Находились такие, кто считал, что архимаг и без своего поста обладает слишком большой властью в городе, но основная часть жителей ничего не имела против правления колдуна. В конце концов, башня Ахгариона – памятник могущественному волшебнику, первым установившему правление Лордов Глубоководья несколько веков назад, – и сейчас стояла неподалеку. Во времена его длительного царствования город процветал, и такое положение сохранилось, когда его сменил Черный Посох, да продлят боги его дни. Жители Глубоководья не собирались смазывать колеса, пока они не заскрипят. Но вот на город обрушились несчастья, и люди решили, будто Хелбен Арунсун тратит слишком много времени на устранение соперников и мало занимается городскими делами.
Имзель с удовлетворением отметил, что проблемы города не затронули его бизнес. Время ужина только начиналось, а слуга тащил уже третий бочонок эля. Сегодня у клиентов кроме ужина была еще и возможность послушать музыку. Менестрель в маске перебрался в таверну со своего обычного места в Шутовском квартале и наигрывал на своей лютне печальную мелодию. Обычно появление этой таинственной женщины вызывало живой интерес и бесконечные перешептывания, но сегодня умы посетителей занимали другие мысли. Лишь некоторые слушали ее игру, и Имзель без сожаления смотрел, как после недолгого разговора с молодым человеком женщина повесила инструмент на плечо и удалилась через заднюю дверь, ведущую в Шутовской квартал. Наверняка они отправились искать уединения в густых лесах, укрывающих склоны холмов. «Дело прежде всего», – подумал Имзель, ища утешения в этих словах.
– Пришли волшебники, которых ты приглашал, – доложила Джинали. Она грохнула о стойку поднос с пустыми кружками и мотнула головой в сторону вновь прибывших: – Впустить?
Имзель кивнул, и мрачное выражение его лица сменила улыбка. Он был предусмотрительным хозяином и, как многие другие, заключил контракт с гильдией волшебников на установку охранных заклинаний вокруг заведения.
Союз Бдительных Магов был самой молодой из городских гильдий, и его члены брались за любые дела – от обеспечения безопасности приезжих до охраны от пожаров. Кроме того, гильдия пыталась расширить свое влияние – насколько это было возможно – путем ограничения деятельности могущественных независимых колдунов. Неестественный беспорядок в городе, возникший в последнее время, свидетельствовал об усилении действия какой-то магии, а это повышало спрос на услуги гильдии. Ее члены по всему городу трудились над определением и нейтрализацией вредных заклинаний, так что приход волшебников придал Имзелю чувство уверенности, а его клиенты одобрительно кивали головами, наблюдая за приготовлениями.
Член гильдии волшебников закончил сложный обряд разрушения магических иллюзий в общем зале, и в этот момент через черный ход в таверну вошел менестрель в маске под руку со своим недавним клиентом. В то же мгновение пару окутал яркий голубой свет, и женщина пронзительно вскрикнула. В зале установилась тишина, все глаза были прикованы к волшебному сиянию. На глазах ошарашенных посетителей контуры тела и черты лица молодого человека стали расплываться, а затем обозначили совершенно другой, знакомый облик.
Рядом с загадочной женщиной в маске стоял высокий мускулистый человек, исполненный мрачного величия. Резко очерченное лицо выглядело угрюмым, лишь в обычно проницательных глазах мелькала тень нерешительности. Хорошо известная всем светлая прядь в густой черной бороде окончательно подтвердила его личность даже для тех, кто не знал этого человека в лицо.
Менестрель в маске отшатнулся от своего спутника и растерянно хлопнул себя по накрашенным губам. Женщина неуверенно попятилась, потом повернулась и стремительно выбежала из таверны по направлению к Шутовскому кварталу. То ли она была поражена произошедшим превращением, то ли не хотела, чтобы ее имя связывали с Хелбеном Арунсуном при таких неблагоприятных обстоятельствах.
– Так вот как проводит летние вечера архимаг Глубоководья, – тихонько прошептала Джинали на ухо Имзелю. – А город тем временем катится прямиком в преисподнюю.
– Тише, девчонка, – шикнул на нее Имзель и сделал оберегающий знак против беды, непременно сопровождающей всякое упоминание темных сил.
Один из посетителей все же нарушил напряженную тишину. Священник из Тимора, вероятно, верил в нерушимую защиту своей богини, а потому без опасений поднялся из-за стола и обратился к архимагу.
– Возможно, никто в этом городе не дерзнет выступить против тебя и твоих честолюбивых замыслов, – твердо произнес он, – но это не значит, что мы должны с тобой пить.
С этими словами он отвернулся и вышел из зала. Вслед за ним, поскрипывая стульями, в полном молчании потянулись остальные посетители. Зал быстро опустел. Оставшийся хозяин и его работники со страхом и сомнением смотрели на архимага.
Хелбен Арунсун подошел к стойке, и его шаги гулким эхом раскатились по пустому помещению. На полированную стойку лег небольшой замшевый кошелек.
– Прошу меня простить, Имзель, – лишенным всякого выражения голосом заговорил архимаг. – Возьми этот кошелек, золото в нем покроет твои убытки от неудачного вечера.
Мгновение спустя архимаг исчез.
– Ну, надо же! – с притворным возмущением всплеснула руками Джинали. Ее голос звучал еще немного неуверенно, но чувство юмора ничуть не пострадало. – Взял и исчез! Никаких вспышек, никаких клубов разноцветного дыма, нет даже запаха серы! В других местах волшебники поступают иначе, по крайней мере, так мне говорили.
– Джинали, – слабым голосом взмолился Имзель, – почему бы тебе не отправиться отдыхать?
Глава 10
Данила и его спутники провели в «Милашке» весь вечер и большую часть ночи. Черное небо уже стало приобретать оттенок индиго, и последние звезды растаяли в темноте, а большинство посетителей таверны все еще наслаждались справедливо прославленным крепленым вином, экзотическими фруктами и прелестями местных красоток. Арфист и его друзья вышли на пустынную темную улицу Сандабара, заметно облегчив свои кошельки, зато значительно обогащенные разного рода информацией.
Необычный для этих мест ураган с градом затронул только часть Сандабара. Больше всего пострадали от ненастья торговые кварталы – Данила отметил при этом, что здание бывшей школы бардов стояло как раз в центре этого района. Высказывались различные мнения, но большинство посетителей таверны считали странное поведение летней погоды дурным предзнаменованием.
Что более важно, стражники рассказывали о барде с небольшой лютней из темного дерева, въехавшем в то утро в город на снежно-белой аспери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
Имзель с удовлетворением отметил, что проблемы города не затронули его бизнес. Время ужина только начиналось, а слуга тащил уже третий бочонок эля. Сегодня у клиентов кроме ужина была еще и возможность послушать музыку. Менестрель в маске перебрался в таверну со своего обычного места в Шутовском квартале и наигрывал на своей лютне печальную мелодию. Обычно появление этой таинственной женщины вызывало живой интерес и бесконечные перешептывания, но сегодня умы посетителей занимали другие мысли. Лишь некоторые слушали ее игру, и Имзель без сожаления смотрел, как после недолгого разговора с молодым человеком женщина повесила инструмент на плечо и удалилась через заднюю дверь, ведущую в Шутовской квартал. Наверняка они отправились искать уединения в густых лесах, укрывающих склоны холмов. «Дело прежде всего», – подумал Имзель, ища утешения в этих словах.
– Пришли волшебники, которых ты приглашал, – доложила Джинали. Она грохнула о стойку поднос с пустыми кружками и мотнула головой в сторону вновь прибывших: – Впустить?
Имзель кивнул, и мрачное выражение его лица сменила улыбка. Он был предусмотрительным хозяином и, как многие другие, заключил контракт с гильдией волшебников на установку охранных заклинаний вокруг заведения.
Союз Бдительных Магов был самой молодой из городских гильдий, и его члены брались за любые дела – от обеспечения безопасности приезжих до охраны от пожаров. Кроме того, гильдия пыталась расширить свое влияние – насколько это было возможно – путем ограничения деятельности могущественных независимых колдунов. Неестественный беспорядок в городе, возникший в последнее время, свидетельствовал об усилении действия какой-то магии, а это повышало спрос на услуги гильдии. Ее члены по всему городу трудились над определением и нейтрализацией вредных заклинаний, так что приход волшебников придал Имзелю чувство уверенности, а его клиенты одобрительно кивали головами, наблюдая за приготовлениями.
Член гильдии волшебников закончил сложный обряд разрушения магических иллюзий в общем зале, и в этот момент через черный ход в таверну вошел менестрель в маске под руку со своим недавним клиентом. В то же мгновение пару окутал яркий голубой свет, и женщина пронзительно вскрикнула. В зале установилась тишина, все глаза были прикованы к волшебному сиянию. На глазах ошарашенных посетителей контуры тела и черты лица молодого человека стали расплываться, а затем обозначили совершенно другой, знакомый облик.
Рядом с загадочной женщиной в маске стоял высокий мускулистый человек, исполненный мрачного величия. Резко очерченное лицо выглядело угрюмым, лишь в обычно проницательных глазах мелькала тень нерешительности. Хорошо известная всем светлая прядь в густой черной бороде окончательно подтвердила его личность даже для тех, кто не знал этого человека в лицо.
Менестрель в маске отшатнулся от своего спутника и растерянно хлопнул себя по накрашенным губам. Женщина неуверенно попятилась, потом повернулась и стремительно выбежала из таверны по направлению к Шутовскому кварталу. То ли она была поражена произошедшим превращением, то ли не хотела, чтобы ее имя связывали с Хелбеном Арунсуном при таких неблагоприятных обстоятельствах.
– Так вот как проводит летние вечера архимаг Глубоководья, – тихонько прошептала Джинали на ухо Имзелю. – А город тем временем катится прямиком в преисподнюю.
– Тише, девчонка, – шикнул на нее Имзель и сделал оберегающий знак против беды, непременно сопровождающей всякое упоминание темных сил.
Один из посетителей все же нарушил напряженную тишину. Священник из Тимора, вероятно, верил в нерушимую защиту своей богини, а потому без опасений поднялся из-за стола и обратился к архимагу.
– Возможно, никто в этом городе не дерзнет выступить против тебя и твоих честолюбивых замыслов, – твердо произнес он, – но это не значит, что мы должны с тобой пить.
С этими словами он отвернулся и вышел из зала. Вслед за ним, поскрипывая стульями, в полном молчании потянулись остальные посетители. Зал быстро опустел. Оставшийся хозяин и его работники со страхом и сомнением смотрели на архимага.
Хелбен Арунсун подошел к стойке, и его шаги гулким эхом раскатились по пустому помещению. На полированную стойку лег небольшой замшевый кошелек.
– Прошу меня простить, Имзель, – лишенным всякого выражения голосом заговорил архимаг. – Возьми этот кошелек, золото в нем покроет твои убытки от неудачного вечера.
Мгновение спустя архимаг исчез.
– Ну, надо же! – с притворным возмущением всплеснула руками Джинали. Ее голос звучал еще немного неуверенно, но чувство юмора ничуть не пострадало. – Взял и исчез! Никаких вспышек, никаких клубов разноцветного дыма, нет даже запаха серы! В других местах волшебники поступают иначе, по крайней мере, так мне говорили.
– Джинали, – слабым голосом взмолился Имзель, – почему бы тебе не отправиться отдыхать?
Глава 10
Данила и его спутники провели в «Милашке» весь вечер и большую часть ночи. Черное небо уже стало приобретать оттенок индиго, и последние звезды растаяли в темноте, а большинство посетителей таверны все еще наслаждались справедливо прославленным крепленым вином, экзотическими фруктами и прелестями местных красоток. Арфист и его друзья вышли на пустынную темную улицу Сандабара, заметно облегчив свои кошельки, зато значительно обогащенные разного рода информацией.
Необычный для этих мест ураган с градом затронул только часть Сандабара. Больше всего пострадали от ненастья торговые кварталы – Данила отметил при этом, что здание бывшей школы бардов стояло как раз в центре этого района. Высказывались различные мнения, но большинство посетителей таверны считали странное поведение летней погоды дурным предзнаменованием.
Что более важно, стражники рассказывали о барде с небольшой лютней из темного дерева, въехавшем в то утро в город на снежно-белой аспери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80