..
– Да, он мог. Вполне. Но что он сделал вместо того? Сосредоточил внимание на жалких заштатных мирах, создав на их основе несколько вполне предсказуемых вариаций. Его глупость и слепота кажутся нам величайшей загадкой, не меньшей, чем исчезновение Бога.
От обвинений коалы мне захотелось одновременно расплакаться и поколотить его. Возможно, в его словах была правда. Может быть, я понапрасну растрачивал могущество Гансова подарка. Может быть, я был слеп, туп, эгоистичен и невежествен. Но выбирать все равно нужно было мне, а не кому-то еще. Мне приходилось бросать йо-йо и самому разбираться с тем, что потом вышло. Бросать кости и надеяться не просадить все. Иначе и быть не могло – ведь я тот, кто я есть.
Да и все мы, как мне кажется, – таковы, каковы есть.
– Наверно, вы правы, – сказал я дрекслероиду. – Но хочу вам кое-что сказать.
– Что же?
– Пошел в задницу.
– Предсказуемо, весьма предсказуемо. Поразительно, хотя и логично. Задница у вас не прикрыта.
Верно. И я и Мун были голые, в том самом виде, как жили в мире Бабочки.
– Если это ваш окончательный ответ на наши полезные советы, – продолжил коала, – тогда мы просто осуществим каждому по мечте-другой и отправим вас своей дорогой.
– Хорошо, – сказал я. – Мне и Мун нужна одежда – и полное физическое здоровье. В том числе избавьте нас от этих идиотских подкожных вшей. И еще я хочу назад свою пец-конфетницу.
– Будет исполнено, – ответил мишка, и все мои желания исполнились.
– Мы следующие! Мы следующие! – закричали кальвинии. К моему удивлению, то, что их голоса звучали лишь у меня в голове, не помешало коале их услышать.
– Чего же хотите вы, обитатели Моноблока?
– Мы хотим тела!
– Да, и не только! И убраться прочь из головы Пола!
– Понимаю, – кивнул головой коала. – Приготовьтесь...
Передо мной возникли две совершенно одинаковые голые женщины.
Барби-близняшки. Длинноногие, сладкие как дыньки, блондинистые, аппетитные сестрички-пышечки. Из самых сладчайших из моих сладких снов.
Я смутился.
– Господи, девочки, я совсем этого не просил...
– Мы просили!
– Это специально для нас!
Аппетитные свежевоплощенные кальвинии принялись разглядывать и ощупывать друг друга в смешном зеркальном повторении. И не успел я сказать: «Раз, два, три», как они уже катались по грязному ковру «Страны книг», полностью занятые друг другом, позабыв о нас.
Я вздохнул и заставил себя отвернуться. Еще одна фантазия, в которой я не участвую.
Теперь настала очередь Мунчайлд загадывать желания.
– Я хочу... я хочу, чтобы наш ребенок был с нами.
– Мун, не надо!
Но было поздно.
На протянутых с готовностью руках Мунчайлд уже лежал младенец, зачатый нами в КА-стране. Малыш даже был предусмотрительно завернут в пеленку. Выглядел он как обычный человеческий ребенок, лишь одно выдавало чужеродное происхождение: глаза с квадратными зрачками.
– Ох, Мун, ну для чего это...
Коала перебил меня:
– Теперь вы готовы отправиться в путь?
– Думаю, да. А что будет с этой парочкой?
Я указал пальцем на кальвиний, которые усердно облизывали и ощупывали друг дружку.
– Думаю, они предпочтут остаться здесь, потому что сверхпространство по своим свойствам напоминает их родной Моноблок. Если позже они захотят к вам присоединиться, я укажу им дорогу.
– Хорошо. Тогда вперед!
– Мы ограничены принципом умышленного невмешательства и потому обязаны отправить вас в тот же самый червоточный проход, откуда забрали.
– На ту дорожку, по которой я шел, сам не зная куда?
– Точно.
– Ладно, спасибо.
– Не стоит благодарности. Мы, машинные эльфы, весьма снисходительны к ошибкам.
Выпало в седьмой раз
73
Реприза с грустными вариациями
Моя жизнь ни к черту не удалась.
Я сидел на том, что напоминало старую добрую траву, обхватив голову руками и крепко зажмурив глаза, словно Отчаяние капнуло мне на веки расплавленным сургучом и дважды оттиснуло на них свою легко узнаваемую печать. Я даже не отягощал себя усилием оглядеть, что это за новый мир. Поскольку я как будто бы находился в своем прежнем теле и мне не грозила немедленная смерть, уничтожение или плотское насилие, было наплевать, где именно я оказался.
С Мунчайлд, похоже, все в порядке, потому что я слышал, как она где-то рядом воркует над нашим сыном.
Все, на что меня хватало, это сосредоточиться на собственном состоянии.
Как безжалостно проинформировал недавно дрекслероид, я был не кем иным, как засранцем, который истратил понапрасну все дарованные ему бесценные возможности. (И весть о том, что Земля, родной мир моей временной линии, тысячелетия назад уничтожена, не подняла мне настроение.) Я не заслуживал такого подарка, как йо-йо. Лучшее, что я мог теперь сделать, это, наверно, не сходя с места, выкинуть чудесное устройство подальше и прожить остаток дней в этом скучном, жалком континууме, куда меня занесло по воле моей мысли транспортное средство.
Все мои честолюбивые потуги постигнуть суть Онтологической Закавыки прошли бесследно. Исчезло всякое желание обрести славу, секс, любовь и богатство. Ничто меня не привлекало. Мне хотелось одного: послать к чертям весь этот пустой мир.
Мне было плохо, очень плохо.
Никогда еще я не испытывал такого разочарования. Даже в дебрях моей заброшенности в «Стране книг» во мне время от времени вспыхивали искры мотивации – достаточные, чтобы хотя бы добывать себе пропитание. Но теперь все иные возможности выглядели одинаково ужасными и бессмысленными. Казалось, мой мозг утонул в трясине полного презрения.
Мой мозг... На поверхность опухшего сознания медленно поднялось смутное понимание.
Конечно!
Я находился внутри своего прежнего тела, но мой мозг – он изменился!
Физические параметры нового мира воздействуют на меня через мое сознание!
Что я потерял? Мысли даются очень тяжело, за исключением одной – послать все к черту... Это решение дается с той же легкостью, с какой я дышу. Так в чем тут дело? Думай, Пол, думай!
Осознание, израненное и болезненное, словно осыпанная солью улитка, проползло в мою голову. Все, что мне нужно сделать, чтобы изменить положение к лучшему, это воспользоваться йо-йо и перенестись куда-нибудь еще!
Но и это понимание не помогло. Почти мгновенно я отказался от решения воспользоваться йо-йо. Но почему?
Я снова попытался представить, как пользуюсь устройством, чтобы убраться отсюда. И в следующее мгновение – снова однозначное отрицание. Третий круг: робкое предложение и твердое отрицание. На этот раз я попытался сосредоточиться на том, что происходит в моей голове. (Мне не хватало кальвиний и их способности перестраивать мои нейроны. К сожалению, эти два ненадежных первобытных сверхсексуальных создания остались в сверхпространстве, где теперь лепят из пластической материи скабрезные фигуры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
– Да, он мог. Вполне. Но что он сделал вместо того? Сосредоточил внимание на жалких заштатных мирах, создав на их основе несколько вполне предсказуемых вариаций. Его глупость и слепота кажутся нам величайшей загадкой, не меньшей, чем исчезновение Бога.
От обвинений коалы мне захотелось одновременно расплакаться и поколотить его. Возможно, в его словах была правда. Может быть, я понапрасну растрачивал могущество Гансова подарка. Может быть, я был слеп, туп, эгоистичен и невежествен. Но выбирать все равно нужно было мне, а не кому-то еще. Мне приходилось бросать йо-йо и самому разбираться с тем, что потом вышло. Бросать кости и надеяться не просадить все. Иначе и быть не могло – ведь я тот, кто я есть.
Да и все мы, как мне кажется, – таковы, каковы есть.
– Наверно, вы правы, – сказал я дрекслероиду. – Но хочу вам кое-что сказать.
– Что же?
– Пошел в задницу.
– Предсказуемо, весьма предсказуемо. Поразительно, хотя и логично. Задница у вас не прикрыта.
Верно. И я и Мун были голые, в том самом виде, как жили в мире Бабочки.
– Если это ваш окончательный ответ на наши полезные советы, – продолжил коала, – тогда мы просто осуществим каждому по мечте-другой и отправим вас своей дорогой.
– Хорошо, – сказал я. – Мне и Мун нужна одежда – и полное физическое здоровье. В том числе избавьте нас от этих идиотских подкожных вшей. И еще я хочу назад свою пец-конфетницу.
– Будет исполнено, – ответил мишка, и все мои желания исполнились.
– Мы следующие! Мы следующие! – закричали кальвинии. К моему удивлению, то, что их голоса звучали лишь у меня в голове, не помешало коале их услышать.
– Чего же хотите вы, обитатели Моноблока?
– Мы хотим тела!
– Да, и не только! И убраться прочь из головы Пола!
– Понимаю, – кивнул головой коала. – Приготовьтесь...
Передо мной возникли две совершенно одинаковые голые женщины.
Барби-близняшки. Длинноногие, сладкие как дыньки, блондинистые, аппетитные сестрички-пышечки. Из самых сладчайших из моих сладких снов.
Я смутился.
– Господи, девочки, я совсем этого не просил...
– Мы просили!
– Это специально для нас!
Аппетитные свежевоплощенные кальвинии принялись разглядывать и ощупывать друг друга в смешном зеркальном повторении. И не успел я сказать: «Раз, два, три», как они уже катались по грязному ковру «Страны книг», полностью занятые друг другом, позабыв о нас.
Я вздохнул и заставил себя отвернуться. Еще одна фантазия, в которой я не участвую.
Теперь настала очередь Мунчайлд загадывать желания.
– Я хочу... я хочу, чтобы наш ребенок был с нами.
– Мун, не надо!
Но было поздно.
На протянутых с готовностью руках Мунчайлд уже лежал младенец, зачатый нами в КА-стране. Малыш даже был предусмотрительно завернут в пеленку. Выглядел он как обычный человеческий ребенок, лишь одно выдавало чужеродное происхождение: глаза с квадратными зрачками.
– Ох, Мун, ну для чего это...
Коала перебил меня:
– Теперь вы готовы отправиться в путь?
– Думаю, да. А что будет с этой парочкой?
Я указал пальцем на кальвиний, которые усердно облизывали и ощупывали друг дружку.
– Думаю, они предпочтут остаться здесь, потому что сверхпространство по своим свойствам напоминает их родной Моноблок. Если позже они захотят к вам присоединиться, я укажу им дорогу.
– Хорошо. Тогда вперед!
– Мы ограничены принципом умышленного невмешательства и потому обязаны отправить вас в тот же самый червоточный проход, откуда забрали.
– На ту дорожку, по которой я шел, сам не зная куда?
– Точно.
– Ладно, спасибо.
– Не стоит благодарности. Мы, машинные эльфы, весьма снисходительны к ошибкам.
Выпало в седьмой раз
73
Реприза с грустными вариациями
Моя жизнь ни к черту не удалась.
Я сидел на том, что напоминало старую добрую траву, обхватив голову руками и крепко зажмурив глаза, словно Отчаяние капнуло мне на веки расплавленным сургучом и дважды оттиснуло на них свою легко узнаваемую печать. Я даже не отягощал себя усилием оглядеть, что это за новый мир. Поскольку я как будто бы находился в своем прежнем теле и мне не грозила немедленная смерть, уничтожение или плотское насилие, было наплевать, где именно я оказался.
С Мунчайлд, похоже, все в порядке, потому что я слышал, как она где-то рядом воркует над нашим сыном.
Все, на что меня хватало, это сосредоточиться на собственном состоянии.
Как безжалостно проинформировал недавно дрекслероид, я был не кем иным, как засранцем, который истратил понапрасну все дарованные ему бесценные возможности. (И весть о том, что Земля, родной мир моей временной линии, тысячелетия назад уничтожена, не подняла мне настроение.) Я не заслуживал такого подарка, как йо-йо. Лучшее, что я мог теперь сделать, это, наверно, не сходя с места, выкинуть чудесное устройство подальше и прожить остаток дней в этом скучном, жалком континууме, куда меня занесло по воле моей мысли транспортное средство.
Все мои честолюбивые потуги постигнуть суть Онтологической Закавыки прошли бесследно. Исчезло всякое желание обрести славу, секс, любовь и богатство. Ничто меня не привлекало. Мне хотелось одного: послать к чертям весь этот пустой мир.
Мне было плохо, очень плохо.
Никогда еще я не испытывал такого разочарования. Даже в дебрях моей заброшенности в «Стране книг» во мне время от времени вспыхивали искры мотивации – достаточные, чтобы хотя бы добывать себе пропитание. Но теперь все иные возможности выглядели одинаково ужасными и бессмысленными. Казалось, мой мозг утонул в трясине полного презрения.
Мой мозг... На поверхность опухшего сознания медленно поднялось смутное понимание.
Конечно!
Я находился внутри своего прежнего тела, но мой мозг – он изменился!
Физические параметры нового мира воздействуют на меня через мое сознание!
Что я потерял? Мысли даются очень тяжело, за исключением одной – послать все к черту... Это решение дается с той же легкостью, с какой я дышу. Так в чем тут дело? Думай, Пол, думай!
Осознание, израненное и болезненное, словно осыпанная солью улитка, проползло в мою голову. Все, что мне нужно сделать, чтобы изменить положение к лучшему, это воспользоваться йо-йо и перенестись куда-нибудь еще!
Но и это понимание не помогло. Почти мгновенно я отказался от решения воспользоваться йо-йо. Но почему?
Я снова попытался представить, как пользуюсь устройством, чтобы убраться отсюда. И в следующее мгновение – снова однозначное отрицание. Третий круг: робкое предложение и твердое отрицание. На этот раз я попытался сосредоточиться на том, что происходит в моей голове. (Мне не хватало кальвиний и их способности перестраивать мои нейроны. К сожалению, эти два ненадежных первобытных сверхсексуальных создания остались в сверхпространстве, где теперь лепят из пластической материи скабрезные фигуры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72