Служивый узнал его — лицо мигом обрело сосредоточие и учтивость, уверенность с беспечностью исчезли…
— Старшего ко мне, — процедил майор.
— Есть! — коротко ответил тот и, втянув голову в плечи, шмыгнул из салона.
Лейтенант — старший дежурного наряда, выскочил из-за нагромождения бетонных блоков, на ходу оправляя форменную куртку, и через несколько секунд предстал пред грозными очами.
— Лейтенант Кудинов, — залихватски козырнул он.
— Где твой болтун?
— В данный момент занят приборкой служебного помещения. Наказал я его, товарищ ма…
— Слабо наказал. Это тебе нужно мести пол, если не в состоянии заставить солдата четко выполнять приказ. Ко мне его с оружием.
Неказистый паренек лет девятнадцати-двадцати бежал к автобусу так, словно от скорости зависело, насколько суровой последует кара за болтовню в эфире открытым текстом.
— Связист, товарищ майор. Рядовой Воробьев, — доложил лейтенант, стоя на ступеньку ниже провинившегося паренька.
— Он поедет с нами; посмотрю, что за фрукт. Не понравится — суну под пули. Покажет себя молодцом — привезу живым. А ты, — стрельнул он взглядом на молодого лейтенанта, — про рацию на ближайшие два часа забудь. Вспомнишь о ней в самом крайнем случае — если мимо твоей бетонной хижины проедет Бен Ладан. Уяснил?
— Так точно!
Сзади почти вплотную к автобусу подрулил бэтээр. С брони спрыгнули спецназовцы, помогли опуститься на землю двум отставшим артистам. Покачиваясь, неверной походкой те прошли вдоль белого автобусного борта и поднялись по ступенькам в салон. И парень, и девица скрипели от бессильной ярости белыми зубками. Покосившись на майора, длинноволосый фраер открывать рот поостерегся, а фурия, плюхнулась на свое место и, поправляя разметавшиеся по голове темные волосы, поворчала:
— Я давно догадывалась, что у всех вояк вместо извилин — окопы в полный рост…
Автобус медленно вывернул влево и, оставляя за собой темный смрад, разогнался до прежней скорости; бэтээр с экипажем и второй шестеркой головорезов остался дожидаться условного сигнала. Лейтенант с двумя подчиненными долго глядели на корму светлого «Мерседеса», покуда тот не исчез за плавным поворотом дороги.
— Да… Попадись такому под горячую руку!.. — тихонько вздохнул срочник,
— и пошлют до дому извещение о твоей «героической» погибели.
— А ты не попадайся, — посоветовал сержант-контрактник. Однако былой нахрапистости в голосе и в лице поубавилось.
— Постараюсь… А правду говорят, что у бойцов его подразделения не бывает дисциплинарных взысканий?
— Правду, — кивнул лейтенант. — Одни благодарности, медали и ордена. Взысканий нет.
— Разве такое возможно?..
— У него в команде свой «Дисциплинарный устав», — уважительно отвечал моложавый офицер. — Рассказывали: надевает тренировочные перчатки, выходит один против трех разгильдяев и… начинается мочилово без поддавков с обеих сторон. Потом этих троих уносят, и пару дней они отлеживаются. Вот такая метода воспитания…
— Ни хрена себе, — пробормотал юный срочник. — Слава богу, что мы служим под вашим началом, товарищ лейтенант!
Сержант на миг прикрыл глаза, встряхнул головой и поежился. Кажется, мнение молодого солдата он полностью разделял.
* * *
Зубко не давал расслабляться. Начиная с октября, Белозеров исправно ездил с ним на тренировки в спортзал, откуда возвращался еле живым. Интенсивные занятия боксом, а затем и каратэ, дали быстрый и хороший результат — парень заметно оброс мышцами, раздался в плечах, перестал бояться ударов и боли; в намечавшихся драках главарь намеренно отводил ему одну из первых ролей.
Членство в банде Бритого придавало Павлу сил, уверенности в себе. Изредка пятеро парней сходились в кулачных боях против вновь зарождавшихся группировок — дома в Солнечном росли и заселялись, народу понемногу прибывало. Самые отвязные сверстники решались устанавливать свои законы, перечили молодой банде, забивали стрелки. Дважды вся компания метелила пришлых с Молочки — соседнего с Солнечным поселка. Приходилось ставить наглецов на место, показывать «кто в доме хозяин». В этих «боях местного значения» мужал и Белозеров. Теперь уж вряд ли его привел бы в смятение вид перочинного ножа, вряд ли напугал бы перевес противников. Пашка учился держать удар и ненавидеть врагов; постигал нюансы уличных драк и становился жестче; приноровился на время отключать замашки потомственного интеллигента и позабыл про свою извечную мягкотелость.
К тому же за ним закрепилась стойкая репутация мозгового центра организованной группировки: парни во главе с Бритым относились к Палермо уважительно, к мнению, каким бы оно ни было, непременно прислушивались. Впервые за семнадцать лет он ощутил себя нужным человеком; впервые увидел, насколько люди дорожат его умом и сообразительностью, насколько ценят его слова. Потому-то, получив приказ загоревшегося увеличить доходы группировки главаря придумать, как надавить на треклятого москвича, размышлял, изворачивал мозги, позабыв обо всем на свете…
После обстрела машины господин Доронин наконец-то согласился поговорить с Зубко об условиях дальнейшего сотрудничества. Соблюдая меры максимальной предосторожности, Серега встретился с москвичом в укромном местечке. Приятели подстраховывали своего лидера, но владелец магазина вел себя сдержанно и корректно — рандеву прошло без сюрпризов. Кажется, продырявленные пулями колеса джипа, заставили Доронина пересмотреть скептическое отношение к возможностям молодой банды, стоящей за немногословным, узколобым амбалом.
Не сказав на переговорах ни «да», ни «нет», владелец супермаркета испросил у Зубко небольшую отсрочку с целью «изыскания финансовых резервов» для оплаты новой «крыши». Наивный боксер, беспрестанно потирающий тыльной стороной ладони свернутый набок нос, согласился…
«Да, переговоры с толстосумами тебе даются тяжело, — подумал тогда Палермо. — Не твое это, Серега. Не твое…»
А через несколько дней грянул гром.
Взъерошенный и чем-то озабоченный Клава нашел своих друзей прямо в школьном коридоре, а не дожидался их, как обычно у выхода, на крыльце.
— Братва, — тихо проговорил он, — там, у лестницы Хлебопёк дежурит с двумя гоблинами. Не иначе, как нас дожидается…
— Хлебопёк? — наморщил узкий лоб Бритый. — А чё за дела-то у него к нам?..
— Хер его знает, — пожал плечами Юрка. — Мож через окно дернуть с другой стороны?
Зубко покачал головой:
— Не. Тут мы хозяева, а не он.
И двинулся к выходу…
Прямо у школы компания действительно столкнулась лицом к лицу с Хлебопёком. Парень с мощной шеей, проглядывавшей сквозь открытый ворот короткой кожаной куртки, стоял в окружении двух телохранителей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
— Старшего ко мне, — процедил майор.
— Есть! — коротко ответил тот и, втянув голову в плечи, шмыгнул из салона.
Лейтенант — старший дежурного наряда, выскочил из-за нагромождения бетонных блоков, на ходу оправляя форменную куртку, и через несколько секунд предстал пред грозными очами.
— Лейтенант Кудинов, — залихватски козырнул он.
— Где твой болтун?
— В данный момент занят приборкой служебного помещения. Наказал я его, товарищ ма…
— Слабо наказал. Это тебе нужно мести пол, если не в состоянии заставить солдата четко выполнять приказ. Ко мне его с оружием.
Неказистый паренек лет девятнадцати-двадцати бежал к автобусу так, словно от скорости зависело, насколько суровой последует кара за болтовню в эфире открытым текстом.
— Связист, товарищ майор. Рядовой Воробьев, — доложил лейтенант, стоя на ступеньку ниже провинившегося паренька.
— Он поедет с нами; посмотрю, что за фрукт. Не понравится — суну под пули. Покажет себя молодцом — привезу живым. А ты, — стрельнул он взглядом на молодого лейтенанта, — про рацию на ближайшие два часа забудь. Вспомнишь о ней в самом крайнем случае — если мимо твоей бетонной хижины проедет Бен Ладан. Уяснил?
— Так точно!
Сзади почти вплотную к автобусу подрулил бэтээр. С брони спрыгнули спецназовцы, помогли опуститься на землю двум отставшим артистам. Покачиваясь, неверной походкой те прошли вдоль белого автобусного борта и поднялись по ступенькам в салон. И парень, и девица скрипели от бессильной ярости белыми зубками. Покосившись на майора, длинноволосый фраер открывать рот поостерегся, а фурия, плюхнулась на свое место и, поправляя разметавшиеся по голове темные волосы, поворчала:
— Я давно догадывалась, что у всех вояк вместо извилин — окопы в полный рост…
Автобус медленно вывернул влево и, оставляя за собой темный смрад, разогнался до прежней скорости; бэтээр с экипажем и второй шестеркой головорезов остался дожидаться условного сигнала. Лейтенант с двумя подчиненными долго глядели на корму светлого «Мерседеса», покуда тот не исчез за плавным поворотом дороги.
— Да… Попадись такому под горячую руку!.. — тихонько вздохнул срочник,
— и пошлют до дому извещение о твоей «героической» погибели.
— А ты не попадайся, — посоветовал сержант-контрактник. Однако былой нахрапистости в голосе и в лице поубавилось.
— Постараюсь… А правду говорят, что у бойцов его подразделения не бывает дисциплинарных взысканий?
— Правду, — кивнул лейтенант. — Одни благодарности, медали и ордена. Взысканий нет.
— Разве такое возможно?..
— У него в команде свой «Дисциплинарный устав», — уважительно отвечал моложавый офицер. — Рассказывали: надевает тренировочные перчатки, выходит один против трех разгильдяев и… начинается мочилово без поддавков с обеих сторон. Потом этих троих уносят, и пару дней они отлеживаются. Вот такая метода воспитания…
— Ни хрена себе, — пробормотал юный срочник. — Слава богу, что мы служим под вашим началом, товарищ лейтенант!
Сержант на миг прикрыл глаза, встряхнул головой и поежился. Кажется, мнение молодого солдата он полностью разделял.
* * *
Зубко не давал расслабляться. Начиная с октября, Белозеров исправно ездил с ним на тренировки в спортзал, откуда возвращался еле живым. Интенсивные занятия боксом, а затем и каратэ, дали быстрый и хороший результат — парень заметно оброс мышцами, раздался в плечах, перестал бояться ударов и боли; в намечавшихся драках главарь намеренно отводил ему одну из первых ролей.
Членство в банде Бритого придавало Павлу сил, уверенности в себе. Изредка пятеро парней сходились в кулачных боях против вновь зарождавшихся группировок — дома в Солнечном росли и заселялись, народу понемногу прибывало. Самые отвязные сверстники решались устанавливать свои законы, перечили молодой банде, забивали стрелки. Дважды вся компания метелила пришлых с Молочки — соседнего с Солнечным поселка. Приходилось ставить наглецов на место, показывать «кто в доме хозяин». В этих «боях местного значения» мужал и Белозеров. Теперь уж вряд ли его привел бы в смятение вид перочинного ножа, вряд ли напугал бы перевес противников. Пашка учился держать удар и ненавидеть врагов; постигал нюансы уличных драк и становился жестче; приноровился на время отключать замашки потомственного интеллигента и позабыл про свою извечную мягкотелость.
К тому же за ним закрепилась стойкая репутация мозгового центра организованной группировки: парни во главе с Бритым относились к Палермо уважительно, к мнению, каким бы оно ни было, непременно прислушивались. Впервые за семнадцать лет он ощутил себя нужным человеком; впервые увидел, насколько люди дорожат его умом и сообразительностью, насколько ценят его слова. Потому-то, получив приказ загоревшегося увеличить доходы группировки главаря придумать, как надавить на треклятого москвича, размышлял, изворачивал мозги, позабыв обо всем на свете…
После обстрела машины господин Доронин наконец-то согласился поговорить с Зубко об условиях дальнейшего сотрудничества. Соблюдая меры максимальной предосторожности, Серега встретился с москвичом в укромном местечке. Приятели подстраховывали своего лидера, но владелец магазина вел себя сдержанно и корректно — рандеву прошло без сюрпризов. Кажется, продырявленные пулями колеса джипа, заставили Доронина пересмотреть скептическое отношение к возможностям молодой банды, стоящей за немногословным, узколобым амбалом.
Не сказав на переговорах ни «да», ни «нет», владелец супермаркета испросил у Зубко небольшую отсрочку с целью «изыскания финансовых резервов» для оплаты новой «крыши». Наивный боксер, беспрестанно потирающий тыльной стороной ладони свернутый набок нос, согласился…
«Да, переговоры с толстосумами тебе даются тяжело, — подумал тогда Палермо. — Не твое это, Серега. Не твое…»
А через несколько дней грянул гром.
Взъерошенный и чем-то озабоченный Клава нашел своих друзей прямо в школьном коридоре, а не дожидался их, как обычно у выхода, на крыльце.
— Братва, — тихо проговорил он, — там, у лестницы Хлебопёк дежурит с двумя гоблинами. Не иначе, как нас дожидается…
— Хлебопёк? — наморщил узкий лоб Бритый. — А чё за дела-то у него к нам?..
— Хер его знает, — пожал плечами Юрка. — Мож через окно дернуть с другой стороны?
Зубко покачал головой:
— Не. Тут мы хозяева, а не он.
И двинулся к выходу…
Прямо у школы компания действительно столкнулась лицом к лицу с Хлебопёком. Парень с мощной шеей, проглядывавшей сквозь открытый ворот короткой кожаной куртки, стоял в окружении двух телохранителей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68