На ее лице, казалось, попеременно отражались боль и гнев, словно эта женщина-врач потеряла дорогого ее сердцу пациента из-за врачебной ошибки кого-то из коллег. Я обнял ее за плечи, радуясь тому, что она прильнула ко мне.
– Вы знали, что она беременна, Пола?
– Да. Четыре или пять недель.
– Кто был отцом ребенка?
– Понятия не имею. Она не захотела об этом говорить.
– Гуннар Андерсон? Доктор Сэнджер?
– Сэнджер? – Кулак Полы сжался у меня на груди.– Ради всего святого, она воспринимала его как отца.
– Допустим. Когда вы навещали ее здесь в последний раз?
– Полтора месяца назад. Она решила поплавать ночью и застудила почки. Чарльз, кто мог устроить такой пожар?
– Уж точно не Фрэнк. Бог знает, почему он взял вину на себя. Но я рад, что мы приехали. Кто-то явно ненавидел Холлингеров.
– Может, те, кто устроил это, не отдавали себе отчета в том, насколько быстро разгорится пожар. Что, если это была злая шутка, которая плохо кончилась?
– Слишком все продумано. Один демонтаж системы кондиционирования чего стоит…
Мы присоединились к Кабрере в спальне по другую сторону лестничной площадки. Двери в ней не было, видимо, ее вынесло вихрем пламени и газа.
– Здесь была спальня племянницы, Анны Холлингер, – объяснил Кабрера, мрачно оглядывая выпотрошенную оболочку того, что было комнатой.
Он говорил теперь тише, перестав притворяться лектором полицейской академии; его, как и нас с Полой, совершенно вымотала эта экскурсия по камерам смертников.
– Жар был настолько сильным, – продолжил он, – что ей не удалось выбраться. Система кондиционирования подавала прохладный воздух, поэтому все окна были плотно закрыты.
Бригада экспертов разобрала кровать, чтобы, как я предположил, отделить обугленные останки племянницы от остатков матраца.
– Где она была найдена? – спросил я.– В постели?
– Нет, она тоже умерла в ванной. Правда, не в джакузи. Она сидела на унитазе, в позе роденовского «Мыслителя», как это ни жутко.
Видя, как вздрогнула Пола, Кабрера добавил:
– По крайней мере, умирая, она была счастлива. Мы нашли шприц для инъекций…
– Что в нем было, героин?
– Кто знает? Здесь бушевал такой огонь, что это уже не определить.
Под окном остались нетронутыми телевизор и видеомагнитофон, видимо спасенные притоком холодного воздуха через разбитое стекло. Пульт дистанционного управления лежал на столике возле кровати, расплавившийся, как черный шоколад, но в бесформенной массе пластика еще виднелись кнопки.
Сам не желая того, я машинально изрек:
– Интересно, какую программу она смотрела?… Извините, это жестоко.
– Да, жестоко.– Пола утомленно покачала головой, когда я попытался включить телевизор.– Чарльз, мы уже смотрели новости. В любом случае, сейчас в доме нет электричества.
– Верно. Что собой представляла Анна? Если я правильно понял, она была наркоманкой со стажем.
– Нет. После передозировки она вылечилась. Я не знаю, какую она делала себе инъекцию.– Пола окинула взглядом залитые солнцем крыши Эстрелья-де-Мар.– Она была очень веселая. Однажды она проскакала на верблюде вокруг Церковной площади, браня водителей такси, словно надменная torera . Как-то вечером в клубе «Наутико» она вытащила живого омара из ресторанного чана и принесла его к нам на стол.
– И что, съела его сырым?
– Нет. Она пожалела несчастную тварь – омар так трогательно поводил клешнями – и выпустила его в бассейн с соленой водой. Его ловили потом несколько дней. Бобби Кроуфорд кормил его по ночам. И вот она умерла здесь, на…
– Пола, не вы устроили этот пожар.
– И не Фрэнк.– Она вытерла свои слезы с моего пиджака.– Кабрера это знает.
– Не уверен.
Инспектор ждал нас у дверей самой большой спальни в западном крыле дома. Окна выходили на открытую веранду с видом на море, затененную остатками тентов, свисавших подобно черным парусам. Именно отсюда Холлингеры провозгласили тост за здравие королевы в день ее рождения, прежде чем уединиться у себя в спальнях. Лоскутья сгоревшего мебельного ситца прилипли к стенам, а туалетная комната напоминала ящик для угля, в который кто-то ненароком бросил спичку.
– Спальня миссис Холлингер.– Кабрера поддержал меня за руку, когда я споткнулся на настиле.– С вами все нормально, мистер Прентис? Думаю, вы насмотрелись достаточно.
– Все хорошо, давайте закончим экскурсию, инспектор. Миссис Холлингер обнаружили здесь?
– Нет.– Кабрера показал рукой в глубь коридора.– Она спряталась в глубине дома. Возможно, пламя там было менее сильным.
Мы прошли по коридору в небольшую комнату с единственным окном, выходившим на лимонную рощу. Несмотря на разрушительное действие пламени, было ясно, что интерьер этой комнаты замыслил весьма изощренный ум, с утонченным, хотя и несколько жеманным вкусом. Остатки лакированной китайской ширмы загораживали кровать, а у камина друг напротив друга стояло то, что было когда-то парой красивых кресел в стиле ампир. Две стены занимали книжные шкафы от пола до потолка, с обугленных полок которых кое-где еще торчали сгоревшие корешки книг. Над кроватью было небольшое мансардное окно, в котором осталось единственное во всем доме нетронутое стекло.
– Это был кабинет Холлингера? – спросил я Кабреру.– Или гостиная миссис Холлингер?
– Нет, это была спальня мистера Сэнсома, секретаря семейства Холлингеров.
– И миссис Холлингер была обнаружена здесь?
– Да, на кровати.
– А Сэнсом? – Я шарил глазами по полу, почти ожидая найти тело где-нибудь возле плинтуса.
– Он тоже был на кровати.
– Так они лежали вместе?
– В момент смерти, без сомнения. Ее туфли были у него в руках, причем вцепился он в них… мертвой хваткой.
Совершенно ошеломленный, я повернулся, чтобы поговорить с Полой, но она отстала от нас, видимо, решив в последний раз обойти другие комнаты. Я почти ничего не знал о Роджере Сэнсоме, пятидесятилетнем холостяке, который работал на агентство недвижимости Холлингера, а потом поехал с ним в Испанию в должности управляющего. Но умереть в одной постели с женой работодателя – это уже предел служебного рвения. Я представил себе их последние мгновения вместе, когда лакированная ширма вспыхнула стеной огня.
– Мистер Прентис…– Кабрера поманил меня к двери.– Я попросил бы вас найти доктора Гамильтон. Она очень расстроена, для нее это слишком тяжелое испытание. И потом, вы увидели вполне достаточно и, возможно, поговорите об этом с братом. Я могу обязать его встретиться с вами.
– Поговорить с Фрэнком? О чем мне с ним говорить? Я полагаю, вы описали ему все это?
– Он сам все видел. На следующий день после пожара он попросил меня привезти его в дом. Его уже арестовали по обвинению в хранении зажигательной смеси. Когда мы добрались до этой комнаты, он решил признаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
– Вы знали, что она беременна, Пола?
– Да. Четыре или пять недель.
– Кто был отцом ребенка?
– Понятия не имею. Она не захотела об этом говорить.
– Гуннар Андерсон? Доктор Сэнджер?
– Сэнджер? – Кулак Полы сжался у меня на груди.– Ради всего святого, она воспринимала его как отца.
– Допустим. Когда вы навещали ее здесь в последний раз?
– Полтора месяца назад. Она решила поплавать ночью и застудила почки. Чарльз, кто мог устроить такой пожар?
– Уж точно не Фрэнк. Бог знает, почему он взял вину на себя. Но я рад, что мы приехали. Кто-то явно ненавидел Холлингеров.
– Может, те, кто устроил это, не отдавали себе отчета в том, насколько быстро разгорится пожар. Что, если это была злая шутка, которая плохо кончилась?
– Слишком все продумано. Один демонтаж системы кондиционирования чего стоит…
Мы присоединились к Кабрере в спальне по другую сторону лестничной площадки. Двери в ней не было, видимо, ее вынесло вихрем пламени и газа.
– Здесь была спальня племянницы, Анны Холлингер, – объяснил Кабрера, мрачно оглядывая выпотрошенную оболочку того, что было комнатой.
Он говорил теперь тише, перестав притворяться лектором полицейской академии; его, как и нас с Полой, совершенно вымотала эта экскурсия по камерам смертников.
– Жар был настолько сильным, – продолжил он, – что ей не удалось выбраться. Система кондиционирования подавала прохладный воздух, поэтому все окна были плотно закрыты.
Бригада экспертов разобрала кровать, чтобы, как я предположил, отделить обугленные останки племянницы от остатков матраца.
– Где она была найдена? – спросил я.– В постели?
– Нет, она тоже умерла в ванной. Правда, не в джакузи. Она сидела на унитазе, в позе роденовского «Мыслителя», как это ни жутко.
Видя, как вздрогнула Пола, Кабрера добавил:
– По крайней мере, умирая, она была счастлива. Мы нашли шприц для инъекций…
– Что в нем было, героин?
– Кто знает? Здесь бушевал такой огонь, что это уже не определить.
Под окном остались нетронутыми телевизор и видеомагнитофон, видимо спасенные притоком холодного воздуха через разбитое стекло. Пульт дистанционного управления лежал на столике возле кровати, расплавившийся, как черный шоколад, но в бесформенной массе пластика еще виднелись кнопки.
Сам не желая того, я машинально изрек:
– Интересно, какую программу она смотрела?… Извините, это жестоко.
– Да, жестоко.– Пола утомленно покачала головой, когда я попытался включить телевизор.– Чарльз, мы уже смотрели новости. В любом случае, сейчас в доме нет электричества.
– Верно. Что собой представляла Анна? Если я правильно понял, она была наркоманкой со стажем.
– Нет. После передозировки она вылечилась. Я не знаю, какую она делала себе инъекцию.– Пола окинула взглядом залитые солнцем крыши Эстрелья-де-Мар.– Она была очень веселая. Однажды она проскакала на верблюде вокруг Церковной площади, браня водителей такси, словно надменная torera . Как-то вечером в клубе «Наутико» она вытащила живого омара из ресторанного чана и принесла его к нам на стол.
– И что, съела его сырым?
– Нет. Она пожалела несчастную тварь – омар так трогательно поводил клешнями – и выпустила его в бассейн с соленой водой. Его ловили потом несколько дней. Бобби Кроуфорд кормил его по ночам. И вот она умерла здесь, на…
– Пола, не вы устроили этот пожар.
– И не Фрэнк.– Она вытерла свои слезы с моего пиджака.– Кабрера это знает.
– Не уверен.
Инспектор ждал нас у дверей самой большой спальни в западном крыле дома. Окна выходили на открытую веранду с видом на море, затененную остатками тентов, свисавших подобно черным парусам. Именно отсюда Холлингеры провозгласили тост за здравие королевы в день ее рождения, прежде чем уединиться у себя в спальнях. Лоскутья сгоревшего мебельного ситца прилипли к стенам, а туалетная комната напоминала ящик для угля, в который кто-то ненароком бросил спичку.
– Спальня миссис Холлингер.– Кабрера поддержал меня за руку, когда я споткнулся на настиле.– С вами все нормально, мистер Прентис? Думаю, вы насмотрелись достаточно.
– Все хорошо, давайте закончим экскурсию, инспектор. Миссис Холлингер обнаружили здесь?
– Нет.– Кабрера показал рукой в глубь коридора.– Она спряталась в глубине дома. Возможно, пламя там было менее сильным.
Мы прошли по коридору в небольшую комнату с единственным окном, выходившим на лимонную рощу. Несмотря на разрушительное действие пламени, было ясно, что интерьер этой комнаты замыслил весьма изощренный ум, с утонченным, хотя и несколько жеманным вкусом. Остатки лакированной китайской ширмы загораживали кровать, а у камина друг напротив друга стояло то, что было когда-то парой красивых кресел в стиле ампир. Две стены занимали книжные шкафы от пола до потолка, с обугленных полок которых кое-где еще торчали сгоревшие корешки книг. Над кроватью было небольшое мансардное окно, в котором осталось единственное во всем доме нетронутое стекло.
– Это был кабинет Холлингера? – спросил я Кабреру.– Или гостиная миссис Холлингер?
– Нет, это была спальня мистера Сэнсома, секретаря семейства Холлингеров.
– И миссис Холлингер была обнаружена здесь?
– Да, на кровати.
– А Сэнсом? – Я шарил глазами по полу, почти ожидая найти тело где-нибудь возле плинтуса.
– Он тоже был на кровати.
– Так они лежали вместе?
– В момент смерти, без сомнения. Ее туфли были у него в руках, причем вцепился он в них… мертвой хваткой.
Совершенно ошеломленный, я повернулся, чтобы поговорить с Полой, но она отстала от нас, видимо, решив в последний раз обойти другие комнаты. Я почти ничего не знал о Роджере Сэнсоме, пятидесятилетнем холостяке, который работал на агентство недвижимости Холлингера, а потом поехал с ним в Испанию в должности управляющего. Но умереть в одной постели с женой работодателя – это уже предел служебного рвения. Я представил себе их последние мгновения вместе, когда лакированная ширма вспыхнула стеной огня.
– Мистер Прентис…– Кабрера поманил меня к двери.– Я попросил бы вас найти доктора Гамильтон. Она очень расстроена, для нее это слишком тяжелое испытание. И потом, вы увидели вполне достаточно и, возможно, поговорите об этом с братом. Я могу обязать его встретиться с вами.
– Поговорить с Фрэнком? О чем мне с ним говорить? Я полагаю, вы описали ему все это?
– Он сам все видел. На следующий день после пожара он попросил меня привезти его в дом. Его уже арестовали по обвинению в хранении зажигательной смеси. Когда мы добрались до этой комнаты, он решил признаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90