– Но она может дожить до девяноста лет, – заметил лорд Роулинг. – А тебе, Тони, захочется иметь наследников. Если она даст их тебе, то захочет – и с полным правом – быть им матерью, захочет жить в твоем доме до тех пор, пока дети не вырастут.
– У меня уже есть наследник, Перри, – возразил маркиз. – Мой брат Уильям. А у него есть сыновья. По крайней мере так мне сообщила Марианна. Остается только надеяться, что они крепкие ребята.
– Но мужчина обычно хочет иметь наследников от собственной плоти, – заметил лорд Роулинг.
– Неужели? – насмешливо спросил маркиз Стаунтон. – А у меня все будет совсем по-другому, Перри. Давай сменим тему? Надоело. Скажи лучше, ты завтра идешь на скачки? У меня на примете есть парочка многообещающих новеньких лошадок.
Лорду Роулингу хотелось бы продолжить разговор и образумить друга, но, понимая всю бесполезность своих усилий, он замолчал. Он уже достаточно давно дружил с Энтони Стаунтоном и знал, что у друга железная воля. Он всегда поступал по-своему, не обращая внимания на мнение других людей. Если уж Тони решил найти себе жену таким способом, значит, он так и сделает.
Между тем маркиз Стаунтон, с энтузиазмом рассуждая о лошадях и скачках, с удовлетворением размышлял о своем возвращении в имение Инфилд-Парк в Уилтшире и о впечатлении, которое он произведет на герцога Уитингсби. Это будет хорошим щелчком по носу человеку, которому он обязан как своим рождением, так и несчастливой жизнью на протяжении последующих двадцати лет. Покинув родительский дом после той ужасной сцены, он восемь лет жил сам по себе, отказываясь от финансовой помощи отца. Маркиз сколотил себе состояние: начал с игры в карты, потом предпринял ряд рискованных капиталовложений. Теперь он занимался более достойными и надежными сделками.
Отец, очевидно, все еще не понял сути дела. Но поймет. Он поймет, что его старший сын раз и навсегда вышел из-под его власти и влияния. Да, опрометчивая женитьба – а именно так и оценят женитьбу наследника герцога Уитингсби на обедневшей леди – самое лучшее из того, что он может сделать. Маркизу не терпелось увидеть лицо его милости, когда он привезет свою жену в Инфилд.
Маркиз стал ждать откликов на свое объявление. Первые ответы пришли на следующий же день после публикации объявления в лондонских газетах. Они продолжали поступать в течение нескольких дней в таких количествах, каких он и не ожидал. Некоторых претенденток он отверг сразу, даже не встретившись с ними, – моложе двадцати и старше тридцати лет. Затем тех, у кого были слишком внушительные рекомендации, и еще одну молодую леди, которая очень хотела произвести на него впечатление своими знаниями латыни, на которой и было написано ее письмо.
Он поговорил с пятью кандидатками, прежде чем нашел свою тихую мышку в шестой. Мисс Чарити Дункан проводили в салон на первом этаже, где она выбрала место в самом темном углу. Войдя в салон, маркиз не заметил девушку и решил, что она передумала встречаться с ним. Обнаружив ее в темном углу салона, он увидел особый знак в том, что девушка осталась. Одета она была с головы до ног в нечто тусклого коричневого цвета и выглядела очень скромной и тихой. Она была образцом гувернантки – именно такой, против пребывания которой в одном доме с мужем не стала бы возражать даже самая ревнивая жена.
– Мисс Дункан? – спросил маркиз Стаунтон.
– Да, сэр.
Голос у нее был спокойный и низкий. Она сделала реверанс, не поднимая глаз от ковра под ногами. Она была ниже среднего роста, очень стройная, почти худая, хотя одежда и не позволяла судить об этом с полной уверенностью. Лицо ее выглядело бледным и заурядным. Волосы и шляпка – одного цвета. Трудно было понять, где кончаются волосы и начинается шляпка. Одежда – скромная, неброская. У маркиза сложилось впечатление, что одежда далеко не новая, хотя ее нельзя было назвать потрепанной.
Девушка идеально подходила для его цели. Отец придет в ярость.
– Садитесь, пожалуйста, – сказал маркиз, указав на кресло рядом с ней.
– Да, сэр, – ответила она и села, как он и ожидал, выпрямив спину так, чтобы не коснуться спинки кресла. Сложила руки в перчатках на коленях и скромно опустила глаза.
Эта претендентка была воплощением благородной бедности. Она была просто великолепна. Маркиз Стаунтон сразу решил, что она ему подойдет, что его поиски закончены. Перед ним сидела его будущая жена.
* * *
Чарити Дункан шила у окна, пользуясь остатками дневного света. Не стоит зажигать свечи раньше, чем это будет действительно необходимо. Свечи так дороги. Она зашивала рубашку своего брата и со вздохом заметила про себя, что ткань очень износилась.
Сегодня работа продвигалась медленнее, чем обычно. Мысли ее были заняты объявлением в газете. Чарити ежедневно покупала газету, и это была единственная «роскошь», которую она себе позволяла. Вернувшись домой с работы, Филип любил почитать газету, но в основном покупку она совершала для себя. Ей как можно скорее нужно найти работу. Почти месяц уже она искала место, предлагала свои услуги и – очень редко – ходила на собеседования. Несколько раз она даже предлагала свои услуги на более низкие должности, чем гувернантка или компаньонка.
Никто не хотел ее нанимать: она была слишком молода или слишком стара, слишком скромна или слишком хорошенькая, слишком благородного происхождения или слишком образованна, или… Или потенциальные хозяева начинали задавать слишком неприятные вопросы.
Чарити не собиралась сдаваться и прекращать поиски. Дома осталась ее семья: сестра, которая на три года моложе ее, и трое маленьких детей. Они были очень бедны. Хуже, чем просто бедны. Они увязли в долгах и не знали об этом до самой смерти отца, умершего чуть больше года назад. И вместо того чтобы жить, как подобает сельскому джентльмену, Филип был вынужден работать в конторе, чтобы содержать семью. Чарити настояла на том, что будет работать, хотя женщина вряд ли может заработать достаточно денег для семьи или оплаты долгов.
Если бы найти способ быстро разбогатеть! Она даже подумала об ограблении. Не серьезно, конечно. Плакаться рано, оборвала себя Чарити, заканчивая наконец работу. По крайней мере, они еще не совсем нищие. Не совсем, но близко к тому. И кажется, света в конце пресловутого туннеля не видно.
Пришел Филип. Сестра поднялась, с улыбкой поздоровалась с ним, поцеловала в щеку, подала ужин. Она поинтересовалась, как прошел день, потом обратила его внимание на одно из объявлений в сегодняшней газете, показавшееся ей интересным.
– Здесь не говорится, сколько детей, какого они возраста и пола, – задумчиво сказала Чарити, когда они принялись обсуждать эту тему. – Неизвестно, живут они в Лондоне, на далеких Гебридских островах или в глуши Корнуолла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57