– Мы потребуемся все – и Маркус тоже, – чтобы призвать его…
– А ты понимаешь, кого мы собираемся призвать, э? – спросил Йанан, глядя на Айру. Тот кивнул.
– Того, кто ушел за предел – кто сможет поговорить с их Ретривером… Маркус… – Он посмотрел на мальчика. Тот пожал плечами. – Маркус сказал мне.
Старый священник медленно поднялся на ноги – она чуть ли не слышала, как скрипят его суставы. Священник, повернувшись, посмотрел на нее, его глаза пылали бледно-голубым огнем. Он ждал.
Она глубоко набрала в грудь воздуха и позволила гневу ускользнуть прочь, в какое-то темное место внутри нее. Она пересекла комнату, подошла к своему деревянному табурету и села; он был настолько низким, что она сидела почти на корточках.
Священник подошел и сел напротив нее. Они сомкнули руки – и это началось. Они призывали девятого участника в своем Круге – мертвого.
Под Пепельной Долиной
Глинет уже почти не чувствовала ног в холодной воде. Далеко ли она ушла? Спина болела от ходьбы внаклонку; носки в туфлях сбились. Время от времени мимо ее щиколоток проскальзывало что-то склизкое, покрытое шерстью, заставляя ее шипеть от отвращения, но она продолжала путь, опасаясь кое-чего похуже. Следуя за течением воды.
Она остановилась и прислушалась. По водоводу до нее донеслись звуки, искаженные из-за многочисленных отражений. Какое-то звяканье, треск, плеск – было трудно разобрать определенно. Она глубоко вздохнула, двинулась вперед, следуя за слабеющим лучом своего фонарика, завернула за поворот – и ударилась головой о трубу.
Охнув от боли, она упала назад, забарахталась и, оглушенная, села в воде на покрытом слизью бетоне. Через несколько мгновений пульсирующая боль стихла, и она осторожно ощупала набухающий желвак у себя на лбу – он был мягким. «Ох. Мать-перемать», – пробормотала она. Затем наступила минутная паника. Фонарик! Где он? В воде разливалось тусклое сияние, словно от фосфоресцирующей рыбы. Она ухватила фонарик неуклюжими от холода пальцами и вытащила его из воды. Он моргнул – раз, другой, третий – и она всхлипнула. Но он не погас.
Она застыла, замолчав и прислушиваясь. Позади нее в темноте раздавался приближающийся громкий плеск. Или это было впереди?
Она встала, помня о трубе у себя над головой, и, не зная, что еще здесь можно сделать, двинулась дальше. Понемногу звуки стали стихать. Исчезающий луч фонарика порхал над поверхностью грязной воды; не раз она видела огоньки желто-красных глаз, маленькие мокрые мордочки, рассматривавшие ее из небольших боковых дренажных каналов, сочащихся водой. Она вполголоса ругалась на них, и крысы разворачивались и плыли прочь. Их голые хвосты извивались в воде, как взбудораженные дождевые черви.
Понемногу она начинала слабеть от холода, ощущая, как тепло утекает из тела под медленным холодным напором воды. Ее неудержимо колотило.
Еще пятьдесят шагов – и ей показалось, что она различает вдали какой-то свет. Выключив фонарик, она обнаружила, что освещения вполне хватает, чтобы позволить ей без помех пробираться вперед по шипящему туннелю.
Водовод немного расширился, так что она смогла выпрямиться, и тут выяснилось, что свет шел сверху: там бок о бок располагались решетка для стока дождевой воды и люк. Свет проходил главным образом через решетку. Он был похож на свет уличного фонаря. Где-то неподалеку прошуршала машина.
Она нашла металлическую лестницу и начала взбираться по скобам, глубоко забитым в сырую бетонную стену, думая: «Вот оно! Наконец-то я выбираюсь из этой вонючей дыры!»
Добравшись до нижней стороны люка, она толкнула его. Он не шевельнулся – даже не дрогнул. Она попробовала еще раз. Люк был закрыт наглухо. Должно быть, это был один из тех люков, что сверху закатаны асфальтом.
Канализационная решетка держалась на болтах – она их видела. «Хотела бы я добраться до того умника, который работал над этой улицей, – бормотала она сквозь стиснутые зубы, спускаясь по скобам обратно в сырую тьму. – Какой, черт побери, прок от люка, если… если…» – Она осеклась, замерев на середине лестницы и метнув взгляд вниз.
В воде внизу двигалось что-то большое, в каком-то ярде от ее ног.
Она прищурилась, вглядываясь в полумрак – ее собственная тень мешала ей рассмотреть это как следует. Она распласталась вдоль стенки, так чтобы свет упал на движущийся предмет.
Это был человек, перемещавшийся по воде, как аллигатор; он появился из туннеля, ведущего к Пепельной Долине – со стороны, противоположной той, откуда пришла Глинет. На нем была насквозь промокшая хлопчатобумажная рубашка и джинсы, на одной ноге был ботинок, другая босая, и он подтягивался на руках, цепляясь пальцами за дно и производя на ходу возбужденные детские звуки – ворковал, и лопотал, и лепетал что-то невнятное. Кожа на его шее показалась ей синеватой; она подумала, что он, должно быть, близок к смерти от переохлаждения.
Но он энергично скользил по воде, направляясь к ответвлению, из которого только что появилась она; здесь он заколебался и приподнял голову, вглядываясь в туннель впереди.
К нему присоединился еще один человек, возникший оттуда же, откуда и он. На этот раз это была женщина. Она шла согнувшись, скрючившись так низко, что ее лицо почти касалось воды. На ней было разорванное платье, мокрые волосы облепляли ей голову и спину и свисали, волочась по грязной воде.
Женщина взглянула вверх, но не прямо на Глинет; похоже, что ее притягивал свет наверху. Ее глаза покрывала молочная пленка.
Она вновь обратила свое мертвенное внимание на отверстие туннеля, воркуя что-то про себя и время от времени хихикая; они с мужчиной ждали бок о бок, вглядываясь с оскаленными зубами в темный туннель.
У Глинет начинали ныть руки. Ее трясло, она с трудом удерживалась, чтобы не стучать зубами. Но она боялась произвести хотя бы какой-нибудь звук.
Появился еще один человек – коренастый парень в белой рубашке и без штанов. Рубашка липла к нему; она видела его голый зад, такой же розовый, как крысиные хвосты. Он двигался в воде, подтягиваясь на руках, как и первый, жалобно поскуливая, как потерявшаяся собака.
Он остановился, припав ко дну рядом с первыми двумя, и они принялись ждать, издавая каждый свои странные звуки, вглядываясь в туннель в том направлении, откуда она пришла.
А затем в отверстии мелькнул луч фонарика. Кто-то что-то сказал – возможно, «Кто там?» – Глинет не расслышала.
Тот, кого она вначале прозвала аллигатором, судя по всему, метнулся вперед, выталкивая себя вверх из воды. Раздался чей-то вопль. Потом последовал выстрел и металлическое эхо; она почувствовала запах пороха, услышала тихое хихиканье. Двое других двинулись в туннель.
«Сейчас», – подумала Глинет, когда из туннеля донесся испуганный крик и звуки ударов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
– А ты понимаешь, кого мы собираемся призвать, э? – спросил Йанан, глядя на Айру. Тот кивнул.
– Того, кто ушел за предел – кто сможет поговорить с их Ретривером… Маркус… – Он посмотрел на мальчика. Тот пожал плечами. – Маркус сказал мне.
Старый священник медленно поднялся на ноги – она чуть ли не слышала, как скрипят его суставы. Священник, повернувшись, посмотрел на нее, его глаза пылали бледно-голубым огнем. Он ждал.
Она глубоко набрала в грудь воздуха и позволила гневу ускользнуть прочь, в какое-то темное место внутри нее. Она пересекла комнату, подошла к своему деревянному табурету и села; он был настолько низким, что она сидела почти на корточках.
Священник подошел и сел напротив нее. Они сомкнули руки – и это началось. Они призывали девятого участника в своем Круге – мертвого.
Под Пепельной Долиной
Глинет уже почти не чувствовала ног в холодной воде. Далеко ли она ушла? Спина болела от ходьбы внаклонку; носки в туфлях сбились. Время от времени мимо ее щиколоток проскальзывало что-то склизкое, покрытое шерстью, заставляя ее шипеть от отвращения, но она продолжала путь, опасаясь кое-чего похуже. Следуя за течением воды.
Она остановилась и прислушалась. По водоводу до нее донеслись звуки, искаженные из-за многочисленных отражений. Какое-то звяканье, треск, плеск – было трудно разобрать определенно. Она глубоко вздохнула, двинулась вперед, следуя за слабеющим лучом своего фонарика, завернула за поворот – и ударилась головой о трубу.
Охнув от боли, она упала назад, забарахталась и, оглушенная, села в воде на покрытом слизью бетоне. Через несколько мгновений пульсирующая боль стихла, и она осторожно ощупала набухающий желвак у себя на лбу – он был мягким. «Ох. Мать-перемать», – пробормотала она. Затем наступила минутная паника. Фонарик! Где он? В воде разливалось тусклое сияние, словно от фосфоресцирующей рыбы. Она ухватила фонарик неуклюжими от холода пальцами и вытащила его из воды. Он моргнул – раз, другой, третий – и она всхлипнула. Но он не погас.
Она застыла, замолчав и прислушиваясь. Позади нее в темноте раздавался приближающийся громкий плеск. Или это было впереди?
Она встала, помня о трубе у себя над головой, и, не зная, что еще здесь можно сделать, двинулась дальше. Понемногу звуки стали стихать. Исчезающий луч фонарика порхал над поверхностью грязной воды; не раз она видела огоньки желто-красных глаз, маленькие мокрые мордочки, рассматривавшие ее из небольших боковых дренажных каналов, сочащихся водой. Она вполголоса ругалась на них, и крысы разворачивались и плыли прочь. Их голые хвосты извивались в воде, как взбудораженные дождевые черви.
Понемногу она начинала слабеть от холода, ощущая, как тепло утекает из тела под медленным холодным напором воды. Ее неудержимо колотило.
Еще пятьдесят шагов – и ей показалось, что она различает вдали какой-то свет. Выключив фонарик, она обнаружила, что освещения вполне хватает, чтобы позволить ей без помех пробираться вперед по шипящему туннелю.
Водовод немного расширился, так что она смогла выпрямиться, и тут выяснилось, что свет шел сверху: там бок о бок располагались решетка для стока дождевой воды и люк. Свет проходил главным образом через решетку. Он был похож на свет уличного фонаря. Где-то неподалеку прошуршала машина.
Она нашла металлическую лестницу и начала взбираться по скобам, глубоко забитым в сырую бетонную стену, думая: «Вот оно! Наконец-то я выбираюсь из этой вонючей дыры!»
Добравшись до нижней стороны люка, она толкнула его. Он не шевельнулся – даже не дрогнул. Она попробовала еще раз. Люк был закрыт наглухо. Должно быть, это был один из тех люков, что сверху закатаны асфальтом.
Канализационная решетка держалась на болтах – она их видела. «Хотела бы я добраться до того умника, который работал над этой улицей, – бормотала она сквозь стиснутые зубы, спускаясь по скобам обратно в сырую тьму. – Какой, черт побери, прок от люка, если… если…» – Она осеклась, замерев на середине лестницы и метнув взгляд вниз.
В воде внизу двигалось что-то большое, в каком-то ярде от ее ног.
Она прищурилась, вглядываясь в полумрак – ее собственная тень мешала ей рассмотреть это как следует. Она распласталась вдоль стенки, так чтобы свет упал на движущийся предмет.
Это был человек, перемещавшийся по воде, как аллигатор; он появился из туннеля, ведущего к Пепельной Долине – со стороны, противоположной той, откуда пришла Глинет. На нем была насквозь промокшая хлопчатобумажная рубашка и джинсы, на одной ноге был ботинок, другая босая, и он подтягивался на руках, цепляясь пальцами за дно и производя на ходу возбужденные детские звуки – ворковал, и лопотал, и лепетал что-то невнятное. Кожа на его шее показалась ей синеватой; она подумала, что он, должно быть, близок к смерти от переохлаждения.
Но он энергично скользил по воде, направляясь к ответвлению, из которого только что появилась она; здесь он заколебался и приподнял голову, вглядываясь в туннель впереди.
К нему присоединился еще один человек, возникший оттуда же, откуда и он. На этот раз это была женщина. Она шла согнувшись, скрючившись так низко, что ее лицо почти касалось воды. На ней было разорванное платье, мокрые волосы облепляли ей голову и спину и свисали, волочась по грязной воде.
Женщина взглянула вверх, но не прямо на Глинет; похоже, что ее притягивал свет наверху. Ее глаза покрывала молочная пленка.
Она вновь обратила свое мертвенное внимание на отверстие туннеля, воркуя что-то про себя и время от времени хихикая; они с мужчиной ждали бок о бок, вглядываясь с оскаленными зубами в темный туннель.
У Глинет начинали ныть руки. Ее трясло, она с трудом удерживалась, чтобы не стучать зубами. Но она боялась произвести хотя бы какой-нибудь звук.
Появился еще один человек – коренастый парень в белой рубашке и без штанов. Рубашка липла к нему; она видела его голый зад, такой же розовый, как крысиные хвосты. Он двигался в воде, подтягиваясь на руках, как и первый, жалобно поскуливая, как потерявшаяся собака.
Он остановился, припав ко дну рядом с первыми двумя, и они принялись ждать, издавая каждый свои странные звуки, вглядываясь в туннель в том направлении, откуда она пришла.
А затем в отверстии мелькнул луч фонарика. Кто-то что-то сказал – возможно, «Кто там?» – Глинет не расслышала.
Тот, кого она вначале прозвала аллигатором, судя по всему, метнулся вперед, выталкивая себя вверх из воды. Раздался чей-то вопль. Потом последовал выстрел и металлическое эхо; она почувствовала запах пороха, услышала тихое хихиканье. Двое других двинулись в туннель.
«Сейчас», – подумала Глинет, когда из туннеля донесся испуганный крик и звуки ударов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101