- Что ты делаешь? - услышал он откуда-то сверху ее осторожный, прерывистый шепот и, на мгновение оторвавшись, тоже почему-то прошептал:
- Не знаю… схожу с ума, кажется…
И ее волновали его поцелуи - он чувствовал это и по упругости сосков, и по нежному биению сердца. Но что, черт подери, делать дальше, не на скамейке же… Он вновь припал к ее послушно раскрывшимся губам, расстегнул собственную рубашку, вытащил ее из-за пояса джинсов и прижал Светлану к себе с такой силой, что она только охнула, когда ее обнаженная грудь уперлась сосками в его грудь.
- Подожди… прекрати, - наконец сказала она, когда он принялся осторожно скользить рукой по ее гладким коленям, сдвигая вверх платье, причем сказала уже не шепотом, а вполголоса и, чуть помедлив, добавила: - не здесь же…
Того мужчину, который в подобной ситуации удержался бы и не спросил «а где?», можно было бы награждать орденом «За сдержанность». Дмитрий такого ордена явно не заслуживал, настолько мгновенно слетел с его губ этот пресловутый вопрос.
И вот теперь она уже хитро прищурилась, поправила волосы и, запахнув на груди платье, спросила:
- Что - где?
К счастью, он моментально понял, что не стоит давать ей повода для издевательств, и как-то интуитивно почувствовал, что надо выждать паузу.
- Нет, ничего, вернемся к нашей приятной беседе, - и хладнокровно отстранился, нашаривая под скамейкой закатившуюся туда банку пива. - Может, тебе еще стихи почитать?
Когда он вновь поднял глаза, то увидел, что она, еще не застегнув платье, смотрит на него с нескрываемым любопытством. И хотя его несколько раздосадовал этот изучающий взгляд, он вновь, словно повинуясь какому-то толчку, прильнул к ней, разжал ее губы своим языком, жадно проник ладонями под платье и нащупал ее грудь.
- Ты - хитрое и насмешливое чудо! Я повешусь на ближайшем дереве, если ты меня сейчас прогонишь.
Она засмеялась:
- Какие страшные угрозы! - и, чуть погодя, добавила: - И какой пылкий мужчина, просто невозможно устоять… Дай еще сигарету.
Они вновь закурили, и он при свете зажигалки увидел ее обнаженную грудь.
- Какая чудная ночь…
Он слегка отодвинулся от нее и сел боком. Она нащупала его руку, лежавшую на скамейке, и слегка пожала. И в этом прикосновении ее пальцев было что-то столь обнадеживающее, что он уже почти не сомневался в дальнейшем.
- Ну, пойдем, - она бросила сигарету на землю, придавив ее носком туфельки, затем встала, застегивая платье. Вслед за ней поднялся и он.
- Куда?
- В музей, на экскурсию.
Он ждал этих слов и тем не менее удивился и задрожал. Они, обнявшись, пошли по дорожке к скиту, возле самого входа он повернул ее к себе и вновь поцеловал. Отстранившись, она как-то просто и даже обыденно сказала самым спокойным тоном:
- Я пойду проведаю Дашу и заодно возьму ключи. А ты подходи к самому музею и жди меня там. И хотя это сложно, но постарайся, чтобы тебя никто не видел.
Он послушно кивнул, и они, войдя в скит, расстались. Светлана повернула налево, а он обошел вокруг темневшую в лунном свете часовню и приблизился к музею, встав в тени, отбрасываемой домом.
Где-то лаяли собаки, в некоторых домах скита еще горел свет, ярко светили звезды, но он лихорадочно курил, пряча сигарету в ладони. Все вокруг казалось невероятным, таинственным, неуловимым. В том, что она придет, он не сомневался, но все дальнейшее представлялось столь волнительным, что он старался не думать об этом раньше времени. Откуда-то донеслись позывные «Маяка», и Дмитрий машинально бросил взгляд на часы. Половина двенадцатого. Два часа прошли так упоительно-незаметно, что можно было бояться только одного - столь же мгновенно пролетит и эта необыкновенная ночь. Он ни о чем не думал и ничего не чувствовал - как до этого не чувствовал ни Бога, ни любви - и лишь хищно всматривался в темноту, в надежде поскорее увидеть белое платье. Нетерпеливое ожидание - самая невозможная вещь на свете, но не будь его, и даже счастье покажется только мимолетной приятностью.
Когда Светлана наконец появилась из-за часовни, он почему-то подумал об ангеле и с усмешкой отогнал от себя это нелепое сравнение.
- Подожди, - первым делом прошептала она, - я сначала открою дверь, а потом ты поднимешься и войдешь.
Он согласно кивнул и не стал выходить из черной лунной тени, пока не услышал звук открываемого замка. Поспешно, одним прыжком, он вскочил на веранду и боком втиснулся в полуоткрытую дверь. Светлана тут же заперла ее за ним, а он прошел дальше, в темные залы, откуда на него повеяло теплой и устоявшейся духотой.
- Направо, - шепнула Светлана, появляясь за его спиной, и он послушно повернул - именно там находился единственный диван. В доме било очень темно и тихо, только осторожно скрипели половицы под их крадущимися шагами, да в прихожей тикали настенные часы с маятником.
Войдя в зал первой, Светлана приблизилась к дивану, перед которым стоял круглый, инкрустированный стол, и сняла веревку, огораживающую этот уголок комнаты. Двигаясь, как лунатик, и ориентируясь лишь на ее платье, Дмитрий осторожно приблизился, уронил сумку на пол и обнял Светлану за талию. Она медленно повернулась к нему лицом и мягко отстранилась:
- Я сама…
Он отступил на шаг и стал раздеваться, смотря, как замедленными, парящими в темноте движениями она распустила пояс, прошлась пальцами по верхним рядам пуговиц вплоть до талии, а потом нагнулась и стала расстегивать подол. Он уже успел снять рубашку и взялся за пояс джинсов, когда она распахнула платье и легким взмахом рук освободилась от него. На ней остались лишь белые трусики и туфли. В темноте он не видел ее глаз, но чувствовал, что и она смотрит на него. Оставшись совсем обнаженным, он сделал к ней два неуверенных шага - и тут вдруг в прихожей стали бить часы. Оба вздрогнули и приглушенно рассмеялись.
Она положила руки ему на бедра, он повторил ее жест и, ощутив пальцами шелковистую ткань трусиков, медленно стянул их с нее и встал на колени, пока она, опираясь на его плечо, переступала через них своими белыми туфельками. Не вставая с колен, он стал нежно и осторожно быстрыми, щекочущими движениями губ целовать ее ноги, бедра, живот, придерживая обеими руками за теплые ягодицы. Она вдруг сделала какое-то резкое движение и уселась на стол, слегка разведя согнутые в коленях ноги. И он понял ее невысказанное желание, приблизился к краю стола, положил ладони на ее бедра и, просунув между них голову, стал осторожно щекотать языком ароматные, нежные, влажные места - пока она не охнула, вздрогнула и, выпрямив ноги, не положила их ему на плечи.
Время уже не играло никакой роли, он его не чувствовал и только дрожал, стараясь унять собственное возбуждение, лишь бы страстно вздыхала и постанывала она. В какой-то момент, почувствовав, как ее руки с благодарностью коснулись его головы, он встал и уже хотел было войти в нее, но она отстранилась и опустила ноги со стола:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30