привести к власти в Чечне силами оппозиции нужного человека, попытались решить проблему силовым путем. Поэтому спустя пару месяцев началась чеченская кампания, не имеющая в новейшей советской и российской истории аналогов по бездарности ее начала, а также по продажности на всем ее протяжении от начала до конца.
В. Недобежкин
Война или игра в солдатики?
Генерал Рохлин
В расположение 8-го гвардейского корпуса в Толстой-Юрт мы прибыли 20 декабря. По численности этот корпус равнялся полку, его полки – батальонам. Командовал соединением генерал Лев Рохлин. Первой задачей он поставил нам ведение разведки вокруг корпуса. Кроме того, он, видимо, предполагал, что придется лезть в город, поэтому приказал разведать не менее трех маршрутов выдвижения. Выполняя приказ, мы облазили Северный и Ханкалу.
Рохлину надо отдать должное. Из всех командиров своего ранга он, пожалуй, был самым здравомыслящим, огромное внимание уделял разведке. Сказался, наверное, афганский опыт.
Одно то, как он вошел в Чечню, говорит о многом, 8-й шел через Дагестан, где его тормознули и блокировали. Рохлин отступил и исчез на сутки, соблюдая полное радиомолчание, ушел на север и через пустынные районы вышел в Толстой-Юрт.
Разведку Рохлин буквально лелеял. Мне очень нравилось, как он в отличие от других пехотных военачальников ставил задачу. Сначала определял, что надо сделать, а потом предлагал подумать, как мне удобнее ее выполнить, реально это или нет, и выслушивал предложения. Что в спецназе особенно ценят – он не душил инициативу. Благодаря такому отношению результативность нашей деятельности была очень высокой. Три маршрута мы разведали, буквально исползав все на пузе. Последняя группа вернулась 31 декабря в 5.00, а в 6.00 уже началось движение. Маршруты были «пробиты» вплоть до того, где сможет пройти только уазик, а где тяжелая колесная техника.
Запоздалый свет
Нас перевели в Ханкалу с задачей вскрыть группировку противника. Говорили, что у дудаевцев там стоит усиленный батальон, техника закопана, танки. Работали из расположения «двести семьдесят смешного», как мы его прозвали, мотострелкового полка. Полк этот только-только вошел в Чечню.
Буквально перед ними здесь забили десантников «Градом», который лупил прямой наводкой. Десантура еще не успела раны зализать – а тут пехота, как в мирное время, идет парадной колонной. Комдив десантников определяет им место. Полк выстраивается в девять колонн, машина к машине. Вот он, лесок, из которого десантников били. Охранение ставят: лейтенант и два солдата, остальные спят.
Свежий пример пострадавших их ничему не научил. Но работать-то надо. Мы начали налаживать взаимодействие с артиллеристами. Спрашиваем: привязывались к местности? Нет. А задачи какие-нибудь получали? Нет. А разворачиваться-то хоть будете?! Опять – нет! Пришлось организовывать прикрытие работающей группы на личных контактах. Отловил командира батареи и упросил помочь: мол, так и так, мне ночью работать, давай, согласуем действия. Развернули они две «Гвоздики». Указал я им огни, объяснил, что, когда наши выйдут в район, надо пострелять осветительными, чтобы объекты подсветить (задача группы была чисто разведывательная), а уж когда возвращаться – по путям отхода заградительным, «хвосты отсечь». Группа из двух майоров, старшего лейтенанта и трех срочников вышла в Ханкалу, «пошарила» и обнаружила инженерные сооружения. Батальона там, правда, не было, но «Грады» действительно имелись. Группа вышла на связь, попросила дать подсветку. Я к артиллеристам:
– Ну, ребята, давайте! А они:
– Нам комбат, отходя ко сну, шуметь запретил.
Я к комбату. На входе лейтенант с двумя бойцами меня не пускают:
– Командир сказал его до утра не беспокоить!
Пришлось применить силу. Ребята мои бойцов убрали и сами встали у дверей. Лейтенант добросовестно пытался сопротивляться, получил в ухо и успокоился.
Бужу комбата, спрашиваю:
– Что случилось, мы же с тобой договорились? А он:
– Мне задачу сверху никто не ставил, боевого распоряжения не было, вот я и подумал, что стрелять мы, пожалуй, не будем.
– Кто тебе должен распоряжение отдать?
– Комдив.
– Что же ты молчал? Где комдив?
– В соседней машине.
Короче говоря, подсветили цель минут через сорок. Мои к этому времени уже с духами сцепились. Ребята света не дождались, пошли домой и натолкнулись на парный патруль, охранявший железную дорогу. Задача у группы была – огневого контакта с противником избегать, главное – ведение разведки. Но соблазн оказался слишком велик.
Ночной бой
Начали бить из «Винтореза». Патруль находился за насыпью, так что, по сути, огонь велся по грудной фигуре. Первая пуля попала в рельс. Искры, звон, а выстрела не слышно. Вторая ударила в насыпь. В патруле шли гранатометчик и пулеметчик. Пулеметчик, наверное, от страха и неопределенности начал поливать все кругом. Тут уже пришлось его убрать, используя все оружие группы.
Закон старый, как мир: группа жизнеспособна до первого выстрела. Началась охота. Группа отошла в сад. С трех сторон в нее начали бить из гранатометов. Надо отдать должное духам: били профессионально, не по низам, а верхом, над садом. При такой стрельбе граната попадает в ветки, разрыв происходит высоко над землей, в результате чего площадь поражения увеличивается.
Ребята стали уходить дальше. Выскочили на проселочную дорогу, а там «Град» на позиции, БТР в охранении, ЗУшка. И снова отмечу профессионализм противника. Ночь, полная тишина, в считанные минуты «Град» сворачивается, и колонна без фар на полной скорости исчезает. Действия четкие, слаженные, ни криков, ни суеты.
Когда группа вернулась, командование высказывало претензии:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186
Спецназовцы в указанное время были у дворца и даже сделали несколько выстрелов по его окнам, однако не все из них попали в цель. Отстрелявшись, разведчики отошли в пункт сбора. К дворцу из всей колонны удалось прорваться только одному танку. Экипаж, обалдевший от мясорубки, из которой ему удалось вырваться, спецназовцы забрали с собой и вывели за пределы Чечни.
Военному и политическому руководству страны этого урока оказалось недостаточно. Когда органы государственной безопасности, вместо того, чтобы перессорить между собой чеченские тейпы и привести к власти в Чечне силами оппозиции нужного человека, попытались решить проблему силовым путем. Поэтому спустя пару месяцев началась чеченская кампания, не имеющая в новейшей советской и российской истории аналогов по бездарности ее начала, а также по продажности на всем ее протяжении от начала до конца.
В. Недобежкин
Война или игра в солдатики?
Генерал Рохлин
В расположение 8-го гвардейского корпуса в Толстой-Юрт мы прибыли 20 декабря. По численности этот корпус равнялся полку, его полки – батальонам. Командовал соединением генерал Лев Рохлин. Первой задачей он поставил нам ведение разведки вокруг корпуса. Кроме того, он, видимо, предполагал, что придется лезть в город, поэтому приказал разведать не менее трех маршрутов выдвижения. Выполняя приказ, мы облазили Северный и Ханкалу.
Рохлину надо отдать должное. Из всех командиров своего ранга он, пожалуй, был самым здравомыслящим, огромное внимание уделял разведке. Сказался, наверное, афганский опыт.
Одно то, как он вошел в Чечню, говорит о многом, 8-й шел через Дагестан, где его тормознули и блокировали. Рохлин отступил и исчез на сутки, соблюдая полное радиомолчание, ушел на север и через пустынные районы вышел в Толстой-Юрт.
Разведку Рохлин буквально лелеял. Мне очень нравилось, как он в отличие от других пехотных военачальников ставил задачу. Сначала определял, что надо сделать, а потом предлагал подумать, как мне удобнее ее выполнить, реально это или нет, и выслушивал предложения. Что в спецназе особенно ценят – он не душил инициативу. Благодаря такому отношению результативность нашей деятельности была очень высокой. Три маршрута мы разведали, буквально исползав все на пузе. Последняя группа вернулась 31 декабря в 5.00, а в 6.00 уже началось движение. Маршруты были «пробиты» вплоть до того, где сможет пройти только уазик, а где тяжелая колесная техника.
Запоздалый свет
Нас перевели в Ханкалу с задачей вскрыть группировку противника. Говорили, что у дудаевцев там стоит усиленный батальон, техника закопана, танки. Работали из расположения «двести семьдесят смешного», как мы его прозвали, мотострелкового полка. Полк этот только-только вошел в Чечню.
Буквально перед ними здесь забили десантников «Градом», который лупил прямой наводкой. Десантура еще не успела раны зализать – а тут пехота, как в мирное время, идет парадной колонной. Комдив десантников определяет им место. Полк выстраивается в девять колонн, машина к машине. Вот он, лесок, из которого десантников били. Охранение ставят: лейтенант и два солдата, остальные спят.
Свежий пример пострадавших их ничему не научил. Но работать-то надо. Мы начали налаживать взаимодействие с артиллеристами. Спрашиваем: привязывались к местности? Нет. А задачи какие-нибудь получали? Нет. А разворачиваться-то хоть будете?! Опять – нет! Пришлось организовывать прикрытие работающей группы на личных контактах. Отловил командира батареи и упросил помочь: мол, так и так, мне ночью работать, давай, согласуем действия. Развернули они две «Гвоздики». Указал я им огни, объяснил, что, когда наши выйдут в район, надо пострелять осветительными, чтобы объекты подсветить (задача группы была чисто разведывательная), а уж когда возвращаться – по путям отхода заградительным, «хвосты отсечь». Группа из двух майоров, старшего лейтенанта и трех срочников вышла в Ханкалу, «пошарила» и обнаружила инженерные сооружения. Батальона там, правда, не было, но «Грады» действительно имелись. Группа вышла на связь, попросила дать подсветку. Я к артиллеристам:
– Ну, ребята, давайте! А они:
– Нам комбат, отходя ко сну, шуметь запретил.
Я к комбату. На входе лейтенант с двумя бойцами меня не пускают:
– Командир сказал его до утра не беспокоить!
Пришлось применить силу. Ребята мои бойцов убрали и сами встали у дверей. Лейтенант добросовестно пытался сопротивляться, получил в ухо и успокоился.
Бужу комбата, спрашиваю:
– Что случилось, мы же с тобой договорились? А он:
– Мне задачу сверху никто не ставил, боевого распоряжения не было, вот я и подумал, что стрелять мы, пожалуй, не будем.
– Кто тебе должен распоряжение отдать?
– Комдив.
– Что же ты молчал? Где комдив?
– В соседней машине.
Короче говоря, подсветили цель минут через сорок. Мои к этому времени уже с духами сцепились. Ребята света не дождались, пошли домой и натолкнулись на парный патруль, охранявший железную дорогу. Задача у группы была – огневого контакта с противником избегать, главное – ведение разведки. Но соблазн оказался слишком велик.
Ночной бой
Начали бить из «Винтореза». Патруль находился за насыпью, так что, по сути, огонь велся по грудной фигуре. Первая пуля попала в рельс. Искры, звон, а выстрела не слышно. Вторая ударила в насыпь. В патруле шли гранатометчик и пулеметчик. Пулеметчик, наверное, от страха и неопределенности начал поливать все кругом. Тут уже пришлось его убрать, используя все оружие группы.
Закон старый, как мир: группа жизнеспособна до первого выстрела. Началась охота. Группа отошла в сад. С трех сторон в нее начали бить из гранатометов. Надо отдать должное духам: били профессионально, не по низам, а верхом, над садом. При такой стрельбе граната попадает в ветки, разрыв происходит высоко над землей, в результате чего площадь поражения увеличивается.
Ребята стали уходить дальше. Выскочили на проселочную дорогу, а там «Град» на позиции, БТР в охранении, ЗУшка. И снова отмечу профессионализм противника. Ночь, полная тишина, в считанные минуты «Град» сворачивается, и колонна без фар на полной скорости исчезает. Действия четкие, слаженные, ни криков, ни суеты.
Когда группа вернулась, командование высказывало претензии:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186