Почему-то казалось, что волшебные чары сразу разрушатся.
Конечно, на самом деле никаких чар не существовало, как не существовало и ни капли волшебства. Три дня и четыре ночи он всего лишь видел рядом ту, с которой можно было делить постель. Да, секс оказался на удивление приятным. Эллиот сделал открытие: чтобы вызывать вожделение, женское тело вовсе не должно поражать пышными формами.
Но секрет трехдневного блаженства заключался не только в сексе. Жена предпочла провести краткий медовый месяц мирно, без ссор, и оказалась интересной в общении и даже милой.
Подумать только; он настолько увлекся, что позволил ей грести во время лодочной прогулки, хотя полное отсутствие умения бросалось в глаза. Позволил орать во все горло, когда брошенный ею камешек случайно прыгнул по воде три раза подряд. А потом нарвал нарциссов больше, чем видел за всю жизнь, да еще покорно прислуживал, расставляя цветы по комнатам.
Возможно, им с Ванессой все-таки удастся построить надежный и благопристойный брак.
Погрузившись в размышления, Эллиот не просто возвращался домой раньше срока, а отчаянно спешил, игнорируя внутренний голос, напоминавший, что неплохо было бы навестить еще нескольких арендаторов.
Вчера они с Ванессой любили друг друга прямо на поляне с нарциссами. Если бы погода не испортилась, вполне можно было бы вернуться на берег озера и нарвать цветов для парадных комнат. А в спальне ждала большая кровать. Так почему же не обновить ее дождливым днем, когда ничего интереснее не предвидится?
Ни в одной из комнат первого этажа Ванессы не оказалось. Должно быть, поднялась в спальню, чтобы наверстать упущенные часы сна.
Эллиот легко взбежал по лестнице и направился в свою гардеробную, чтобы вытереть намокшие под дождем волосы и снять сапоги. Сделал все сам, без помощи камердинера. Гардеробная жены была рядом, за дверью. Он миновал небольшую комнату осторожно, стараясь шагать как можно тише – а вдруг Ванесса спит? Впрочем, он все равно вскоре собирался разбудить ее, и думал об этом с удовольствием.
Дверь в спальню оказалась приоткрытой. Эллиот вошел без стука.
Ванесса не спала. Сидела на краю кровати, спиной к нему, с низко опущенной головой. Может быть, читала? Вдруг захотелось подкрасться на цыпочках и поцеловать в шею. Интересно, как она прореагирует? Испугается и закричит? Или засмеется? А может быть, поведет плечами и чувственно вздохнет?
Она шмыгнула носом.
Странно.
И тут стало ясно, что Ванесса плачет. Плачет горько, с жалобными всхлипами, судорожно переводя дыхание.
Эллиот остолбенел. Захотелось броситься к жене, схватить на руки и успокоить, а потом выяснить причину слез. Но он никогда не умел утешать женщин, а потому просто пошел вперед, но медленнее и осторожнее. Эллиот ничуть не пытался скрыть свое присутствие, но Ванесса так погрузилась в собственные переживания, что не замечала ничего вокруг.
И вдруг, в тот самый момент, когда супруг собрался нежно тронуть ее за плечо, она что-то положила на подушку. Неожиданно для самого себя Эллиот увидел миниатюрный портрет хрупкого, почти по-женски красивого молодого человека.
Не потребовалось долгих размышлений, чтобы понять: молодой человек – Хедли Дью, его предшественник.
Лорд Лингейт мгновенно разозлился.
Впал в холодную ярость.
Вытащил из кармана чистый носовой платок и молча, без единого слова, протянул Ванессе.
– Полагаю, ты любила его больше жизни, – произнес Эллиот, когда всхлипы и сопение за спиной прекратились.
Он даже не пытался скрыть сарказм.
– Я любила его, – подтвердила Ванесса после долгого молчания. – Эллиот…
– Пожалуйста, – перебил он, – не думай, что обязана что-то объяснять. Оправдания абсолютно излишни и почти наверняка окажутся лживыми.
– В моей истории нет оснований для лжи, – тихо, но уверенно возразила Ванесса. – Я любила его, а потом потеряла. И вышла замуж за тебя. Вот и все. Тебе не удастся найти…
– И ты сочла возможным привезти в мой дом его портрет, чтобы потихоньку оплакивать?
– Да, – просто ответила она. – Я привезла с собой миниатюру. Хедли Дью – важная часть моего прошлого. Он был – и остается – частью меня. Я не подозревала, что ты так скоро вернешься. И. что войдешь в мою комнату, даже не постучавшись.
Эллиот резко обернулся и устремил на жену каменный взгляд. Ванесса продолжала сидеть в той же позе, со смятым платком на коленях. Лицо распухло и покраснело от слез – не самое привлекательное зрелище.
– Значит, я обязан стучаться, прежде чем войти в комнату жены?
По своей дурной привычке она ответила на вопрос вопросом:
– А если бы я вошла в твою комнату без стука, разве ты не рассердился бы? Особенно если бы не хотел, чтобы я увидела, чем ты занят?
– Но это же совсем другое дело! Разумеется, я бы рассердился.
– А мне нельзя? Потому что я всего лишь женщина? Что-то вроде служанки? Но даже служанки имеют право остаться наедине с собой.
Каким-то образом ей удалось перевести стрелки. Теперь уже она отчитывала его, заставляя оправдываться.
Эллиот внезапно осознал, что в последние три дня не было ничего, кроме секса. Именно так, как он и предполагал. Какой же смысл негодовать по поводу того, что знал заранее? Он вступал в брак без иллюзий. Но все равно чувствовал себя обманутым!
– Впредь ваше желание будет исполнено, мэм, – заявил он с холодным поклоном. – Отныне и впредь эта комната останется в вашем полном распоряжении, кроме тех случаев, когда мне вздумается осуществить супружеские права. Но даже в этих случаях я буду стучаться. Если не пожелаете меня принять, можете послать к черту.
Ванесса склонила голову и несколько мгновений смотрела молча.
– Проблема мужчин заключается в том, что они никогда не обсуждают дела спокойно и трезво. Не хотят слушать. Сразу вспыхивают, обижаются и бросают на воздух категоричные заявления. Чрезвычайно неразумные создания. Стоит ли удивляться тому, что мир не вылезает из кровопролитных войн?
– Мужчины сражаются, чтобы обезопасить мир для своих женщин, – процедил Эллиот сквозь стиснутые зубы.
– Что за чепуха! – отмахнулась Ванесса.
Разумеется, ей следовало сидеть, покорно склонив голову, и молча слушать повелителя, лишь изредка односложно отвечая на вопросы. В этом случае он смог бы удалиться из комнаты, сохранив достоинство, а не мучиться в словесном поединке.
Но перед ним сидела Ванесса, и уже становилось ясно, что ожидать от нее общепринятого поведения не приходилось.
И у него хватило ума на ней жениться. Так кого же винить, кроме себя самого?
– Если бы мужчины действительно заботились о своих женщинах, то первым делом сели бы и поговорили.
– Мадам, – холодно возразил виконт. – Возможно, вы надеетесь меня отвлечь, но из этого ничего не выйдет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
Конечно, на самом деле никаких чар не существовало, как не существовало и ни капли волшебства. Три дня и четыре ночи он всего лишь видел рядом ту, с которой можно было делить постель. Да, секс оказался на удивление приятным. Эллиот сделал открытие: чтобы вызывать вожделение, женское тело вовсе не должно поражать пышными формами.
Но секрет трехдневного блаженства заключался не только в сексе. Жена предпочла провести краткий медовый месяц мирно, без ссор, и оказалась интересной в общении и даже милой.
Подумать только; он настолько увлекся, что позволил ей грести во время лодочной прогулки, хотя полное отсутствие умения бросалось в глаза. Позволил орать во все горло, когда брошенный ею камешек случайно прыгнул по воде три раза подряд. А потом нарвал нарциссов больше, чем видел за всю жизнь, да еще покорно прислуживал, расставляя цветы по комнатам.
Возможно, им с Ванессой все-таки удастся построить надежный и благопристойный брак.
Погрузившись в размышления, Эллиот не просто возвращался домой раньше срока, а отчаянно спешил, игнорируя внутренний голос, напоминавший, что неплохо было бы навестить еще нескольких арендаторов.
Вчера они с Ванессой любили друг друга прямо на поляне с нарциссами. Если бы погода не испортилась, вполне можно было бы вернуться на берег озера и нарвать цветов для парадных комнат. А в спальне ждала большая кровать. Так почему же не обновить ее дождливым днем, когда ничего интереснее не предвидится?
Ни в одной из комнат первого этажа Ванессы не оказалось. Должно быть, поднялась в спальню, чтобы наверстать упущенные часы сна.
Эллиот легко взбежал по лестнице и направился в свою гардеробную, чтобы вытереть намокшие под дождем волосы и снять сапоги. Сделал все сам, без помощи камердинера. Гардеробная жены была рядом, за дверью. Он миновал небольшую комнату осторожно, стараясь шагать как можно тише – а вдруг Ванесса спит? Впрочем, он все равно вскоре собирался разбудить ее, и думал об этом с удовольствием.
Дверь в спальню оказалась приоткрытой. Эллиот вошел без стука.
Ванесса не спала. Сидела на краю кровати, спиной к нему, с низко опущенной головой. Может быть, читала? Вдруг захотелось подкрасться на цыпочках и поцеловать в шею. Интересно, как она прореагирует? Испугается и закричит? Или засмеется? А может быть, поведет плечами и чувственно вздохнет?
Она шмыгнула носом.
Странно.
И тут стало ясно, что Ванесса плачет. Плачет горько, с жалобными всхлипами, судорожно переводя дыхание.
Эллиот остолбенел. Захотелось броситься к жене, схватить на руки и успокоить, а потом выяснить причину слез. Но он никогда не умел утешать женщин, а потому просто пошел вперед, но медленнее и осторожнее. Эллиот ничуть не пытался скрыть свое присутствие, но Ванесса так погрузилась в собственные переживания, что не замечала ничего вокруг.
И вдруг, в тот самый момент, когда супруг собрался нежно тронуть ее за плечо, она что-то положила на подушку. Неожиданно для самого себя Эллиот увидел миниатюрный портрет хрупкого, почти по-женски красивого молодого человека.
Не потребовалось долгих размышлений, чтобы понять: молодой человек – Хедли Дью, его предшественник.
Лорд Лингейт мгновенно разозлился.
Впал в холодную ярость.
Вытащил из кармана чистый носовой платок и молча, без единого слова, протянул Ванессе.
– Полагаю, ты любила его больше жизни, – произнес Эллиот, когда всхлипы и сопение за спиной прекратились.
Он даже не пытался скрыть сарказм.
– Я любила его, – подтвердила Ванесса после долгого молчания. – Эллиот…
– Пожалуйста, – перебил он, – не думай, что обязана что-то объяснять. Оправдания абсолютно излишни и почти наверняка окажутся лживыми.
– В моей истории нет оснований для лжи, – тихо, но уверенно возразила Ванесса. – Я любила его, а потом потеряла. И вышла замуж за тебя. Вот и все. Тебе не удастся найти…
– И ты сочла возможным привезти в мой дом его портрет, чтобы потихоньку оплакивать?
– Да, – просто ответила она. – Я привезла с собой миниатюру. Хедли Дью – важная часть моего прошлого. Он был – и остается – частью меня. Я не подозревала, что ты так скоро вернешься. И. что войдешь в мою комнату, даже не постучавшись.
Эллиот резко обернулся и устремил на жену каменный взгляд. Ванесса продолжала сидеть в той же позе, со смятым платком на коленях. Лицо распухло и покраснело от слез – не самое привлекательное зрелище.
– Значит, я обязан стучаться, прежде чем войти в комнату жены?
По своей дурной привычке она ответила на вопрос вопросом:
– А если бы я вошла в твою комнату без стука, разве ты не рассердился бы? Особенно если бы не хотел, чтобы я увидела, чем ты занят?
– Но это же совсем другое дело! Разумеется, я бы рассердился.
– А мне нельзя? Потому что я всего лишь женщина? Что-то вроде служанки? Но даже служанки имеют право остаться наедине с собой.
Каким-то образом ей удалось перевести стрелки. Теперь уже она отчитывала его, заставляя оправдываться.
Эллиот внезапно осознал, что в последние три дня не было ничего, кроме секса. Именно так, как он и предполагал. Какой же смысл негодовать по поводу того, что знал заранее? Он вступал в брак без иллюзий. Но все равно чувствовал себя обманутым!
– Впредь ваше желание будет исполнено, мэм, – заявил он с холодным поклоном. – Отныне и впредь эта комната останется в вашем полном распоряжении, кроме тех случаев, когда мне вздумается осуществить супружеские права. Но даже в этих случаях я буду стучаться. Если не пожелаете меня принять, можете послать к черту.
Ванесса склонила голову и несколько мгновений смотрела молча.
– Проблема мужчин заключается в том, что они никогда не обсуждают дела спокойно и трезво. Не хотят слушать. Сразу вспыхивают, обижаются и бросают на воздух категоричные заявления. Чрезвычайно неразумные создания. Стоит ли удивляться тому, что мир не вылезает из кровопролитных войн?
– Мужчины сражаются, чтобы обезопасить мир для своих женщин, – процедил Эллиот сквозь стиснутые зубы.
– Что за чепуха! – отмахнулась Ванесса.
Разумеется, ей следовало сидеть, покорно склонив голову, и молча слушать повелителя, лишь изредка односложно отвечая на вопросы. В этом случае он смог бы удалиться из комнаты, сохранив достоинство, а не мучиться в словесном поединке.
Но перед ним сидела Ванесса, и уже становилось ясно, что ожидать от нее общепринятого поведения не приходилось.
И у него хватило ума на ней жениться. Так кого же винить, кроме себя самого?
– Если бы мужчины действительно заботились о своих женщинах, то первым делом сели бы и поговорили.
– Мадам, – холодно возразил виконт. – Возможно, вы надеетесь меня отвлечь, но из этого ничего не выйдет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78