теперь они смотрели в глаза друг другу. Наконец Эрик неохотно опустил руку и разжал пальцы. Мальчик шлепнулся на траву, глубоко вздохнул и, поднявшись на ноги, надменно вскинул голову. С вызовом глядя на лорда, он набычился, а потом еще упрямее вздернул острый подбородок.
Эрик молча смотрел на него, стараясь не дать волю бушевавшему внутри гневу.
На лице Томаса еще алели незажившие царапины, которые Эрик заметил вчера вечером. Его одежда, черная от грязи, давно превратилась в кучу лохмотьев, а худенькие ноги были босы. В прорехах виднелись выступающие ребра. Мальчишка выглядел донельзя усталым и голодным, но лицо у него было решительное. И Эрик внезапно поверил, что мальчишка и в самом деле скорее побежит за ними, чем повернет обратно, хотя по-прежнему не понимал, для чего он за ними увязался.
А в душе он уже проклинал себя за то, что не сумел сдержаться и накричал на ребенка, не разобравшись спокойно во всем. Но гнев был вызван охватившим его смертельным страхом, ведь Томас, помчавшись вдогонку, и понятия не имел, какой опасности подвергает себя. Но это не оправдывало Эрика. Глубоко вздохнув, он постарался подавить душившую его ярость. Ведь он всегда любил Томаса словно родного. А теперь, услышав, что мальчишка наотрез отказался вернуться, полюбил еще больше.
– Томас, – с тревогой в голосе проговорил Эрик, – ты очень огорчил меня. Такого я от тебя не ожидал. Я бы мог со спокойной душой отослать тебя в Белхэйвен, но не сделаю этого. А теперь, если не хочешь, чтобы я передумал, поклянись, что дальше будешь слушаться меня беспрекословно. Только в этом случае я возьму тебя с собой. Станешь моим оруженосцем, и, клянусь кровью Христовой, тебе, парень, придется изрядно попотеть! И попомни мое слово: стоит мне только услышать от тебя хоть единую жалобу или увидеть один недовольный взгляд, как я мигом сдеру с тебя шкуру и ты проклянешь тот день, когда увязался за нами! Ты меня понял, Томас?
Мальчик кивнул и с готовностью объявил:
– Клянусь быть во всем послушным вам, сэр Эрик!
Эрик бросил взгляд на Жофре, который невозмутимо стоял в стороне, скрестив на груди руки. Все остальные окружили их плотной стеной, с интересом наблюдая за происходящим.
– Похоже, у нас появился новый оруженосец! – громко объявил Эрик и положил тяжелую руку на худенькое плечо Томаса. Даже сквозь лохмотья он чувствовал выпиравшие острые косточки.
– Сколько тебе лет, Томас? – спросил Жофре.
– Двенадцать, – бойко ответил мальчуган.
Жофре кивнул:
– Слабоват ты для оруженосца, парень. Сомневаюсь, что ты справишься… ну да ладно, посмотрим.
На самом деле он ничуть не сомневался, что мальчишка будет день-деньской отсыпаться и отъедаться: судя по его виду, ему это не повредит. Да вот беда – еды у них маловато. Но, вспомнив о том, как бушевал Эрик еще пару минут назад, Жофре мудро решил промолчать. Тем более что еще не успел забыть, как перепугался, когда ему показалось, что брат готов свернуть шею негоднику. Еще никогда в жизни ему не приходилось видеть Эрика в такой ярости.
– Ему бы переодеться во что-нибудь да еще обуться, – робко предложил Алерик. При виде разгневанного старшего брата он струхнул ничуть не меньше Жофре и сейчас был несказанно рад, что все обошлось. – Посмотрю, может, у меня найдется что-нибудь подходящее, иначе ему до Рида не добраться.
Эрик с довольным видом кивнул:
– Отличная мысль. Только, Алерик, вряд ли ты что найдешь. Может быть, когда приедем в Рид, леди Марго сможет нам помочь. – Он снова посмотрел на Томаса: – Ты сегодня хоть что-нибудь ел?
Мальчик молча покачал головой.
– Как я понимаю, последняя твоя еда – это те самые булочки, что я принес вчера вечером?
Томас кивнул.
Сжав худенькое плечо, Эрик подтолкнул его к своему шатру:
– Ступай со мной, малыш, и отдохни немного. Скоро будет ужин. Жофре, ты позаботишься, чтобы нам обоим принесли поесть в шатер, хорошо?
– Ладно, – буркнул тот, провожая их взглядом. Эрик со своим подопечным скрылись в шатре.
Эрик молча указал Томасу на свою постель. Тот тоже молчал, не сводя с лорда огромных темных глаз. С самой первой минуты, когда он увидел сэра Эрика, он боготворил его. Благородный рыцарь стал для мальчика всем. От собственного отца он не видел ничего, кроме колотушек; мать умерла, когда он был еще совсем маленьким. Сэр Эрик был единственным, кого он любил. Все хорошее, что довелось ему увидеть в своей коротенькой жизни, исходило от Эрика. Только от него он видел заботу, слышал ласковые слова. Сэр Эрик заботился о том, чтобы Томас не голодал; когда мальчик болел, он следил, чтобы за ним присматривали; приносил ему башмаки, когда видел израненные в кровь, босые ноги парнишки. Правда, отец сразу же отбирал их, чтобы пропить, но сэр Эрик приносил другие. Те восемь месяцев, когда сэра Эрика не было в замке, стали для Томаса настоящим адом. Он не видел ни заботы, ни участия, ни ласки.
Мальчишка терпеливо ждал возвращения своего хозяина, и тот вернулся наконец, но только для того, чтобы снова уехать. И Томас понял, что больше этого не перенесет. Если ему придется обойти весь мир, чтобы только быть рядом с сэром Эриком, что ж, он готов. Но никакие трудности, никакие лишения не будут хуже новой разлуки.
Эрик уселся на корточки возле парнишки и принялся разглядывать его босые ноги. Они были исцарапаны и сбиты в кровь, но, слава Богу, целы и невредимы. Эрик ласково коснулся загрубевшей маленькой ступни и почувствовал, как мальчик немного оттаял. Что же ему делать с малышом? О чем он только думал, когда внезапно решился увезти его так далеко от дома, где им на каждом шагу будет грозить смертельная опасность? Если что-то случится с мальчиком, Эрик никогда себе этого не простит. И все же в глубине души он был рад случившемуся. Теперь по крайней мере мальчишка будет избавлен от вечных побоев и голода.
– Клянусь, я буду хорошим оруженосцем, милорд, – тихо сказал Томас.
– Да неужели? – переспросил Эрик, все еще сидя перед ним на корточках.
– Клянусь, сэр. Вот увидите. Я буду заботиться о вас.
Эрик усмехнулся. Было забавно слышать, как этот тщедушный, кожа да кости, паренек совершенно серьезно сообщает, что будет заботиться о нем. Достаточно было одного взгляда, чтобы убедиться: если кто и нуждается в заботе, так это он сам, Томас.
В шатер вошел Жофре, держа в руках поднос с едой и графин, полный вина.
Братья во время похода всегда жили в одном шатре, и сейчас он принес достаточно еды и вина, чтобы хватило на всех троих, включая Томаса.
– А вот и я, ребята! – Он поставил поднос на табурет. – Ну, налетайте! – Он разложил по тарелкам аппетитно подрумянившуюся зайчатину и отломил горбушку хлеба.
Томас живо подскочил и жадно схватил протянутую ему тарелку. Поставив ее на колени, мальчишка заработал челюстями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
Эрик молча смотрел на него, стараясь не дать волю бушевавшему внутри гневу.
На лице Томаса еще алели незажившие царапины, которые Эрик заметил вчера вечером. Его одежда, черная от грязи, давно превратилась в кучу лохмотьев, а худенькие ноги были босы. В прорехах виднелись выступающие ребра. Мальчишка выглядел донельзя усталым и голодным, но лицо у него было решительное. И Эрик внезапно поверил, что мальчишка и в самом деле скорее побежит за ними, чем повернет обратно, хотя по-прежнему не понимал, для чего он за ними увязался.
А в душе он уже проклинал себя за то, что не сумел сдержаться и накричал на ребенка, не разобравшись спокойно во всем. Но гнев был вызван охватившим его смертельным страхом, ведь Томас, помчавшись вдогонку, и понятия не имел, какой опасности подвергает себя. Но это не оправдывало Эрика. Глубоко вздохнув, он постарался подавить душившую его ярость. Ведь он всегда любил Томаса словно родного. А теперь, услышав, что мальчишка наотрез отказался вернуться, полюбил еще больше.
– Томас, – с тревогой в голосе проговорил Эрик, – ты очень огорчил меня. Такого я от тебя не ожидал. Я бы мог со спокойной душой отослать тебя в Белхэйвен, но не сделаю этого. А теперь, если не хочешь, чтобы я передумал, поклянись, что дальше будешь слушаться меня беспрекословно. Только в этом случае я возьму тебя с собой. Станешь моим оруженосцем, и, клянусь кровью Христовой, тебе, парень, придется изрядно попотеть! И попомни мое слово: стоит мне только услышать от тебя хоть единую жалобу или увидеть один недовольный взгляд, как я мигом сдеру с тебя шкуру и ты проклянешь тот день, когда увязался за нами! Ты меня понял, Томас?
Мальчик кивнул и с готовностью объявил:
– Клянусь быть во всем послушным вам, сэр Эрик!
Эрик бросил взгляд на Жофре, который невозмутимо стоял в стороне, скрестив на груди руки. Все остальные окружили их плотной стеной, с интересом наблюдая за происходящим.
– Похоже, у нас появился новый оруженосец! – громко объявил Эрик и положил тяжелую руку на худенькое плечо Томаса. Даже сквозь лохмотья он чувствовал выпиравшие острые косточки.
– Сколько тебе лет, Томас? – спросил Жофре.
– Двенадцать, – бойко ответил мальчуган.
Жофре кивнул:
– Слабоват ты для оруженосца, парень. Сомневаюсь, что ты справишься… ну да ладно, посмотрим.
На самом деле он ничуть не сомневался, что мальчишка будет день-деньской отсыпаться и отъедаться: судя по его виду, ему это не повредит. Да вот беда – еды у них маловато. Но, вспомнив о том, как бушевал Эрик еще пару минут назад, Жофре мудро решил промолчать. Тем более что еще не успел забыть, как перепугался, когда ему показалось, что брат готов свернуть шею негоднику. Еще никогда в жизни ему не приходилось видеть Эрика в такой ярости.
– Ему бы переодеться во что-нибудь да еще обуться, – робко предложил Алерик. При виде разгневанного старшего брата он струхнул ничуть не меньше Жофре и сейчас был несказанно рад, что все обошлось. – Посмотрю, может, у меня найдется что-нибудь подходящее, иначе ему до Рида не добраться.
Эрик с довольным видом кивнул:
– Отличная мысль. Только, Алерик, вряд ли ты что найдешь. Может быть, когда приедем в Рид, леди Марго сможет нам помочь. – Он снова посмотрел на Томаса: – Ты сегодня хоть что-нибудь ел?
Мальчик молча покачал головой.
– Как я понимаю, последняя твоя еда – это те самые булочки, что я принес вчера вечером?
Томас кивнул.
Сжав худенькое плечо, Эрик подтолкнул его к своему шатру:
– Ступай со мной, малыш, и отдохни немного. Скоро будет ужин. Жофре, ты позаботишься, чтобы нам обоим принесли поесть в шатер, хорошо?
– Ладно, – буркнул тот, провожая их взглядом. Эрик со своим подопечным скрылись в шатре.
Эрик молча указал Томасу на свою постель. Тот тоже молчал, не сводя с лорда огромных темных глаз. С самой первой минуты, когда он увидел сэра Эрика, он боготворил его. Благородный рыцарь стал для мальчика всем. От собственного отца он не видел ничего, кроме колотушек; мать умерла, когда он был еще совсем маленьким. Сэр Эрик был единственным, кого он любил. Все хорошее, что довелось ему увидеть в своей коротенькой жизни, исходило от Эрика. Только от него он видел заботу, слышал ласковые слова. Сэр Эрик заботился о том, чтобы Томас не голодал; когда мальчик болел, он следил, чтобы за ним присматривали; приносил ему башмаки, когда видел израненные в кровь, босые ноги парнишки. Правда, отец сразу же отбирал их, чтобы пропить, но сэр Эрик приносил другие. Те восемь месяцев, когда сэра Эрика не было в замке, стали для Томаса настоящим адом. Он не видел ни заботы, ни участия, ни ласки.
Мальчишка терпеливо ждал возвращения своего хозяина, и тот вернулся наконец, но только для того, чтобы снова уехать. И Томас понял, что больше этого не перенесет. Если ему придется обойти весь мир, чтобы только быть рядом с сэром Эриком, что ж, он готов. Но никакие трудности, никакие лишения не будут хуже новой разлуки.
Эрик уселся на корточки возле парнишки и принялся разглядывать его босые ноги. Они были исцарапаны и сбиты в кровь, но, слава Богу, целы и невредимы. Эрик ласково коснулся загрубевшей маленькой ступни и почувствовал, как мальчик немного оттаял. Что же ему делать с малышом? О чем он только думал, когда внезапно решился увезти его так далеко от дома, где им на каждом шагу будет грозить смертельная опасность? Если что-то случится с мальчиком, Эрик никогда себе этого не простит. И все же в глубине души он был рад случившемуся. Теперь по крайней мере мальчишка будет избавлен от вечных побоев и голода.
– Клянусь, я буду хорошим оруженосцем, милорд, – тихо сказал Томас.
– Да неужели? – переспросил Эрик, все еще сидя перед ним на корточках.
– Клянусь, сэр. Вот увидите. Я буду заботиться о вас.
Эрик усмехнулся. Было забавно слышать, как этот тщедушный, кожа да кости, паренек совершенно серьезно сообщает, что будет заботиться о нем. Достаточно было одного взгляда, чтобы убедиться: если кто и нуждается в заботе, так это он сам, Томас.
В шатер вошел Жофре, держа в руках поднос с едой и графин, полный вина.
Братья во время похода всегда жили в одном шатре, и сейчас он принес достаточно еды и вина, чтобы хватило на всех троих, включая Томаса.
– А вот и я, ребята! – Он поставил поднос на табурет. – Ну, налетайте! – Он разложил по тарелкам аппетитно подрумянившуюся зайчатину и отломил горбушку хлеба.
Томас живо подскочил и жадно схватил протянутую ему тарелку. Поставив ее на колени, мальчишка заработал челюстями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102