Лириэль больше всего хотелось вырвать их обоих из этого пропитанного пылью гобелена и вернуться к подножию Дитя Иггсдрасиля.
Еще Лириэль заметила, что, не считая начальной неловкости при обмене приветствиями, Федор выглядел довольным присутствием Дагмар. А почему бы нет? с горечью подумала дроу. Дагмар всего лишь женщина, не более того, и следовательно хороший отдых от нелегкого труда – поддерживать вичаларан на ее пьедестале.
Для беспокойной дроу церемония и последовавшие за ней празднества казались нескончаемыми. Пир длился большую часть дня, и завершился долгими песнями, в которых говорилось о доблести и завоеваниях северян. С удлинившимися тенями руатанцы опьянели – больше от воспоминаний о прежней славе, чем от меда и эля. Урок Хольгерстеда явно пошел впрок. Что поразило Лириэль, однако, так это что никто не обращал внимание на слова Федора об отраве в хольгерстедском меде. Возможность того, что один из них стал предателем, никак не согласовывалась с привычным для них образом мышления.
Естественно, Лириэль считала иначе, с того самого момента, как Федор упомянул о том, что о смерти Хрольфа ему сообщил Ибн. Она уже на собственном опыте знала о коварстве первого помощника, и ей не приходила в голову ни одна другая причина, по которой Ибн мог бы оставить деревню в день похорон Хрольфа. Ибн вернулся на Руатим вместе с людьми Хольгерстеда, и она ощущала жар его взгляда сквозь разделявшую их толпу. Тем не менее, она не могла представить, кто из становившихся все более горделивыми и шумными северян может прислушаться к свидетельствам против воина Руатима.
Едва ли Каладорн, юный аристократ Ватердипа и один из тайных Лордов, правивших этим городом, мог бы намеренно избрать худший момент для прибытия на Руатим. Он и двое его выживших собратьев по несчастью добрались до острова как раз когда старые истории вознесли родовую гордость его обитателей до опасного пика. Прибытия незнакомцев в их гавань оказалось достаточно, чтобы поднять северян на защиту родины с таким пылом и страстью, что общий эффект напоминал взрыв в лаборатории алхимика. В считанные мгновения крошечное суденышко окружили боевые суда Руатима, и пленников вывели на берег.
Калодорн редко использовал имя своей семьи. Однако торговый клан Кассалантеров был хорошо известен в землях Севера, и он использовал его силу добиваясь встречи с Первым Топором.
Аумарк Литил разрешил молодому аристократу поведать свою историю, и вся толпа отхлынула назад, к центру деревни, готовясь внимать. Когда Каладорн наконец остановился переводя дыхание, Первый Топор повернулся к собранию.
«Из тех, кто был в последнем плавании Эльфийки, может кто-нибудь узнать этих людей?»
Выжившие члены экипажа Хрольфа шагнули поближе, изучая трех пришельцев, но никто не мог сказать с уверенностью. Немногое в этих тощих, изможденных бедолагах напоминало отважных охотников с Резца. Но Лириэль узнала одного, по гордой осанке и темно-рыжим волосам.
«Этого я помню», объявила она указывая на Каладорна. «Он сражался с Хрольфом почти на равных, – такое долго не забывается!»
Аумарк обратил холодный взор на дроу. «Это совет воинов. Кто может подтвердить ее слова? Федор?»
Рашеми покачал головой, с сожалением избегая возмущенного взгляда Лириэль. «Я был в боевой ярости; я немногое помню».
«Я поручусь за Ворона!»
Толпа расступилась, позволяя новому участнику пробиться в центр собрания. Высокий воин в алой тунике с изображениями рун встал рядом с дроу. Лириэль узнала его, тот самый, которого она спасла из сети сахуагина.
«Я Гламмад, Первый Топор Хастора. Док-альфар предупредила нашу деревню о нападении сахуагинов и храбро сражалась бок о бок с нами. Для людей Хастора Ворон – воин, достойный уважения. Прими ее слова, как принял бы мои!»
Аумарк выглядел неуверенным. «Ты известен всем, Гламмад, и честь твоя вне всяких сомнений. Но ты не был на Эльфийке в том сражении. И твое доверие к эльфийской женщине не снимает всех подозрений с этих троих. Они утверждают, что дважды были спасены морскими эльфами. Находятся ли они в сговоре с теми, кто причинил нам столько вреда?»
«Причины ваших бед лучше поищите где-нибудь еще», посоветовал Каладорн. «Тебе не кажется странным, что мертвые морские эльфы были помещены в руатанские бочки?»
«Ты рассуждаешь неразумно», указал Аумарк. «Если эльфы полагают, что люди Руатима убили их родичей, они несомненно будут жаждать мщения».
Согласный шепоток пронесся по толпе, но Каладорн не уступал. «Мертвые эльфы были оставлены на нашем пути, в расчете на то, что мы найдем и их, и свидетельства, указывающие на Руатим».
«Ты обвиняешь нас?» спросил Аумарк с обманчивым спокойствием.
«Я предупреждаю», ответил аристократ. «Известия о подобном навлекут беды на ваши берега».
«Если Ватердип нападет, мы будем готовы!» объявил Аумарк, поддержанный ревом собравшихся воинов.
Каладорн покачал головой. «Ты неверно истолковал мои слова. Деловые интересы моей семьи широки. Если бы у Ватердипа были планы атаки на Руатим, я бы наверняка слышал об этом».
«Это ты так говоришь», выкрикнул новый голос. Дородный мужчина с растрепанной копной курчавых, опаленных солнцем волос выступил из толпы и переваливающейся походкой человека, привыкшего к корабельной палубе, направился к юному представителю Ватердипа.
«Вульхоф из Руатима», представился он коротко. «Мой корабль вернулся этим утром, из Кэр Каллидирра. На острове Аларон ходят слухи, что флот Ватердипа направляется к северным Муншае. Кто-то подкинул им весточку, что Союз Капитанов собирается пощипать меньшие острова в большом рейде под новолуние. И если это должно произойти», бросил он значительный взгляд на Аумарка, «мы должны знать об этом».
«Вульхоф говорит верно», согласился Первый Топор. «Руатим и Лускан действительно в союзе, но подобных планов у нас нет». Синие глаза Аумарка сузились и заледенели, изучая Каладорна. «А может, это прикрытие, под которым твой город собирается напасть на наши торговые корабли?»
«Неужели тебе не понятно, что корабли, теперь охраняющие Муншае, сняты со своих положенных маршрутов? Они должны были патрулировать северные моря!» настаивал Каладорн.
Вульхоф рассмеялся, рычащим смехом без следа радости. «А то я не знаю! Пара кораблей под цветами Ватердипа гналась за нами пол пути до Китовых Костей. При всем при том, что мы ни кусочка ткани, ни бочонка меда пиратством не добыли!»
«Во всяком случае, не в этот раз», уточнил широко ухмыляясь другой северянин.
Взрыв хриплого смеха приветствовал шутку. Когда веселье утихло, заговорила Лириэль. «Попытайтесь понять, о чем рассуждает этот человек: если нет никакого рейда, почему глаза великих морских сил сосредоточены на внешних Муншае?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
Еще Лириэль заметила, что, не считая начальной неловкости при обмене приветствиями, Федор выглядел довольным присутствием Дагмар. А почему бы нет? с горечью подумала дроу. Дагмар всего лишь женщина, не более того, и следовательно хороший отдых от нелегкого труда – поддерживать вичаларан на ее пьедестале.
Для беспокойной дроу церемония и последовавшие за ней празднества казались нескончаемыми. Пир длился большую часть дня, и завершился долгими песнями, в которых говорилось о доблести и завоеваниях северян. С удлинившимися тенями руатанцы опьянели – больше от воспоминаний о прежней славе, чем от меда и эля. Урок Хольгерстеда явно пошел впрок. Что поразило Лириэль, однако, так это что никто не обращал внимание на слова Федора об отраве в хольгерстедском меде. Возможность того, что один из них стал предателем, никак не согласовывалась с привычным для них образом мышления.
Естественно, Лириэль считала иначе, с того самого момента, как Федор упомянул о том, что о смерти Хрольфа ему сообщил Ибн. Она уже на собственном опыте знала о коварстве первого помощника, и ей не приходила в голову ни одна другая причина, по которой Ибн мог бы оставить деревню в день похорон Хрольфа. Ибн вернулся на Руатим вместе с людьми Хольгерстеда, и она ощущала жар его взгляда сквозь разделявшую их толпу. Тем не менее, она не могла представить, кто из становившихся все более горделивыми и шумными северян может прислушаться к свидетельствам против воина Руатима.
Едва ли Каладорн, юный аристократ Ватердипа и один из тайных Лордов, правивших этим городом, мог бы намеренно избрать худший момент для прибытия на Руатим. Он и двое его выживших собратьев по несчастью добрались до острова как раз когда старые истории вознесли родовую гордость его обитателей до опасного пика. Прибытия незнакомцев в их гавань оказалось достаточно, чтобы поднять северян на защиту родины с таким пылом и страстью, что общий эффект напоминал взрыв в лаборатории алхимика. В считанные мгновения крошечное суденышко окружили боевые суда Руатима, и пленников вывели на берег.
Калодорн редко использовал имя своей семьи. Однако торговый клан Кассалантеров был хорошо известен в землях Севера, и он использовал его силу добиваясь встречи с Первым Топором.
Аумарк Литил разрешил молодому аристократу поведать свою историю, и вся толпа отхлынула назад, к центру деревни, готовясь внимать. Когда Каладорн наконец остановился переводя дыхание, Первый Топор повернулся к собранию.
«Из тех, кто был в последнем плавании Эльфийки, может кто-нибудь узнать этих людей?»
Выжившие члены экипажа Хрольфа шагнули поближе, изучая трех пришельцев, но никто не мог сказать с уверенностью. Немногое в этих тощих, изможденных бедолагах напоминало отважных охотников с Резца. Но Лириэль узнала одного, по гордой осанке и темно-рыжим волосам.
«Этого я помню», объявила она указывая на Каладорна. «Он сражался с Хрольфом почти на равных, – такое долго не забывается!»
Аумарк обратил холодный взор на дроу. «Это совет воинов. Кто может подтвердить ее слова? Федор?»
Рашеми покачал головой, с сожалением избегая возмущенного взгляда Лириэль. «Я был в боевой ярости; я немногое помню».
«Я поручусь за Ворона!»
Толпа расступилась, позволяя новому участнику пробиться в центр собрания. Высокий воин в алой тунике с изображениями рун встал рядом с дроу. Лириэль узнала его, тот самый, которого она спасла из сети сахуагина.
«Я Гламмад, Первый Топор Хастора. Док-альфар предупредила нашу деревню о нападении сахуагинов и храбро сражалась бок о бок с нами. Для людей Хастора Ворон – воин, достойный уважения. Прими ее слова, как принял бы мои!»
Аумарк выглядел неуверенным. «Ты известен всем, Гламмад, и честь твоя вне всяких сомнений. Но ты не был на Эльфийке в том сражении. И твое доверие к эльфийской женщине не снимает всех подозрений с этих троих. Они утверждают, что дважды были спасены морскими эльфами. Находятся ли они в сговоре с теми, кто причинил нам столько вреда?»
«Причины ваших бед лучше поищите где-нибудь еще», посоветовал Каладорн. «Тебе не кажется странным, что мертвые морские эльфы были помещены в руатанские бочки?»
«Ты рассуждаешь неразумно», указал Аумарк. «Если эльфы полагают, что люди Руатима убили их родичей, они несомненно будут жаждать мщения».
Согласный шепоток пронесся по толпе, но Каладорн не уступал. «Мертвые эльфы были оставлены на нашем пути, в расчете на то, что мы найдем и их, и свидетельства, указывающие на Руатим».
«Ты обвиняешь нас?» спросил Аумарк с обманчивым спокойствием.
«Я предупреждаю», ответил аристократ. «Известия о подобном навлекут беды на ваши берега».
«Если Ватердип нападет, мы будем готовы!» объявил Аумарк, поддержанный ревом собравшихся воинов.
Каладорн покачал головой. «Ты неверно истолковал мои слова. Деловые интересы моей семьи широки. Если бы у Ватердипа были планы атаки на Руатим, я бы наверняка слышал об этом».
«Это ты так говоришь», выкрикнул новый голос. Дородный мужчина с растрепанной копной курчавых, опаленных солнцем волос выступил из толпы и переваливающейся походкой человека, привыкшего к корабельной палубе, направился к юному представителю Ватердипа.
«Вульхоф из Руатима», представился он коротко. «Мой корабль вернулся этим утром, из Кэр Каллидирра. На острове Аларон ходят слухи, что флот Ватердипа направляется к северным Муншае. Кто-то подкинул им весточку, что Союз Капитанов собирается пощипать меньшие острова в большом рейде под новолуние. И если это должно произойти», бросил он значительный взгляд на Аумарка, «мы должны знать об этом».
«Вульхоф говорит верно», согласился Первый Топор. «Руатим и Лускан действительно в союзе, но подобных планов у нас нет». Синие глаза Аумарка сузились и заледенели, изучая Каладорна. «А может, это прикрытие, под которым твой город собирается напасть на наши торговые корабли?»
«Неужели тебе не понятно, что корабли, теперь охраняющие Муншае, сняты со своих положенных маршрутов? Они должны были патрулировать северные моря!» настаивал Каладорн.
Вульхоф рассмеялся, рычащим смехом без следа радости. «А то я не знаю! Пара кораблей под цветами Ватердипа гналась за нами пол пути до Китовых Костей. При всем при том, что мы ни кусочка ткани, ни бочонка меда пиратством не добыли!»
«Во всяком случае, не в этот раз», уточнил широко ухмыляясь другой северянин.
Взрыв хриплого смеха приветствовал шутку. Когда веселье утихло, заговорила Лириэль. «Попытайтесь понять, о чем рассуждает этот человек: если нет никакого рейда, почему глаза великих морских сил сосредоточены на внешних Муншае?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101