Народ стал потихонечку расходиться.
– Пойдем, – бросил даггам своему напарнику и, повернувшись к Ронину, заметил: – А вы чтобы все здесь убрали.
К'рин молча стояла рядом, держа руку у Ронина на плече. Он поглядел на Ниррена, и тот покачал головой:
– Я все сделаю. Ты о себе позаботься.
Он все еще поддерживал Г'фанда, который никак не мог прийти в себя.
Ронин кивнул и собрался уже уходить, но тут взгляд его упал на побледневшего и покрывшегося испариной Томанда. Бессат успокаивал толстяка, точно маленького ребенка. Они вдвоем подошли к Ронину, и Томанд сказал:
– Я не знаю, что... – Тут он заметил кровь. – Но он сам напросился.
– Все эти разговоры надо было когда-нибудь прекратить, – вставил Бессат. – Спасибо тебе.
Ронину вдруг стало противно.
– Это все так, болтовня. На самом деле он так не думает.
– Но он все же изрядно меня оскорбил, – едва ли не хныча, заметил Томанд. – Однако теперь, я уверен, он уже точно так не думает.
– Пойдем, – поспешила вмешаться К'рин, почувствовав, что разговор принимает опасный оборот. – Надо промыть тебе рану.
Ронин взглянул на нее.
– Да, – вздохнул он. – Пойдем.
– Кто-нибудь видел, как ты его подобрала?
– Думаю, нет. Они все были слишком заняты.
– Ну еще бы.
– Глубоко он вошел?
– По самую рукоятку.
Ронин сидел на кровати и вертел в руках кинжал Г'фанда, задумчиво разглядывая клинок, обагренный его же кровью. К'рин наклонилась над ним и принялась обрабатывать рану, время от времени роясь в открытой сумке, брошенной тут же, на кровати.
Сначала они пошли к Сталигу, хотя Ронин и подозревал, что это будет не слишком удобно. Но в операционной было темно, в кабинете – тоже, и никто не знал толком, куда ушел доктор и когда он вернется. Так что пришлось идти к К'рин, у которой дома хранились все необходимые препараты.
Тщательно продезинфицировав рану, она принялась зашивать края.
– Что с ним такое случилось? Мальчишка таскает оружие на Сехну... О чем он думает, интересно?! – возмущалась К'рин.
– Во-первых, он далеко не мальчишка, – ответил Ронин, стараясь не дергаться. – И он очень серьезно относится к своей работе. Может быть, даже слишком серьезно. Ученым не так-то легко приходится в наших условиях, и это его раздражает. Наверное.
Он забыл, что ему нельзя двигаться, и пожал плечами.
– Сиди спокойно, – велела К'рин.
Она на мгновение замерла и продолжила накладывать стежки.
– Я уверен, что все так и есть, как я сказал Томанду:
Г'фанд просто погорячился.
К'рин закрепила шов и наложила повязку.
– Однако же он на тебя напал.
– Да – согласился Ронин. – Что меня и беспокоит.
К'рин достала из сумки какую-то мазь и принялась смазывать распухшие ссадины у него на ребрах.
– Почему?
Он пожал плечами.
– Тебя действительно это тревожит?
Он не ответил. Ему было приятно чувствовать прикосновение ее пальцев. Втирая мазь, она легонько массировала больной бок. К'рин пыталась понять, о чем думает Ронин. Быть может, о ней? Она вытерла руки и распустила волосы. Они упали ей на плечи, обрамляя черными кольцами бледное лицо. Она все же запачкала пару прядей мазью, которая переливалась при ярком свете причудливыми радужными бликами.
– Я в первый раз видела, как ты дерешься, – произнесла она очень тихо.
Было в ее голосе что-то такое... какая-то вкрадчивая нотка... Ронин почему-то вспомнил, как она быстро склонилась к его руке, чтобы слизнуть его кровь. Он в сердцах отшвырнул кинжал, который, описав в воздухе сверкающую дугу, вонзился в пол. Ронин сжал кулаки с такой силой, что побелели костяшки пальцев.
– Успокойся. Все хорошо, – прошептала К'рин.
Но он все равно продолжал психовать.
– Меня учили, – проговорил он с расстановкой, – как убивать и как уцелеть самому. Этому учат всех меченосцев. Кто-то лучше усваивает, кто-то хуже. В те годы, когда рядом был Саламандра, все было иначе. А теперь инстинкт снова берет свое... чистый, животный инстинкт... потому что нет времени даже подумать. Промедлишь секунду – и ты умрешь.
Он умолк на мгновение, вытянул руки. Впечатление было такое, что он обращается к самому себе, как будто К'рин здесь не было вовсе.
– Я его чуть не убил. Еще бы немного – и я бы точно его прикончил. А он был такой беззащитный... Он сам испугался того, что сделал.
– Да, я знаю.
К'рин прильнула к нему всем телом, и Ронин невольно напрягся, почувствовав прикосновение ее грудей. Она продолжала легонько массировать ему спину.
– Я бы хотела увидеть тебя на Поединке, – прошептала она ему в самое ухо.
Теперь ее руки переместились ему на шею. Медленными круговыми движениями она снимала усталость с его напряженных мышц.
– Знаешь, я иногда представляю себе, какой ты в драке.
– Да неужели? Вот уж не думал, что ты занимаешься этакой ерундой.
Он расслабился. Прикосновение ее груди приятно его волновало.
– Я вообще женщина непредсказуемая, – рассмеялась она и принялась растирать ему мышцы вдоль позвоночника. – И ты всегда побеждаешь в драке?
– Всегда. – Он знал, что она ждет именно такого ответа. Собственно, ей и не надо было об этом спрашивать.
Ее пальцы скользнули ниже, и их тела снова тесно соприкоснулись. Он вдыхал аромат ее духов. Пряди ее волос мягко и нежно касались кожи. Разговор, кажется, исчерпал себя. В тишине раздавалось учащенное дыхание К'рин. Ронин не сразу сообразил, что и сам он дышит не слишком ровно.
Продолжая массировать ему спину, она дошла уже до поясницы. Ее пальцы коснулись его ягодиц. Губы были так близко, что дыхание ее щекотало ему ухо.
– Ты потрясающе дрался. Ты дрался, ты истекал кровью, а я все это время думала только об одном.
Теперь движения ее рук стали настойчивее и смелее.
Он молчал. Он уже возбуждался.
Она коснулась губами его уха.
Он повернулся к ней и, забыв о боли, усадил К'рин к себе на колени. Принялся гладить ей волосы, а потом притянул к себе и яростно прижался губами к ее губам. Губы ее приоткрылись. Его сильные руки ласкали податливое тело К'рин. Она тихонечко застонала. Он потянулся к застежке у нее на блузке...
* * *
Ронин впервые их видел. Они были высокие, стройные и достаточно молодые. Рукояти кинжалов, закрепленных на портупеях поверх серых рубах, тускло поблескивали в ярком искусственном свете – здесь, на верхних уровнях, осветительная система работала пока еще без перебоев.
– Фрейдал хочет тебя видеть, – сказал один из них. Он, по-видимому, не сомневался в том, что обращается к нужному человеку, хотя Ронин не знал ни того, ни другого.
Ронин сразу же подумал о Борросе, и ему стало немного не по себе. Было еще очень рано, примерно середина первой смены. Ронин как раз направлялся к себе. Даггамы перехватили его почти у двери, неожиданно вырулив из-за угла и преградив ему дорогу. Да, сказал себе Ронин, на этот раз Сталиг оказался прав:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53