Но могу сказать, что я на нее похожа. Так всегда говорил мой отец.
– Прошедшее время?
– Да.
Он продолжал смотреть на нее, и Фрэнсис почувствовала, что этот взгляд приводит ее в замешательство. Но она не собиралась выдавать свое смущение и, положив себе на тарелку немного еды, откусила кусочек тоста.
– Чай будет позже, – сообщила Фрэнсис. – Но полагаю, вы в любом случае предпочтете эль. Вероятно, вы сможете найти его сами, не беспокоя несчастного Уолли. У него был очень утомительный день.
. – Но если существует что-либо, что он делает хорошо и даже с энтузиазмом, так это выпивка. Он уже познакомил меня с полками вон там, за стойкой.
– А-а.
– И я уже дегустировал кое-что из предложенного, – добавил Лусиус.
Фрэнсис не соблаговолила ответить и съела еще один тост.
– Наверху четыре комнаты, – сообщил он, – или пять, если считать большую пустую комнату, которая, как я полагаю, служит залом для деревенских собраний. Одна из меньших комнат, несомненно, принадлежит отсутствующему Паркеру и его хозяйке с длинным языком. Есть еще одна форменная клетушка с единственным предметом мебели, который, быть может, кровать, а быть может, и нет. Я на него не садился и не ложился, чтобы это выяснить. Два других помещения в общих чертах можно описать как номера для постояльцев. Я утащил простыни и другие спальные принадлежности из большого сундука у двери хозяйской спальни и приготовил две постели. Ваши вещи я отнес в большую из комнат. Позже вечером, если Уолли еще не уснет, я велю ему разжечь там камин, чтобы вы могли отдохнуть хотя бы с небольшим комфортом.
– Вы приготовили постели? – Настала очередь Фрэнсис поднять брови. – Такое нельзя оставить без внимания.
– У вас злой язык, мисс Аллард. По-моему, я заметил пару мышей, устроивших нору под вашей кроватью, но не сомневаюсь, что вы придумаете, как спокойно провести всего одну ночь.
Стараясь найти какой-нибудь подходящий язвительный ответ, Фрэнсис взглянула на него через стол и внезапно почувствовала себя так, словно ее ударили кулаком в живот. Если отсутствующий владелец – а вернее, владелица – не вернется домой в течение ближайших нескольких часов, то сегодня ночью ей придется спать без компаньонки рядом с комнатой мистера Лусиуса Маршалла, этого ужасного – и ужасно привлекательного – человека.
– Пойду взгляну, не закипел ли чайник. – Склонив голову, она поднялась, отодвигая стул икрами ног.
– Как, мисс Аллард? Вы оставляете за мной последнее слово?
Да, именно так.
По дороге в кухню Фрэнсис казалось, что ее щеки пылают достаточно сильно, чтобы вскипятить котел с водой.
Глава 3
«Просто отвратительно», – оставшись один, подумал Лусиус и, встав, пошел налить себе еще эля.
На ней было совершенно ужасающее коричневое платье, немногим легче, чем ее накидка. С высокой талией, с длинными рукавами, наглухо закрытое до самой шеи, оно выглядело настолько непривлекательным, насколько это вообще возможно. Под ним скрывалась высокая хрупкая, если не сказать худая, фигура – фигура, которая не вызывала абсолютно никаких эмоций. Прическа девушки оказалась именно такой, как он и представлял, когда на ней еще была шляпа. Разделенные посередине строгим пробором темно-каштановые или, возможно, даже черные волосы были безжалостно зачесаны назад и собраны на затылке в простой пучок. Он мог допустить, что они примялись под шляпой, но все равно не верил, что в это утро она пыталась смягчить чопорность прически какими-то легкими волнами или завитками, призванными поддразнить мужское воображение. Лицо девушки было длинным и узким, с высокими скулами, с прямым носом, с не поддающимся описанию ртом и с темными глазами, обрамленными густыми ресницами.
Она казалась холодной и непривлекательной, то есть выглядела – и вела себя – как типичная гувернантка.
И тем не менее он чувствовал, что абсолютно не прав.
По какой-то причине, которую он так и не мог понять – разгадка, вероятно, крылась не в отдельных чертах, а в том, как они сочетались между собой, – мисс Фрэнсис Аллард была чрезвычайно эффектна.
Но все же ей не хватало чего-то, что Лусиус мог назвать хотя бы отдаленно привлекательным. Однако он застрял с ней здесь до завтрашнего дня.
Ему следовало радоваться, что она оставалась одна на кухне, где ей, видимо, так нравилось, потому что, безусловно, у нее не появится новая внешность после того, как она выпьет чай и вымоет стол. К счастью, она питала к нему такое же сильное отвращение, как и он к ней, и держалась от него подальше.
Но по прошествии получаса ему стало скучно. Он подумал, что можно было бы пойти в конюшню, чтобы узнать, не перешли ли еще Питере и другой кучер к рукопашной. Но если дело у них зашло так далеко, ему придется вмешаться. И вместо этого он отправился в кухню – и резко остановился на пороге, пораженный представшей перед ним картиной.
– Боже правый! Неужели вы собираетесь приготовить мясной пирог? – воскликнул он, вдыхая аромат трав и готовящегося мяса.
С засученными до локтей рукавами, завернутая в огромный фартук, Фрэнсис стояла у большого деревянного стола, занимавшего середину кухни, и раскатывала то, что было подозрительно похоже на тесто.
– Собираюсь. Вы думаете, я не способна приготовить такое простое кушанье? У вас даже не будет расстройства желудка.
– Я впечатлен, – сухо отозвался он, хотя на самом деле так и было. Яйца-пашот никогда не занимали первых мест в списке его любимых обеденных блюд.
Ее перепачканные мукой щеки зарумянились, и хотя Фрэнсис чуть ли не утопала в фартуке, вероятно, принадлежавшем миссис Паркер, почему-то она выглядела более привлекательной, чем раньше, – более живой.
Потянувшись, он взял со стола оставшуюся полоску теста, но выронил ее, не успев отправить в рот, потому что Фрэнсис шлепнула его по руке.
– Если вы только и собираетесь, что таскать тесто, которое мне стоило таких трудов приготовить, я рассержусь, что мне мешают, – резко одернула она Лусиуса.
– В самом деле, сударыня? – Он поднял брови, так как его не шлепали по пальцам по меньшей мере лет двадцать. – Мне следует в знак благодарности вернуть после обеда пирог нетронутым?
Секунду она смотрела на него, а затем... залилась смехом.
Черт бы ее побрал! Внезапно она стала по-настоящему живой и более чем привлекательной.
– Глупо было так говорить, – призналась она со смехом, еще искрившимся у нее в глазах и приподнимавшим уголки губ, которые, как он отметил, были вовсе не такими уж невыразительными. – Вы пришли сюда помочь? Можете почистить картошку.
Лусиус смотрел на нее во все глаза, как пораженный школьник, и ее слова эхом отдавались в его ушах.
– Почистить картошку? – Он нахмурился. – А как это делается?
Фрэнсис вытерла руки о фартук, скрылась в комнате, очевидно, служившей кладовой, и вернулась оттуда с ведром картошки, которое поставила у его ног, а потом достала из буфета нож и протянула его Лусиусу ручкой вперед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
– Прошедшее время?
– Да.
Он продолжал смотреть на нее, и Фрэнсис почувствовала, что этот взгляд приводит ее в замешательство. Но она не собиралась выдавать свое смущение и, положив себе на тарелку немного еды, откусила кусочек тоста.
– Чай будет позже, – сообщила Фрэнсис. – Но полагаю, вы в любом случае предпочтете эль. Вероятно, вы сможете найти его сами, не беспокоя несчастного Уолли. У него был очень утомительный день.
. – Но если существует что-либо, что он делает хорошо и даже с энтузиазмом, так это выпивка. Он уже познакомил меня с полками вон там, за стойкой.
– А-а.
– И я уже дегустировал кое-что из предложенного, – добавил Лусиус.
Фрэнсис не соблаговолила ответить и съела еще один тост.
– Наверху четыре комнаты, – сообщил он, – или пять, если считать большую пустую комнату, которая, как я полагаю, служит залом для деревенских собраний. Одна из меньших комнат, несомненно, принадлежит отсутствующему Паркеру и его хозяйке с длинным языком. Есть еще одна форменная клетушка с единственным предметом мебели, который, быть может, кровать, а быть может, и нет. Я на него не садился и не ложился, чтобы это выяснить. Два других помещения в общих чертах можно описать как номера для постояльцев. Я утащил простыни и другие спальные принадлежности из большого сундука у двери хозяйской спальни и приготовил две постели. Ваши вещи я отнес в большую из комнат. Позже вечером, если Уолли еще не уснет, я велю ему разжечь там камин, чтобы вы могли отдохнуть хотя бы с небольшим комфортом.
– Вы приготовили постели? – Настала очередь Фрэнсис поднять брови. – Такое нельзя оставить без внимания.
– У вас злой язык, мисс Аллард. По-моему, я заметил пару мышей, устроивших нору под вашей кроватью, но не сомневаюсь, что вы придумаете, как спокойно провести всего одну ночь.
Стараясь найти какой-нибудь подходящий язвительный ответ, Фрэнсис взглянула на него через стол и внезапно почувствовала себя так, словно ее ударили кулаком в живот. Если отсутствующий владелец – а вернее, владелица – не вернется домой в течение ближайших нескольких часов, то сегодня ночью ей придется спать без компаньонки рядом с комнатой мистера Лусиуса Маршалла, этого ужасного – и ужасно привлекательного – человека.
– Пойду взгляну, не закипел ли чайник. – Склонив голову, она поднялась, отодвигая стул икрами ног.
– Как, мисс Аллард? Вы оставляете за мной последнее слово?
Да, именно так.
По дороге в кухню Фрэнсис казалось, что ее щеки пылают достаточно сильно, чтобы вскипятить котел с водой.
Глава 3
«Просто отвратительно», – оставшись один, подумал Лусиус и, встав, пошел налить себе еще эля.
На ней было совершенно ужасающее коричневое платье, немногим легче, чем ее накидка. С высокой талией, с длинными рукавами, наглухо закрытое до самой шеи, оно выглядело настолько непривлекательным, насколько это вообще возможно. Под ним скрывалась высокая хрупкая, если не сказать худая, фигура – фигура, которая не вызывала абсолютно никаких эмоций. Прическа девушки оказалась именно такой, как он и представлял, когда на ней еще была шляпа. Разделенные посередине строгим пробором темно-каштановые или, возможно, даже черные волосы были безжалостно зачесаны назад и собраны на затылке в простой пучок. Он мог допустить, что они примялись под шляпой, но все равно не верил, что в это утро она пыталась смягчить чопорность прически какими-то легкими волнами или завитками, призванными поддразнить мужское воображение. Лицо девушки было длинным и узким, с высокими скулами, с прямым носом, с не поддающимся описанию ртом и с темными глазами, обрамленными густыми ресницами.
Она казалась холодной и непривлекательной, то есть выглядела – и вела себя – как типичная гувернантка.
И тем не менее он чувствовал, что абсолютно не прав.
По какой-то причине, которую он так и не мог понять – разгадка, вероятно, крылась не в отдельных чертах, а в том, как они сочетались между собой, – мисс Фрэнсис Аллард была чрезвычайно эффектна.
Но все же ей не хватало чего-то, что Лусиус мог назвать хотя бы отдаленно привлекательным. Однако он застрял с ней здесь до завтрашнего дня.
Ему следовало радоваться, что она оставалась одна на кухне, где ей, видимо, так нравилось, потому что, безусловно, у нее не появится новая внешность после того, как она выпьет чай и вымоет стол. К счастью, она питала к нему такое же сильное отвращение, как и он к ней, и держалась от него подальше.
Но по прошествии получаса ему стало скучно. Он подумал, что можно было бы пойти в конюшню, чтобы узнать, не перешли ли еще Питере и другой кучер к рукопашной. Но если дело у них зашло так далеко, ему придется вмешаться. И вместо этого он отправился в кухню – и резко остановился на пороге, пораженный представшей перед ним картиной.
– Боже правый! Неужели вы собираетесь приготовить мясной пирог? – воскликнул он, вдыхая аромат трав и готовящегося мяса.
С засученными до локтей рукавами, завернутая в огромный фартук, Фрэнсис стояла у большого деревянного стола, занимавшего середину кухни, и раскатывала то, что было подозрительно похоже на тесто.
– Собираюсь. Вы думаете, я не способна приготовить такое простое кушанье? У вас даже не будет расстройства желудка.
– Я впечатлен, – сухо отозвался он, хотя на самом деле так и было. Яйца-пашот никогда не занимали первых мест в списке его любимых обеденных блюд.
Ее перепачканные мукой щеки зарумянились, и хотя Фрэнсис чуть ли не утопала в фартуке, вероятно, принадлежавшем миссис Паркер, почему-то она выглядела более привлекательной, чем раньше, – более живой.
Потянувшись, он взял со стола оставшуюся полоску теста, но выронил ее, не успев отправить в рот, потому что Фрэнсис шлепнула его по руке.
– Если вы только и собираетесь, что таскать тесто, которое мне стоило таких трудов приготовить, я рассержусь, что мне мешают, – резко одернула она Лусиуса.
– В самом деле, сударыня? – Он поднял брови, так как его не шлепали по пальцам по меньшей мере лет двадцать. – Мне следует в знак благодарности вернуть после обеда пирог нетронутым?
Секунду она смотрела на него, а затем... залилась смехом.
Черт бы ее побрал! Внезапно она стала по-настоящему живой и более чем привлекательной.
– Глупо было так говорить, – призналась она со смехом, еще искрившимся у нее в глазах и приподнимавшим уголки губ, которые, как он отметил, были вовсе не такими уж невыразительными. – Вы пришли сюда помочь? Можете почистить картошку.
Лусиус смотрел на нее во все глаза, как пораженный школьник, и ее слова эхом отдавались в его ушах.
– Почистить картошку? – Он нахмурился. – А как это делается?
Фрэнсис вытерла руки о фартук, скрылась в комнате, очевидно, служившей кладовой, и вернулась оттуда с ведром картошки, которое поставила у его ног, а потом достала из буфета нож и протянула его Лусиусу ручкой вперед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85