Сдержавшись, Шакти напомнила себе, что она не присутствует здесь в полном смысле этого слова. На элементальный план отправился лишь ее дух, оставив физическое тело надежным заботам големов. Ничто здесь – ни странная вода, ни существа ее населяющие – не могут повредить ей. Она пошла сквозь чуждое окружение, наслаждаясь двойным ощущением вещественности движений и отсутствующего веса тела, изумляясь тому, что вода течет сквозь нее легко как воздух.
Впервые Шакти решила, что понимает, почему Лириэль Баэнре так хотела исследовать земли поверхности. В этом непривычном месте ей открывались изумительные вещи, и новые глаза впивались в каждую странную деталь.
На дальнем краю водного ландшафта находилось странное зрелище: туча бурлящих и клокочущих пузырьков. Это было живое существо, пусть и непохожее ни на что, когда-либо виденное или представлявшееся Шакти. Несмотря на отсутствие формы, у него хватало разума и стремлений. Странствующий дух дроу воспринял бушующие эмоции создания – ошеломляющее чувство недовольства, раздражения и ярости, – и повернулся, следуя к их источнику.
Дроу была рада узнать, что даже здесь попадаются разочаровавшиеся существа, жаждущие разорвать связывающие путы традиций. Они были как оторвавшиеся нити, ищущие новый упорядоченный узор, который сами еще не в состоянии определить. Шакти с удовольствием предоставит им такой. У нее хватит предвидения на всех, чтобы с легкостью вплести любое число освободившихся нитей в растущую паутину собственной власти.
* * *
На поверхности воды, рядом с маленькой лодкой уходившей прочь от берега Руатима, подрагивал свет убывающей луны. Весенняя ночь была холодна и безоблачна, и каждая звезда в северных небесах горела с хрустальной чистотой. Единственный пассажир лодки, защищенный от холода плащом с капюшоном, устроился среди кучи сырых пузатых мешков – необычный груз, который без сомнений приведет в будущем немало руатимцев к смерти.
Весла тихо окунались в воду, уводя лодку за мелководье, где народ Руатима любил плавать и собирать моллюсков при отливе. Время от времени моряк мельком бросал взгляд на звезды, которые казалось наблюдали за ним мириадами обвиняющих глаз.
Но лодка двигалась неуклонно, каждый удар весел расплескивал отраженную луну как разбитые надежды. Время от времени тихий ритм прерывался и гребец останавливался, чтобы бросить в воду очередную порцию семян, из которых вскоре родятся горькие плоды.
Ночь подошла к концу прежде чем опустели мешки, и вот уже луна начала опускаться за лесистые холмы Руатима.
Одинокий моряк ускорил ритм гребли, поскольку оставалось невыполненным еще одно дело. Этой ночью в тихую деревню придет смерть, дух того, кто мог бы стать героем займет свое место в пиршественных залах Темпуса, бога битв. И место это не будет почетным. Его не ждет славная смерть, свидетельство храбрости, лишь злой дар от руки друга. Именно это, больше чем даже само убийство, было глубочайшим предательством.
Под шорох гальки лодка ударилась о берег. Убийца торопливо вытащил суденышко на сухую землю и закрепил его на положенном месте. Портовая деревня Руатима спала, – даже рыбаки все еще лежали в постелях. Но скоро люди начнут просыпаться, и закутанная в плащ фигура покажется подозрительной. Поэтому убийца откинул капюшон и открыто направился по улицам к дому молодого военного вождя. Если кто и увидит, вопросов не возникнет.
И так, в предрассветной тишине, пришла смерть, с единственным быстрым ударом. Один удар – его хватило, чтобы украсть славу одного из руатан и разрушить честь другого. Убийца знал, что единственный взмах кинжала отправит в залы Темпуса и многих других, потеря лидера тяжким грузом ляжет на весы удачи, удачи которая отвернется от Руатима в грядущей войне.
Убийца выбрался на улицы, радуясь, что ничего не подозревающие жители спят. А возможно они и знали, народ, с детства привыкший читать изменчивое настроение моря и неба. Возможно, они беспокойно ворочались во сне, видя надвигающийся шторм несмотря на чистое небо и спокойные ветры.
Глава 3
Открытое море
Сквозь единственное застекленное окно, немногим шире ладони Лириэль, в каюту Хрольфа пробивался узкий луч света. Дроу сидела на койке скрестив ноги, вокруг валялись ее книги. Тусклый свет, окрашенный заходящим солнцем в розоватые тона, почти не рассеивал сумрак крохотного помещения, но для нужд волшебницы дроу такого освещения вполне хватало.
Наконец, она закрыла книгу заклинаний и потянулась, разминая затекшие за несколько часов занятий, мышцы. Встав, она подошла к окну, наблюдая за слабеющими закатными цветами, ожидая пока придет ее время, время звезд.
Лириэль привыкла к яркости земель поверхности, но светлое время суток на море было совсем иным. Бесконечная протяженность моря и неба, сверкающая, слепящая голубизна. Даже в пасмурные дни отсвет серых вод жалил ее глаза. И беспощадное солнце, придававшее человеческой коже коричневый оттенок, заставило ее гореть уже через день плавания. Никто кроме Лириэль не мог заметить ожоги на черной коже – для ее теплочувствительных глаз, ее лицо и руки сияли как расплавленная сталь – пока на следующий день не появились волдыри. Раздосадованный Хрольф, разозлившись на собственную несообразительность, настоял, чтобы дроу заняла его каюту. Теперь удлиняющимися весенними днями Лириэль укрывалась, отсыпаясь и готовя свои заклинания, и каждый день она дополняла хранившийся в Ветроходе запас сил.
Молодая волшебница прикоснулась к золотому амулету, висевшему у нее над сердцем. Ветроход не выглядел впечатляюще, простой кинжал древней работы в ножнах, с золотой цепочкой. Но несмотря на кажущуюся простоту, он обладал невероятным могуществом. В нем содержалась ее связь с ее родовым наследием, и ее надежды на будущее.
Амулет был создан давным-давно, волшебницами черпавшими магию из природных источников силы, и духов этих мест, когда-то обычного явления в северных землях. Он мог временно, запасать такие силы, чтобы колдунья могла ненадолго отлучится от своего источника. Лириэль рассудила, что присущая от природы дроу Подземья магия, рассеивавшаяся под светом солнца, также представляет собой подобную магию, черпаемую из некоего источника. Она изменила соответствующие заклинания и ритуалы, чтобы запечатать свою врожденную магию, а так же изученное ей волшебство темных эльфов, в амулет.
Дроу подождала, пока угаснут последние лучики заката; затем осторожно повернула крохотную рукоять амулета. Кабину немедленно залил таинственный голубой свет – невидимый для слепых к теплу – пульсировавший странной магией-излучением Подземья. Быстро, как она делала каждую ночь с наступлением темноты, Лириэль провела ритуалы, вносившие только что изученные ею заклинания в амулет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
Впервые Шакти решила, что понимает, почему Лириэль Баэнре так хотела исследовать земли поверхности. В этом непривычном месте ей открывались изумительные вещи, и новые глаза впивались в каждую странную деталь.
На дальнем краю водного ландшафта находилось странное зрелище: туча бурлящих и клокочущих пузырьков. Это было живое существо, пусть и непохожее ни на что, когда-либо виденное или представлявшееся Шакти. Несмотря на отсутствие формы, у него хватало разума и стремлений. Странствующий дух дроу воспринял бушующие эмоции создания – ошеломляющее чувство недовольства, раздражения и ярости, – и повернулся, следуя к их источнику.
Дроу была рада узнать, что даже здесь попадаются разочаровавшиеся существа, жаждущие разорвать связывающие путы традиций. Они были как оторвавшиеся нити, ищущие новый упорядоченный узор, который сами еще не в состоянии определить. Шакти с удовольствием предоставит им такой. У нее хватит предвидения на всех, чтобы с легкостью вплести любое число освободившихся нитей в растущую паутину собственной власти.
* * *
На поверхности воды, рядом с маленькой лодкой уходившей прочь от берега Руатима, подрагивал свет убывающей луны. Весенняя ночь была холодна и безоблачна, и каждая звезда в северных небесах горела с хрустальной чистотой. Единственный пассажир лодки, защищенный от холода плащом с капюшоном, устроился среди кучи сырых пузатых мешков – необычный груз, который без сомнений приведет в будущем немало руатимцев к смерти.
Весла тихо окунались в воду, уводя лодку за мелководье, где народ Руатима любил плавать и собирать моллюсков при отливе. Время от времени моряк мельком бросал взгляд на звезды, которые казалось наблюдали за ним мириадами обвиняющих глаз.
Но лодка двигалась неуклонно, каждый удар весел расплескивал отраженную луну как разбитые надежды. Время от времени тихий ритм прерывался и гребец останавливался, чтобы бросить в воду очередную порцию семян, из которых вскоре родятся горькие плоды.
Ночь подошла к концу прежде чем опустели мешки, и вот уже луна начала опускаться за лесистые холмы Руатима.
Одинокий моряк ускорил ритм гребли, поскольку оставалось невыполненным еще одно дело. Этой ночью в тихую деревню придет смерть, дух того, кто мог бы стать героем займет свое место в пиршественных залах Темпуса, бога битв. И место это не будет почетным. Его не ждет славная смерть, свидетельство храбрости, лишь злой дар от руки друга. Именно это, больше чем даже само убийство, было глубочайшим предательством.
Под шорох гальки лодка ударилась о берег. Убийца торопливо вытащил суденышко на сухую землю и закрепил его на положенном месте. Портовая деревня Руатима спала, – даже рыбаки все еще лежали в постелях. Но скоро люди начнут просыпаться, и закутанная в плащ фигура покажется подозрительной. Поэтому убийца откинул капюшон и открыто направился по улицам к дому молодого военного вождя. Если кто и увидит, вопросов не возникнет.
И так, в предрассветной тишине, пришла смерть, с единственным быстрым ударом. Один удар – его хватило, чтобы украсть славу одного из руатан и разрушить честь другого. Убийца знал, что единственный взмах кинжала отправит в залы Темпуса и многих других, потеря лидера тяжким грузом ляжет на весы удачи, удачи которая отвернется от Руатима в грядущей войне.
Убийца выбрался на улицы, радуясь, что ничего не подозревающие жители спят. А возможно они и знали, народ, с детства привыкший читать изменчивое настроение моря и неба. Возможно, они беспокойно ворочались во сне, видя надвигающийся шторм несмотря на чистое небо и спокойные ветры.
Глава 3
Открытое море
Сквозь единственное застекленное окно, немногим шире ладони Лириэль, в каюту Хрольфа пробивался узкий луч света. Дроу сидела на койке скрестив ноги, вокруг валялись ее книги. Тусклый свет, окрашенный заходящим солнцем в розоватые тона, почти не рассеивал сумрак крохотного помещения, но для нужд волшебницы дроу такого освещения вполне хватало.
Наконец, она закрыла книгу заклинаний и потянулась, разминая затекшие за несколько часов занятий, мышцы. Встав, она подошла к окну, наблюдая за слабеющими закатными цветами, ожидая пока придет ее время, время звезд.
Лириэль привыкла к яркости земель поверхности, но светлое время суток на море было совсем иным. Бесконечная протяженность моря и неба, сверкающая, слепящая голубизна. Даже в пасмурные дни отсвет серых вод жалил ее глаза. И беспощадное солнце, придававшее человеческой коже коричневый оттенок, заставило ее гореть уже через день плавания. Никто кроме Лириэль не мог заметить ожоги на черной коже – для ее теплочувствительных глаз, ее лицо и руки сияли как расплавленная сталь – пока на следующий день не появились волдыри. Раздосадованный Хрольф, разозлившись на собственную несообразительность, настоял, чтобы дроу заняла его каюту. Теперь удлиняющимися весенними днями Лириэль укрывалась, отсыпаясь и готовя свои заклинания, и каждый день она дополняла хранившийся в Ветроходе запас сил.
Молодая волшебница прикоснулась к золотому амулету, висевшему у нее над сердцем. Ветроход не выглядел впечатляюще, простой кинжал древней работы в ножнах, с золотой цепочкой. Но несмотря на кажущуюся простоту, он обладал невероятным могуществом. В нем содержалась ее связь с ее родовым наследием, и ее надежды на будущее.
Амулет был создан давным-давно, волшебницами черпавшими магию из природных источников силы, и духов этих мест, когда-то обычного явления в северных землях. Он мог временно, запасать такие силы, чтобы колдунья могла ненадолго отлучится от своего источника. Лириэль рассудила, что присущая от природы дроу Подземья магия, рассеивавшаяся под светом солнца, также представляет собой подобную магию, черпаемую из некоего источника. Она изменила соответствующие заклинания и ритуалы, чтобы запечатать свою врожденную магию, а так же изученное ей волшебство темных эльфов, в амулет.
Дроу подождала, пока угаснут последние лучики заката; затем осторожно повернула крохотную рукоять амулета. Кабину немедленно залил таинственный голубой свет – невидимый для слепых к теплу – пульсировавший странной магией-излучением Подземья. Быстро, как она делала каждую ночь с наступлением темноты, Лириэль провела ритуалы, вносившие только что изученные ею заклинания в амулет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101