Как только у меня появляется возможность, я сразу же еду в Нормандию. У моих родителей там большое поместье. Лишь там я чувствую себя по-настоящему хорошо!
Эллен с трудом удалось скрыть свое недоумение. Как же это может быть? Женщина, у которой такой богатый и добрый муж, такие чудесные дети - и несчастна?
- Я вам стольким обязана, Катрин! - Это прозвучало как извинение.
Эллен взяла нежную руку Катрин в свою. Женщина отвернулась, стараясь не смотреть на Эллен.
- Я плохой человек…
- Да как вы можете такое говорить! - попыталась утешить ее Эллен. - Вы же сама доброта.
- Неужели ты не видишь, в каком достатке я живу? Мои дети, муж, дом, платья - у меня все самое лучшее, самое красивое, но я все равно грущу. Когда я не дышу свежим воздухом Нормандии, у меня сжимается грудь и мне кажется, что я вот-вот задохнусь. Я не могу выносить лондонской вони, нищеты на улицах. Но даже если я не выхожу из дома, этот город продолжает меня преследовать. А хуже всего видеть упрек в глазах моего мужа и детей. Они все считают меня неблагодарной, ведь я плохая жена и мать. И они правы. - Катрин перевернулась на живот и разрыдалась, уткнувшись лицом в подушку.
- А почему бы вам не попытаться жить по-другому? Пойдите к вашему супругу и составьте ему компанию. Играйте с вашими детьми, веселитесь, ведь у вас есть для этого все основания! - Эллен заметила, что в ее голосе прозвучал упрек.
Она просто не понимала, почему Катрин чувствует себя такой несчастливой, ведь множество людей страдают от действительно страшных вещей. Людей, чью жизнь болезни, голод или бедность превращали в вечную пытку, вечное испытание, длящееся изо дня в день.
Катрин не ответила.
- Я буду за вас молиться, - мягко сказала Эллен и погладила Катрин по голове.
В конце концов, никто ведь не знает, за что Бог покарал эту женщину, предав ее таким мукам…
Катрин по-прежнему смотрела на стену.
Встав, Эллен молча вышла из комнаты.
Когда она вернулась в отведенную им комнату, Жан и Роза сразу же принялись выспрашивать у нее все подробности разговора.
Казалось, Жан был немного разочарован тем, что винодел вовсе не оказался распоследней сволочью, а, наоборот, его можно было пожалеть, ведь его жена страдала такой неизбывной тоской по родине, когда находилась в его доме! А на Розу все это произвело такое сильное впечатление, что она даже немного поплакала.
Прежде чем уехать на следующее утро, они попрощались с хозяином дома.
- Я вчера говорила с Катрин. Теперь я знаю, почему она так несчастна, - сказала Эллен виноторговцу.
- Вскоре я опять поеду с ней в Нормандию вместе с детьми. Я ведь ее люблю, а когда она там, она становится такой… такой… - Казалось, он не находил нужных слов.
- Такой живой? - Эллен склонила голову набок.
- Да. Живой. - Он вздохнул.
- Но она подарила вам замечательных детей! - сказала Эллен, пытаясь его утешить.
- Да, это правда. - Он кивнул.
На прощание он похлопал Жана по плечу и пожал Розе руку. Эллен обняла его.
- В Нормандии она снова будет принадлежать вам! - шепнула она ему на ухо.
Он кивнул, и в его глазах заблестели слезы.
Они вышли из Лондона через Ольдергейт и потом двинулись по тракту на северо-восток.
Чтобы Эллен могла вовремя кормить маленького Уильяма, они постоянно делали привалы и из-за этого двигались медленно, да и путь был неблизкий. Чем ближе они подходили к Ипсвичу, тем сильнее нервничала Роза.
- Ты не хочешь проведать свою мать? - спросил Жан, когда они подошли к городу.
Роза глубоко вздохнула.
- Я хочу попасть в наш переулок и посмотреть, живет ли она там еще.
- Нам пойти с тобой? - спросила Эллен.
- Нет, не надо, я схожу сама. Мы встретимся попозже на рынке.
- И что же нам пока делать? - Жан вопросительно взглянул на Эллен.
- Узнаем, живут ли здесь Донован и Гленна. Думаю, я должна им кое-что объяснить.
- Донован? Это не тот кузнец, о котором ты мне рассказывала?
- Да, точно, это мой учитель! Он самый лучший, но он очень строгий.
Каждый из них углубился в свои мысли, и они направились на окраину Ипсвича. Чем дольше они шли, тем сильнее беспокоилась Эллен.
- Я так боюсь услышать их упреки, увидеть разочарование в его взгляде…
- Чьем взгляде? - Жан удивленно посмотрел на нее.
- Донована! Вон его кузница, - Эллен указала на мастерскую.
- А-а-а, ну тогда понятно.
Эллен направилась к кузнице. Интересно, вернулся ли Донован?
Может быть, он все-таки решил остаться в Танкарвилле? А может быть, вообще умер? Эллен услышала, что в мастерской стучат молоты. Она резко открыла дверь. В кузнице, как всегда, было темно и дымно. Войдя, Эллен увидела двоих мужчин, работающих над каким-то заказом. У одного из них были растрепанные седые волосы.
- Ллевин! - радостно воскликнула Эллен.
Кузнец удивленно взглянул на нее.
- Чем могу вам помочь?
Эллен посмотрела на второго кузнеца.
- А где Донован?
- Вы его знали? - Ллевин присмотрелся к ней внимательнее. - Он умер перед Рождеством.
У Эллен перехватило дыхание. Хотя она это предполагала, все же новость поразила ее как удар.
- А Гленна? - Эллен чувствовала какую-то пустоту внутри. Ллевин прищурился, смутно ощущая, что эта женщина ему чем-то знакома.
- Она в доме. Гленна сильно постарела после того, как умер Донован. Но прошу вас, милая девушка, скажите мне, кто вы? Мы знакомы?
- Да, по Фрамлингхаму, - сказала Эллен и дала Ллевину немного подумать.
- Действительно?
- Я работала у тебя. Помнишь подмастерье Элана? На самом деле меня зовут Элленвеора. - Она опустила взгляд, чтобы не смотреть на Ллевина. - Это было для меня единственной возможностью стать кузнецом, - умоляющим тоном добавила она.
Ллевин молчал, и Эллен подняла глаза.
- Так ты меня обманывала! - тихо сказал Ллевин.
- Но послушай, у меня ведь не было выбора!
- Ты могла бы мне довериться!
- Но ты ведь мог бы меня выгнать. Нет, Ллевин, я не могла на это пойти.
- Ты и Донована обманывала?
Эллен кивнула.
- Вот поэтому я здесь. Я хотела ему все объяснить.
- Теперь уже слишком поздно! - В голосе Ллевина звучала горечь. - Я тоже не успел помириться с ним. Когда Донован заболел, Гленна послала за мной подмастерье, и когда я приехал, он был без сознания.
- Ллевин! - Эллен накрыла ладонью его руку. - Он любил тебя, как сына.
Ллевин вздохнул.
- Перед смертью он все-таки пришел в себя. Он посмотрел на меня, и я подумал, что он меня простил, но он молча отвернулся от меня. Так и не сказал ни слова.
- Ллевин, я знаю, что ты был для него самым главным человеком в жизни, поверь мне!
Маленький Уильям пискнул во сне, как котенок. Эллен поправила повязку на плече, чтобы та не так сильно давила.
- Это твой ребенок?
- Да, его зовут Уильям. - Эллен робко улыбнулась.
- Иди к Гленне в дом. Я думаю, она будет рада вас видеть. Она всегда любила детей.
- А ты со мной не пойдешь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141
Эллен с трудом удалось скрыть свое недоумение. Как же это может быть? Женщина, у которой такой богатый и добрый муж, такие чудесные дети - и несчастна?
- Я вам стольким обязана, Катрин! - Это прозвучало как извинение.
Эллен взяла нежную руку Катрин в свою. Женщина отвернулась, стараясь не смотреть на Эллен.
- Я плохой человек…
- Да как вы можете такое говорить! - попыталась утешить ее Эллен. - Вы же сама доброта.
- Неужели ты не видишь, в каком достатке я живу? Мои дети, муж, дом, платья - у меня все самое лучшее, самое красивое, но я все равно грущу. Когда я не дышу свежим воздухом Нормандии, у меня сжимается грудь и мне кажется, что я вот-вот задохнусь. Я не могу выносить лондонской вони, нищеты на улицах. Но даже если я не выхожу из дома, этот город продолжает меня преследовать. А хуже всего видеть упрек в глазах моего мужа и детей. Они все считают меня неблагодарной, ведь я плохая жена и мать. И они правы. - Катрин перевернулась на живот и разрыдалась, уткнувшись лицом в подушку.
- А почему бы вам не попытаться жить по-другому? Пойдите к вашему супругу и составьте ему компанию. Играйте с вашими детьми, веселитесь, ведь у вас есть для этого все основания! - Эллен заметила, что в ее голосе прозвучал упрек.
Она просто не понимала, почему Катрин чувствует себя такой несчастливой, ведь множество людей страдают от действительно страшных вещей. Людей, чью жизнь болезни, голод или бедность превращали в вечную пытку, вечное испытание, длящееся изо дня в день.
Катрин не ответила.
- Я буду за вас молиться, - мягко сказала Эллен и погладила Катрин по голове.
В конце концов, никто ведь не знает, за что Бог покарал эту женщину, предав ее таким мукам…
Катрин по-прежнему смотрела на стену.
Встав, Эллен молча вышла из комнаты.
Когда она вернулась в отведенную им комнату, Жан и Роза сразу же принялись выспрашивать у нее все подробности разговора.
Казалось, Жан был немного разочарован тем, что винодел вовсе не оказался распоследней сволочью, а, наоборот, его можно было пожалеть, ведь его жена страдала такой неизбывной тоской по родине, когда находилась в его доме! А на Розу все это произвело такое сильное впечатление, что она даже немного поплакала.
Прежде чем уехать на следующее утро, они попрощались с хозяином дома.
- Я вчера говорила с Катрин. Теперь я знаю, почему она так несчастна, - сказала Эллен виноторговцу.
- Вскоре я опять поеду с ней в Нормандию вместе с детьми. Я ведь ее люблю, а когда она там, она становится такой… такой… - Казалось, он не находил нужных слов.
- Такой живой? - Эллен склонила голову набок.
- Да. Живой. - Он вздохнул.
- Но она подарила вам замечательных детей! - сказала Эллен, пытаясь его утешить.
- Да, это правда. - Он кивнул.
На прощание он похлопал Жана по плечу и пожал Розе руку. Эллен обняла его.
- В Нормандии она снова будет принадлежать вам! - шепнула она ему на ухо.
Он кивнул, и в его глазах заблестели слезы.
Они вышли из Лондона через Ольдергейт и потом двинулись по тракту на северо-восток.
Чтобы Эллен могла вовремя кормить маленького Уильяма, они постоянно делали привалы и из-за этого двигались медленно, да и путь был неблизкий. Чем ближе они подходили к Ипсвичу, тем сильнее нервничала Роза.
- Ты не хочешь проведать свою мать? - спросил Жан, когда они подошли к городу.
Роза глубоко вздохнула.
- Я хочу попасть в наш переулок и посмотреть, живет ли она там еще.
- Нам пойти с тобой? - спросила Эллен.
- Нет, не надо, я схожу сама. Мы встретимся попозже на рынке.
- И что же нам пока делать? - Жан вопросительно взглянул на Эллен.
- Узнаем, живут ли здесь Донован и Гленна. Думаю, я должна им кое-что объяснить.
- Донован? Это не тот кузнец, о котором ты мне рассказывала?
- Да, точно, это мой учитель! Он самый лучший, но он очень строгий.
Каждый из них углубился в свои мысли, и они направились на окраину Ипсвича. Чем дольше они шли, тем сильнее беспокоилась Эллен.
- Я так боюсь услышать их упреки, увидеть разочарование в его взгляде…
- Чьем взгляде? - Жан удивленно посмотрел на нее.
- Донована! Вон его кузница, - Эллен указала на мастерскую.
- А-а-а, ну тогда понятно.
Эллен направилась к кузнице. Интересно, вернулся ли Донован?
Может быть, он все-таки решил остаться в Танкарвилле? А может быть, вообще умер? Эллен услышала, что в мастерской стучат молоты. Она резко открыла дверь. В кузнице, как всегда, было темно и дымно. Войдя, Эллен увидела двоих мужчин, работающих над каким-то заказом. У одного из них были растрепанные седые волосы.
- Ллевин! - радостно воскликнула Эллен.
Кузнец удивленно взглянул на нее.
- Чем могу вам помочь?
Эллен посмотрела на второго кузнеца.
- А где Донован?
- Вы его знали? - Ллевин присмотрелся к ней внимательнее. - Он умер перед Рождеством.
У Эллен перехватило дыхание. Хотя она это предполагала, все же новость поразила ее как удар.
- А Гленна? - Эллен чувствовала какую-то пустоту внутри. Ллевин прищурился, смутно ощущая, что эта женщина ему чем-то знакома.
- Она в доме. Гленна сильно постарела после того, как умер Донован. Но прошу вас, милая девушка, скажите мне, кто вы? Мы знакомы?
- Да, по Фрамлингхаму, - сказала Эллен и дала Ллевину немного подумать.
- Действительно?
- Я работала у тебя. Помнишь подмастерье Элана? На самом деле меня зовут Элленвеора. - Она опустила взгляд, чтобы не смотреть на Ллевина. - Это было для меня единственной возможностью стать кузнецом, - умоляющим тоном добавила она.
Ллевин молчал, и Эллен подняла глаза.
- Так ты меня обманывала! - тихо сказал Ллевин.
- Но послушай, у меня ведь не было выбора!
- Ты могла бы мне довериться!
- Но ты ведь мог бы меня выгнать. Нет, Ллевин, я не могла на это пойти.
- Ты и Донована обманывала?
Эллен кивнула.
- Вот поэтому я здесь. Я хотела ему все объяснить.
- Теперь уже слишком поздно! - В голосе Ллевина звучала горечь. - Я тоже не успел помириться с ним. Когда Донован заболел, Гленна послала за мной подмастерье, и когда я приехал, он был без сознания.
- Ллевин! - Эллен накрыла ладонью его руку. - Он любил тебя, как сына.
Ллевин вздохнул.
- Перед смертью он все-таки пришел в себя. Он посмотрел на меня, и я подумал, что он меня простил, но он молча отвернулся от меня. Так и не сказал ни слова.
- Ллевин, я знаю, что ты был для него самым главным человеком в жизни, поверь мне!
Маленький Уильям пискнул во сне, как котенок. Эллен поправила повязку на плече, чтобы та не так сильно давила.
- Это твой ребенок?
- Да, его зовут Уильям. - Эллен робко улыбнулась.
- Иди к Гленне в дом. Я думаю, она будет рада вас видеть. Она всегда любила детей.
- А ты со мной не пойдешь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141