Он бы принял меня с распростертыми объятиями, я уверена, но после новых подземных толчков путешествие по Миссисипи сопряжено с большой опасностью. Никто не соглашается сопровождать меня, хотя я предлагала немалые деньги.
Женщина держалась стойко, не билась в истерике, но по лицу было видно, что она в полном отчаянии. Фрей прекрасно знал, что скажет новоорлеанское общество, когда станет известно о беременности незамужней девицы Сент-Этьен. Даже колоссальное состояние Дюрана не спасет ее от всеобщего остракизма.
– Может быть, – нерешительно начал врач, – я мог бы помочь… то есть если вы решите избавиться от ребенка…
Когда до нее дошел смысл его слов, Оливия тут же, словно защищаясь, обхватила живот руками:
– Нет! То есть я, конечно, благодарна вам за заботу, но…
Врач улыбнулся с облегчением:
– Значит, вы хотите родить ребенка от этого человека?
Доброта и участие врача так растрогали Оливию, что она разрыдалась.
– Да, да, я очень хочу этого ребенка. Это все, что мне от него осталось. – Она промокнула слезы носовым платком. – Право, не знаю, что со мной. Я никогда не плачу.
– Повышенная чувствительность – признак беременности, – улыбаясь одними глазами, пояснил доктор. – Видите, а мы думали, будто у вас нет никаких симптомов. А теперь, – продолжал он, вставая и отечески похлопав женщину по плечу, – я попрошу Луизу приготовить настоящего крепкого кофе, и мы вместе с вами обдумаем, как поступить, чтобы было хорошо и вам, и вашему будущему ребенку.
Вскоре Оливию устроили в уютной гостиной за чашкой ароматного французского кофе, любимого напитка всех без исключения жителей Нового Орлеана. Вокруг гостьи хлопотали доктор Фрей и его незамужняя сестра Луиза, прилагавшие все усилия к тому, чтобы Оливия чувствовала себя как дома в светлой небольшой квартирке, расположенной над врачебным кабинетом.
– А теперь расскажите мне о молодом человеке, отце вашего будущего ребенка, – попросила Луиза, после того как заставила гостью отведать сладкого пирога. Мадемуазель Фрей была довольно устрашающего вида, высокая дама с пышной грудью и плечами гренадера, массой седых волос, уложенных короной надо лбом. Но в темных глазах ее искрился смех и доброта, она часто и громко хохотала. Оливии довелось трудиться с ней бок о бок в больнице, и она считала, что Луизе следовало давно выйти замуж и заиметь дюжину собственных детей, которых она могла бы любить так же страстно, как больных сирот.
Последние два месяца Оливия была обречена фактически на одиночество и полное молчание, поскольку ее окружали чужие люди, для которых она представляла интерес лишь как наследница Дюрана, да застенчивые слуги, с которыми она обменивалась только короткими фразами. Так что впервые за долгое время Оливию готовы были внимательно выслушать добрые люди, относившиеся к ней с искренней симпатией. Слова сами полились из уст, и Оливия без утайки рассказала все. Когда она дошла до описания картины прощания с Сэмюэлем, голос сорвался.
– Я… боюсь, что с ним стряслось что-то страшное, у него очень опасная работа, и его могли убить.
– Полной уверенности нет и быть не может, – возразила Луиза. – Ведь прошло всего два месяца, а почта работает из рук вон плохо. Вы сами говорили, что он постоянно в пути. И ваши и его письма могли просто затеряться.
Оливия покачала головой:
– Но не все же. Я отправила массу писем. Кроме того, мы договорились держать связь через губернатора Клейборна. Если бы Сэмюэль был жив, он бы обязательно мне ответил. Я даже пыталась снестись с его сестрой в Сент-Луисе, но и она молчит. Губернатор заверил меня, что регулярно получает почту из Вашингтона, но писем от Сэмюэля там нет.
Доктор Фрей принялся расхаживать по комнате, задумчиво поглаживая бородку.
– И все же пока, на мой взгляд, его рано хоронить. А если президент отправил полковника за границу?
– Это возможно, – кивнула Оливия, готовая, подобно утопающей, ухватиться за соломинку.
– Однако нашу проблему это не решит, – вмешалась практичная Луиза. – Все равно вначале он должен получить развод. Даже будь полковник здесь, он не смог бы сейчас на вас жениться.
Взглянув на сестру, доктор несмело предложил:
– В нашем городе немало достойных молодых людей из хороших семей. Может быть…
– Нет! Ни за что! Даже если найдется человек, который изъявит готовность на мне жениться и усыновить моего ребенка, все равно моим мужем может быть только Сэмюэль. Пока хоть малейший шанс, что он жив… – Оливия в отчаянии затрясла головой. – Нет, даже если узнаю, что его нет в живых.
– В таком случае, – бодро проговорила Луиза, – нам просто придется изобрести для вас мужа.
Оливия и доктор Фрей ошеломленно уставились на нее.
– Хотел бы я знать, какой дьявольский план созрел в твоей голове, Лулу?
Луиза подняла густые темные брови и любовно оглядела брата. Он не называл ее Лулу со времен далекого детства.
– Я предлагаю предельно простое решение проблемы. Оливии требуется временный муж, который не станет обременять ее необходимостью выполнять супружеские обязанности, но сохранит ее репутацию, дав ей свое имя. Если полковник жив и получит развод, Оливия моментально овдовеет и выйдет замуж за отца своего ребенка. Отличная мысль! – продолжала Луиза, довольная своей изобретательностью. – Требуется муж, способный умереть молодым. Думаю, на эту роль как нельзя лучше подойдет какой-нибудь испанский офицер… Подождите секунду… Некий молодой человек с титулом, из богатой и знатной семьи, а службу он проходит, скажем, в Испанской Флориде. Итак, мы отправляемся в Пенсаколу. С сеньорой Вальдес мы не виделись уже много лет, путь не близкий, и мне, естественно, не помешает общество молодой особы, любительницы путешествий. Скажите, Оливия, почему бы нам с вами не совершить поездку во Флориду?
Начав понимать, куда клонит Луиза, Оливия воспряла духом. Улыбнувшись, она сказала:
– Однажды мне довелось проделать долгий путь по Миссисипи, да еще во время землетрясения. Думаю, небольшое путешествие морем до Флориды пойдет мне на пользу.
– Дон Рафаэль Обрегон! – торжественно провозгласила Луиза. – Мне нравится это имя! А вам, дорогая?
– Я выйду замуж за таинственного дона Рафаэля в Пенсаколе, затем трагически овдовею и укроюсь в поместье в Байю-Бьенвеню, оплакивая безвременную кончину любимого мужа, – подхватила Оливия.
Доктору оставалось только восхищенно покачивать головой, слушая, как дамы воодушевленно разрабатывают свои планы. По мнению Фрея, мужчины в подметки не годились слабому полу, когда речь шла о необходимости выстоять и выжить в самой невероятной обстановке.
Все утро губернатор Уильям Клейборн провел как в аду. Его кабинет до отказа забили плантаторы-креолы, крайне возбужденные перспективой грядущей войны с англичанами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125
Женщина держалась стойко, не билась в истерике, но по лицу было видно, что она в полном отчаянии. Фрей прекрасно знал, что скажет новоорлеанское общество, когда станет известно о беременности незамужней девицы Сент-Этьен. Даже колоссальное состояние Дюрана не спасет ее от всеобщего остракизма.
– Может быть, – нерешительно начал врач, – я мог бы помочь… то есть если вы решите избавиться от ребенка…
Когда до нее дошел смысл его слов, Оливия тут же, словно защищаясь, обхватила живот руками:
– Нет! То есть я, конечно, благодарна вам за заботу, но…
Врач улыбнулся с облегчением:
– Значит, вы хотите родить ребенка от этого человека?
Доброта и участие врача так растрогали Оливию, что она разрыдалась.
– Да, да, я очень хочу этого ребенка. Это все, что мне от него осталось. – Она промокнула слезы носовым платком. – Право, не знаю, что со мной. Я никогда не плачу.
– Повышенная чувствительность – признак беременности, – улыбаясь одними глазами, пояснил доктор. – Видите, а мы думали, будто у вас нет никаких симптомов. А теперь, – продолжал он, вставая и отечески похлопав женщину по плечу, – я попрошу Луизу приготовить настоящего крепкого кофе, и мы вместе с вами обдумаем, как поступить, чтобы было хорошо и вам, и вашему будущему ребенку.
Вскоре Оливию устроили в уютной гостиной за чашкой ароматного французского кофе, любимого напитка всех без исключения жителей Нового Орлеана. Вокруг гостьи хлопотали доктор Фрей и его незамужняя сестра Луиза, прилагавшие все усилия к тому, чтобы Оливия чувствовала себя как дома в светлой небольшой квартирке, расположенной над врачебным кабинетом.
– А теперь расскажите мне о молодом человеке, отце вашего будущего ребенка, – попросила Луиза, после того как заставила гостью отведать сладкого пирога. Мадемуазель Фрей была довольно устрашающего вида, высокая дама с пышной грудью и плечами гренадера, массой седых волос, уложенных короной надо лбом. Но в темных глазах ее искрился смех и доброта, она часто и громко хохотала. Оливии довелось трудиться с ней бок о бок в больнице, и она считала, что Луизе следовало давно выйти замуж и заиметь дюжину собственных детей, которых она могла бы любить так же страстно, как больных сирот.
Последние два месяца Оливия была обречена фактически на одиночество и полное молчание, поскольку ее окружали чужие люди, для которых она представляла интерес лишь как наследница Дюрана, да застенчивые слуги, с которыми она обменивалась только короткими фразами. Так что впервые за долгое время Оливию готовы были внимательно выслушать добрые люди, относившиеся к ней с искренней симпатией. Слова сами полились из уст, и Оливия без утайки рассказала все. Когда она дошла до описания картины прощания с Сэмюэлем, голос сорвался.
– Я… боюсь, что с ним стряслось что-то страшное, у него очень опасная работа, и его могли убить.
– Полной уверенности нет и быть не может, – возразила Луиза. – Ведь прошло всего два месяца, а почта работает из рук вон плохо. Вы сами говорили, что он постоянно в пути. И ваши и его письма могли просто затеряться.
Оливия покачала головой:
– Но не все же. Я отправила массу писем. Кроме того, мы договорились держать связь через губернатора Клейборна. Если бы Сэмюэль был жив, он бы обязательно мне ответил. Я даже пыталась снестись с его сестрой в Сент-Луисе, но и она молчит. Губернатор заверил меня, что регулярно получает почту из Вашингтона, но писем от Сэмюэля там нет.
Доктор Фрей принялся расхаживать по комнате, задумчиво поглаживая бородку.
– И все же пока, на мой взгляд, его рано хоронить. А если президент отправил полковника за границу?
– Это возможно, – кивнула Оливия, готовая, подобно утопающей, ухватиться за соломинку.
– Однако нашу проблему это не решит, – вмешалась практичная Луиза. – Все равно вначале он должен получить развод. Даже будь полковник здесь, он не смог бы сейчас на вас жениться.
Взглянув на сестру, доктор несмело предложил:
– В нашем городе немало достойных молодых людей из хороших семей. Может быть…
– Нет! Ни за что! Даже если найдется человек, который изъявит готовность на мне жениться и усыновить моего ребенка, все равно моим мужем может быть только Сэмюэль. Пока хоть малейший шанс, что он жив… – Оливия в отчаянии затрясла головой. – Нет, даже если узнаю, что его нет в живых.
– В таком случае, – бодро проговорила Луиза, – нам просто придется изобрести для вас мужа.
Оливия и доктор Фрей ошеломленно уставились на нее.
– Хотел бы я знать, какой дьявольский план созрел в твоей голове, Лулу?
Луиза подняла густые темные брови и любовно оглядела брата. Он не называл ее Лулу со времен далекого детства.
– Я предлагаю предельно простое решение проблемы. Оливии требуется временный муж, который не станет обременять ее необходимостью выполнять супружеские обязанности, но сохранит ее репутацию, дав ей свое имя. Если полковник жив и получит развод, Оливия моментально овдовеет и выйдет замуж за отца своего ребенка. Отличная мысль! – продолжала Луиза, довольная своей изобретательностью. – Требуется муж, способный умереть молодым. Думаю, на эту роль как нельзя лучше подойдет какой-нибудь испанский офицер… Подождите секунду… Некий молодой человек с титулом, из богатой и знатной семьи, а службу он проходит, скажем, в Испанской Флориде. Итак, мы отправляемся в Пенсаколу. С сеньорой Вальдес мы не виделись уже много лет, путь не близкий, и мне, естественно, не помешает общество молодой особы, любительницы путешествий. Скажите, Оливия, почему бы нам с вами не совершить поездку во Флориду?
Начав понимать, куда клонит Луиза, Оливия воспряла духом. Улыбнувшись, она сказала:
– Однажды мне довелось проделать долгий путь по Миссисипи, да еще во время землетрясения. Думаю, небольшое путешествие морем до Флориды пойдет мне на пользу.
– Дон Рафаэль Обрегон! – торжественно провозгласила Луиза. – Мне нравится это имя! А вам, дорогая?
– Я выйду замуж за таинственного дона Рафаэля в Пенсаколе, затем трагически овдовею и укроюсь в поместье в Байю-Бьенвеню, оплакивая безвременную кончину любимого мужа, – подхватила Оливия.
Доктору оставалось только восхищенно покачивать головой, слушая, как дамы воодушевленно разрабатывают свои планы. По мнению Фрея, мужчины в подметки не годились слабому полу, когда речь шла о необходимости выстоять и выжить в самой невероятной обстановке.
Все утро губернатор Уильям Клейборн провел как в аду. Его кабинет до отказа забили плантаторы-креолы, крайне возбужденные перспективой грядущей войны с англичанами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125