На кожаных обложках крупными буквами было выведено: «Разделенная Империя» – на одной, «Годы отчаяния: императрица-вампирша» – на другой, а на третьей просто – «Сигмар».
На этой он и остановился. Придвинув фонарь поближе, Конрад углубился в чтение. В шахтерском поселке было всего несколько книг, и одна из них, самая потрепанная, называлась сагой – в ней рассказывалось о биографии Сигмара Молотодержца. Конрад перечитывал ее несколько раз, несмотря на то, что в книге не хватало многих страниц.
Он начал читать сагу о Сигмаре с самого начала. Но едва он прочел первые строчки, как встретил знакомое имя.
Имя Эвана…
Конрад открыл для себя много нового.
Раньше он знал, что Сигмар родился две с половиной тысячи лет назад, что он был сыном Тафала, вождя племени унберогенов, что он жил на южной границе Великого леса в маленьком, но хорошо укрепленном поселке.
Однако Конрад не знал, что недалеко от того поселка находилась небольшая деревня. Главным в той деревне был человек по имени Квант, первый помощник Тафала; он и научил в свое время Сигмара пользоваться луком и стрелами. У Кванта были сын Эррол и дочь Эвана. Дети Тафала и Кванта росли вместе и были друзьями; с ходами Сигмар и Эвана так сдружились, что уже не могли жить друг без друга, и тогда их родители решили, что, когда дети вырастут, они их поженят. Но потом на деревню Кванта напали гоблины.
Сигмар в то время был на охоте, но первым заметил, что над деревней поднимаются клубы дыма, и бросился туда. Ворвавшись в деревню, он увидел страшную картину: все разграблено, сожжено, а жители убиты. Он нашел тело Эваны, но чудовища надругались над ним: отрезав голову, они забрали ее с собой в качестве страшного трофея.
Этот ужасный случай остался в памяти Сигмара навсегда. После этого он стал самым непримиримым врагом монстров и посвятил их уничтожению всю свою жизнь. Он объявил им войну, будучи воином-одиночкой, но потом сумел собрать армию, которая громила гоблинов, вытесняя их из мира людей.
Конрад впервые услышал имя Эваны во время своего полета в бесконечности. Почему он вспомнил о той, кого никогда не знал? Вполне вероятно, что он слышал это имя в Кислеве, когда наемники собирались вокруг костра и развлекали друг друга разными историями. Наверное, поэтому ему стало казаться, что его собственные детство и юность так похожи на жизнь Сигмара – на деревню Конрада тоже напали чудовища; Элисса тоже была убита, правда, ее обезглавленного тела он не находил.
Конрад весь ушел в книгу. Заключив союз с дварфами, заклятыми врагами гоблинов, Сигмар одержал решительную победу над их полчищами в ущелье Черного Огня. Там он впервые воспользовался своим знаменитым двуручным боевым молотом, который дварфы прозвали Гхал-мараз. После той битвы Сигмар получил имя Молотодержец.
И здесь в их судьбах просматривалось сходство. Эвана и Элисса погибли, одна от рук гоблинов, другая – зверолюдей. Они оба жестоко пострадали от нападения монстров. Сигмар жил в эпоху диких зверств и бесконечных кровавых войн, а разве он, Конрад, не видит, что время мира и счастья закончилось? Снова Империя находится в страшной опасности. На ее границах хозяйничают шайки чудовищ, и в любой день на ее земли могут хлынуть полчища исчадий Хаоса.
Хаос. Его время наступило вновь.
Как и Сигмар, Конрад начал сражаться с тварями в одиночку и, как и Сигмар, одержал победу над гоблинами, когда ворвался в их подземные норы, чтобы спасти Вольфа. Только вместо двуручного молота у него был двуручный топор.
Впрочем, Сигмар никогда не сидел в темной подземной каморке, глубоко спрятанной под городом-крепостью, и не находился во власти какого-то полоумного колдуна.
Конрад закрыл глаза. Он вспоминал. Там, в пещере, он схватил топор, потому что потерял меч и потратил единственную стрелу, которую пустил в жреца, истязавшего Вольфа. Тогда этот топор оказался очень кстати; он косил направо и налево гоблинов. Один взмах – и мерзкие твари, вопя, издыхали, а топор продолжал свою кровавую работу.
Правда, был момент, когда ему показалось, что в руках он держит молот.
Потом он выбросил это из головы, предпочитая не думать о том, чего не мог объяснить; однако забыть это оказалось не так-то просто. Он вспомнил, как в самый разгар боя внезапно ощутил мощный прилив энергии, словно им начала управлять какая-то неведомая сила.
Когда он вступал в бой, то уже не думал ни о чем. Сражение – это одно, а размышления – совсем другое. Если бы он начал думать, взвешивая и просчитывая каждый шаг, то очень скоро потерпел бы поражение. Нерешительность в его деле означала смерть. Удача сопутствует храбрым.
Впрочем, в битве с гоблинами было не совсем так. Он сражался и чувствовал нечто большее, чем просто боевой пыл; он чувствовал, что как будто кто-то ему помогает. Возможно, это были духи предков, которые пришли ему на помощь, преодолев завесу времени.
Нечто похожее он испытал во время своего призрачного полета над землей, когда ему стало казаться, что какая-то неведомая сила увлекает его в сторону невообразимо яркого пространства, частью которого он был.
Кристен любила разгадывать сны. Она говорила, что сны – это возможность для человека побывать в мире духов. Когда человек спит, его душа отправляется путешествовать; сны – это ее приключения, которые потом могут толковать прорицатели. Конрад в это не верил и посмеивался над девушкой.
Но теперь он и сам начал об этом задумываться. Сны он видел всегда, но никогда они не касались совершенно новых, неизвестных ему вещей.
На следующее утро Литценрайх зашел в каморку Конрада и спросил:
– Как ты попал в бронзовые доспехи?
Конрад взволнованно ходил из угла в угол.
Он рассказывал, что с ним случилось: как попал в плен к шайке Кастринга, как бежал, потом нашел доспехи и надел их, чтобы сразиться с преследователями. Он говорил только правду, но кое-что все же решил утаить.
Он не стал рассказывать о том, что впервые увидел бронзового рыцаря пять лет назад, когда тот заехал в их деревню; что потом увидел его отражение в линзах подземного храма дварфов; что бросился за рыцарем в погоню; и что в результате спасся от прислужников Кхорна, когда заметил блеск лунного света на бронзовых доспехах.
Волшебник кивнул:
– Да, ты прав. Видимо, ты пробыл в доспехах не слишком долго, иначе от тебя остались бы одни кости, как от твоей лошади. А от твоего предшественника, видимо, и того не осталось – доспехи уничтожили его без остатка. Эта бронза питается плотью – либо той, которую убивает ее владелец, либо его собственной.
– Но… что это такое?
– Порождение Хаоса, – просто ответил Литценрайх, – что же еще? Я о нем слышал. Оно бродит по миру людей уже много лет. Когда узнали, что эта тварь добралась до Миденхейма, на ее поиски отправили несколько рыцарей ордена Пантеры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
На этой он и остановился. Придвинув фонарь поближе, Конрад углубился в чтение. В шахтерском поселке было всего несколько книг, и одна из них, самая потрепанная, называлась сагой – в ней рассказывалось о биографии Сигмара Молотодержца. Конрад перечитывал ее несколько раз, несмотря на то, что в книге не хватало многих страниц.
Он начал читать сагу о Сигмаре с самого начала. Но едва он прочел первые строчки, как встретил знакомое имя.
Имя Эвана…
Конрад открыл для себя много нового.
Раньше он знал, что Сигмар родился две с половиной тысячи лет назад, что он был сыном Тафала, вождя племени унберогенов, что он жил на южной границе Великого леса в маленьком, но хорошо укрепленном поселке.
Однако Конрад не знал, что недалеко от того поселка находилась небольшая деревня. Главным в той деревне был человек по имени Квант, первый помощник Тафала; он и научил в свое время Сигмара пользоваться луком и стрелами. У Кванта были сын Эррол и дочь Эвана. Дети Тафала и Кванта росли вместе и были друзьями; с ходами Сигмар и Эвана так сдружились, что уже не могли жить друг без друга, и тогда их родители решили, что, когда дети вырастут, они их поженят. Но потом на деревню Кванта напали гоблины.
Сигмар в то время был на охоте, но первым заметил, что над деревней поднимаются клубы дыма, и бросился туда. Ворвавшись в деревню, он увидел страшную картину: все разграблено, сожжено, а жители убиты. Он нашел тело Эваны, но чудовища надругались над ним: отрезав голову, они забрали ее с собой в качестве страшного трофея.
Этот ужасный случай остался в памяти Сигмара навсегда. После этого он стал самым непримиримым врагом монстров и посвятил их уничтожению всю свою жизнь. Он объявил им войну, будучи воином-одиночкой, но потом сумел собрать армию, которая громила гоблинов, вытесняя их из мира людей.
Конрад впервые услышал имя Эваны во время своего полета в бесконечности. Почему он вспомнил о той, кого никогда не знал? Вполне вероятно, что он слышал это имя в Кислеве, когда наемники собирались вокруг костра и развлекали друг друга разными историями. Наверное, поэтому ему стало казаться, что его собственные детство и юность так похожи на жизнь Сигмара – на деревню Конрада тоже напали чудовища; Элисса тоже была убита, правда, ее обезглавленного тела он не находил.
Конрад весь ушел в книгу. Заключив союз с дварфами, заклятыми врагами гоблинов, Сигмар одержал решительную победу над их полчищами в ущелье Черного Огня. Там он впервые воспользовался своим знаменитым двуручным боевым молотом, который дварфы прозвали Гхал-мараз. После той битвы Сигмар получил имя Молотодержец.
И здесь в их судьбах просматривалось сходство. Эвана и Элисса погибли, одна от рук гоблинов, другая – зверолюдей. Они оба жестоко пострадали от нападения монстров. Сигмар жил в эпоху диких зверств и бесконечных кровавых войн, а разве он, Конрад, не видит, что время мира и счастья закончилось? Снова Империя находится в страшной опасности. На ее границах хозяйничают шайки чудовищ, и в любой день на ее земли могут хлынуть полчища исчадий Хаоса.
Хаос. Его время наступило вновь.
Как и Сигмар, Конрад начал сражаться с тварями в одиночку и, как и Сигмар, одержал победу над гоблинами, когда ворвался в их подземные норы, чтобы спасти Вольфа. Только вместо двуручного молота у него был двуручный топор.
Впрочем, Сигмар никогда не сидел в темной подземной каморке, глубоко спрятанной под городом-крепостью, и не находился во власти какого-то полоумного колдуна.
Конрад закрыл глаза. Он вспоминал. Там, в пещере, он схватил топор, потому что потерял меч и потратил единственную стрелу, которую пустил в жреца, истязавшего Вольфа. Тогда этот топор оказался очень кстати; он косил направо и налево гоблинов. Один взмах – и мерзкие твари, вопя, издыхали, а топор продолжал свою кровавую работу.
Правда, был момент, когда ему показалось, что в руках он держит молот.
Потом он выбросил это из головы, предпочитая не думать о том, чего не мог объяснить; однако забыть это оказалось не так-то просто. Он вспомнил, как в самый разгар боя внезапно ощутил мощный прилив энергии, словно им начала управлять какая-то неведомая сила.
Когда он вступал в бой, то уже не думал ни о чем. Сражение – это одно, а размышления – совсем другое. Если бы он начал думать, взвешивая и просчитывая каждый шаг, то очень скоро потерпел бы поражение. Нерешительность в его деле означала смерть. Удача сопутствует храбрым.
Впрочем, в битве с гоблинами было не совсем так. Он сражался и чувствовал нечто большее, чем просто боевой пыл; он чувствовал, что как будто кто-то ему помогает. Возможно, это были духи предков, которые пришли ему на помощь, преодолев завесу времени.
Нечто похожее он испытал во время своего призрачного полета над землей, когда ему стало казаться, что какая-то неведомая сила увлекает его в сторону невообразимо яркого пространства, частью которого он был.
Кристен любила разгадывать сны. Она говорила, что сны – это возможность для человека побывать в мире духов. Когда человек спит, его душа отправляется путешествовать; сны – это ее приключения, которые потом могут толковать прорицатели. Конрад в это не верил и посмеивался над девушкой.
Но теперь он и сам начал об этом задумываться. Сны он видел всегда, но никогда они не касались совершенно новых, неизвестных ему вещей.
На следующее утро Литценрайх зашел в каморку Конрада и спросил:
– Как ты попал в бронзовые доспехи?
Конрад взволнованно ходил из угла в угол.
Он рассказывал, что с ним случилось: как попал в плен к шайке Кастринга, как бежал, потом нашел доспехи и надел их, чтобы сразиться с преследователями. Он говорил только правду, но кое-что все же решил утаить.
Он не стал рассказывать о том, что впервые увидел бронзового рыцаря пять лет назад, когда тот заехал в их деревню; что потом увидел его отражение в линзах подземного храма дварфов; что бросился за рыцарем в погоню; и что в результате спасся от прислужников Кхорна, когда заметил блеск лунного света на бронзовых доспехах.
Волшебник кивнул:
– Да, ты прав. Видимо, ты пробыл в доспехах не слишком долго, иначе от тебя остались бы одни кости, как от твоей лошади. А от твоего предшественника, видимо, и того не осталось – доспехи уничтожили его без остатка. Эта бронза питается плотью – либо той, которую убивает ее владелец, либо его собственной.
– Но… что это такое?
– Порождение Хаоса, – просто ответил Литценрайх, – что же еще? Я о нем слышал. Оно бродит по миру людей уже много лет. Когда узнали, что эта тварь добралась до Миденхейма, на ее поиски отправили несколько рыцарей ордена Пантеры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46