Слева и справа возвышались темные, мрачные стены зданий. Было довольно темно.
– Все будет в порядке, – сказал Саймон и взял ее за руку.
– Ты сумеешь это сделать?
– Что «это»?
– Ну это, с колом? Как Джек сказал, пригвоздить его к земле?
– Легко.
– Я, наверное, не смогу.
– Ты видела, что он сделал с Конни. А я еще к тому же видел, что он сделал с Филом. Я даже секунды не буду колебаться.
– Убить не так просто.
– Не знаю, я никого еще не убивал.
До Вашинггон-авеню оставалось еще четыре квартала. Держась за руки, они пересекли Шестую Южную улицу. Справа тянулась полосой разноцветных огней Хеннепин. Сегодня ночью там было довольно оживленно.
– Боже мой, как много сегодня народу на улице, – сказала Бекки.
– Да, много, но эти не для него.
– О, а кто для него?
– Бродяги, нищие. Те, кого не хватятся и не будут усиленно разыскивать, те, на кого всем, или почти всем, наплевать.
– Это отвратительно, – содрогнулась Бекки.
– А парень этот не похож на Лестата. Я это чувствую. Он трус. Он старается держаться в тени. И, наверное, полжизни провел, трясясь от страха за свою паршивую шкуру Подумай, почему он выбирает тех, кого не будут искать? Он не хочет привлекать к себе внимание. Просто кусок…
Из темноты переулка вышла фигура и заковыляла им навстречу. Бекки остановилась. Фигура приблизилась. Саймону она показалась смутно знакомой. Когда до фигуры оставалось не больше двух метров, Саймон узнал человека с оторванной губой.
– Господи, Чарли! – воскликнул он.
Оторванная губа Чарли смахивала на комок жевательной резинки, прилепленный ко рту. Его лицо так и было измазано кровью после вчерашнего побоища. Он остановился, шатаясь, и мутным взглядом окинул Саймона и Бекки.
– Я Саймон, помнишь? Мы познакомились вчера ночью. Ночлежка, крысы?
– А, привет, Саймон.
Он отошел чуть в сторону и упал рядом с кучей мусора. Напился. А почему бы и нет, подумал Саймон. Бекки отпустила его руку, присела на корточки и дотронулась до лица Чарли.
– Ты не был в больнице?
Чарли фыркнул и покачал головой.
– Тебе обязательно надо к врачу, – сказала она.
– И что дальше?
Бекки встала. Они ничем не могли ему помочь. Впервые Саймон почувствовал то отчаяние, которое Бекки переживала каждый день на работе в ночлежке. Что ты можешь с этим поделать? Чарли был прав. Потерянная душа. Саймон присел рядом с ним и, вырвав из Библии, несколько страниц, протянул их Чарли.
– Вот, возьми.
– Что это?
– Бумага, она тебя защитит.
– От кого?
– От того, кто сейчас бродит по улицам в поисках таких, как ты. От того, кто может причинить тебе зло.
Чарли засмеялся:
– Ты чокнутый?
Саймон сунул в его заскорузлую руку пластиковый крест.
– И это возьми. Тоже пригодится.
Чарли уставился на крест, потом перевел взгляд на Саймона:
– Ах ты, грязный сукин сын.
– И постарайся не выпускать его из рук сегодня ночью. Если увидишь что-нибудь странное, отгородись им.
– Вроде вампира? – спросил Чарли слабым голосом.
– Да, вроде вампира, – сказал Саймон и поднялся.
Он откупорил пузырек с чесночным маслом и, вылив чуть-чуть себе на ладони, наклонился и вытер ладони об одежду Чарли. Чарли принюхался и, наморщив нос, фыркнул.
– Ну и вонища.
– Вонища, зато отгоняет крыс.
Чарли тихонько засмеялся, а Саймон взял Бекки за руку, и они пошли дальше.
– Ты молодец, – сказала Бекки.
Саймон покачал головой.
– Не спорь, Саймон. Смирись. Мы не можем помочь всем, но можем помочь хотя бы некоторым. На это способен любой человек. Ты делал добро Филу, а теперь сделал добро Чарли.
Саймон хранил молчание. Он пристально вглядывался в конец переулка, туда, где горели огни на Пятой Южной. Что-то темное мелькнуло там. Что-то большое. Мелькнуло – и тут же пропало. По спине у Саймона пробежали мурашки.
– Что такое? – спросила Бекки.
– Похоже, он нас нашел, – сказал Саймон.
25
Они шли по переулку, и Бобби, вырывая страницы из Библии, разбрасывал их вокруг, как конфетти. Если бы кто-нибудь пошел бы по этим страницам, то они привели бы его назад, к Джеку. С тех пор как они вышли от него, Бобби без остановки болтал и разбрасывал вокруг страницы из Библии.
– Это будет здорово, – говорил он. – Он будет в шоке. Все переулки завалены страницами из Библии. Представляю себе его рожу. Интересно, как они выглядят в его глазах? Наверное, как яркие пятна. Нет, скорее как осколки зеркала, отражающие солнечный свет. Выжгут ему глаза, да, именно так. Смотри, как много здесь страниц. Больше полутора тысяч. Да еще у тебя целая книга. Этого хватит на много переулков. Мы распространяем слово Божие.
Он говорил и не ждал, что она ответит ему. Он просто болтал, и Ронни знала, что это в нем говорит страх. Бобби был так же испуган, как она прошлой ночью, и пытался разговором отогнать страх. Вчера он вел себя геройски. Делал все, что было необходимо, принял на себя всю заботу, успокаивал ее, старался смягчить ее страх. Но сегодня все было по-другому, сегодня они не знали, откуда придет опасность. Хотя про Веронику этого сказать было нельзя. Она уже встречалась лицом к лицу с тем чудовищем, против которого они выступили, и ей удалось спастись. За последние два дня ей довелось пережить очень много, и дух ее от этого окреп.
Своей пощечиной Бобби вытащил ее из той кромешной тьмы, в которой она пребывала. Тот ужас, который охватывал ее своими скользкими, сжимающимися щупальцами, исчез, и она, очнувшись, увидела, что с ней все в порядке. Прошлая ночь в ванной, а перед этим – ночь в переулке, темнота двадцатилетней давности в Вайоминге, – все смешалось в одну неразрушимую, непроницаемую тьму. Но она, окруженная этой тьмой, осознала, что с ней все в порядке, и выбралась невредимой.
Они с Бобби патрулировали улицы к востоку от Николет. Ночь была необычно тихая. У начала переулка Бобби остановился, вытащил водяной пистолет и провел струей черту от одной стены до другой.
– Может, Джек прав, и это его остановит. Хотел бы я посмотреть, как это выглядит.
Ронни вышла на улицу посмотреть, нет ли машин, а когда вернулась назад, Бобби по-прежнему стоял перед проведенной им святой водой чертой. Он, нахмурившись, смотрел себе под ноги, а его правая рука покоилась на открытой Библии, готовая начать выдирать страницы.
– В чем дело? – спросила Ронни.
– Я тут подумал, если святая вода обладает такой силой, почему она тогда не действует на нас? Я это к тому, что мы тоже не праведники?
– Но и не порождения зла.
– Дело в степени, а не в природе.
– Степень и есть природа, если на то пошло. – Ронни взяла его за руку и улыбнулась: – Ты крещеный?
Бобби, пожал плечами.
– Мои родители не были религиозными людьми. Они никогда не ходили в церковь, а я даже ни разу не был в воскресной школе.
– Но тебя крестили?
Ронни знала, что быть крещеным и быть набожным – две разные вещи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
– Все будет в порядке, – сказал Саймон и взял ее за руку.
– Ты сумеешь это сделать?
– Что «это»?
– Ну это, с колом? Как Джек сказал, пригвоздить его к земле?
– Легко.
– Я, наверное, не смогу.
– Ты видела, что он сделал с Конни. А я еще к тому же видел, что он сделал с Филом. Я даже секунды не буду колебаться.
– Убить не так просто.
– Не знаю, я никого еще не убивал.
До Вашинггон-авеню оставалось еще четыре квартала. Держась за руки, они пересекли Шестую Южную улицу. Справа тянулась полосой разноцветных огней Хеннепин. Сегодня ночью там было довольно оживленно.
– Боже мой, как много сегодня народу на улице, – сказала Бекки.
– Да, много, но эти не для него.
– О, а кто для него?
– Бродяги, нищие. Те, кого не хватятся и не будут усиленно разыскивать, те, на кого всем, или почти всем, наплевать.
– Это отвратительно, – содрогнулась Бекки.
– А парень этот не похож на Лестата. Я это чувствую. Он трус. Он старается держаться в тени. И, наверное, полжизни провел, трясясь от страха за свою паршивую шкуру Подумай, почему он выбирает тех, кого не будут искать? Он не хочет привлекать к себе внимание. Просто кусок…
Из темноты переулка вышла фигура и заковыляла им навстречу. Бекки остановилась. Фигура приблизилась. Саймону она показалась смутно знакомой. Когда до фигуры оставалось не больше двух метров, Саймон узнал человека с оторванной губой.
– Господи, Чарли! – воскликнул он.
Оторванная губа Чарли смахивала на комок жевательной резинки, прилепленный ко рту. Его лицо так и было измазано кровью после вчерашнего побоища. Он остановился, шатаясь, и мутным взглядом окинул Саймона и Бекки.
– Я Саймон, помнишь? Мы познакомились вчера ночью. Ночлежка, крысы?
– А, привет, Саймон.
Он отошел чуть в сторону и упал рядом с кучей мусора. Напился. А почему бы и нет, подумал Саймон. Бекки отпустила его руку, присела на корточки и дотронулась до лица Чарли.
– Ты не был в больнице?
Чарли фыркнул и покачал головой.
– Тебе обязательно надо к врачу, – сказала она.
– И что дальше?
Бекки встала. Они ничем не могли ему помочь. Впервые Саймон почувствовал то отчаяние, которое Бекки переживала каждый день на работе в ночлежке. Что ты можешь с этим поделать? Чарли был прав. Потерянная душа. Саймон присел рядом с ним и, вырвав из Библии, несколько страниц, протянул их Чарли.
– Вот, возьми.
– Что это?
– Бумага, она тебя защитит.
– От кого?
– От того, кто сейчас бродит по улицам в поисках таких, как ты. От того, кто может причинить тебе зло.
Чарли засмеялся:
– Ты чокнутый?
Саймон сунул в его заскорузлую руку пластиковый крест.
– И это возьми. Тоже пригодится.
Чарли уставился на крест, потом перевел взгляд на Саймона:
– Ах ты, грязный сукин сын.
– И постарайся не выпускать его из рук сегодня ночью. Если увидишь что-нибудь странное, отгородись им.
– Вроде вампира? – спросил Чарли слабым голосом.
– Да, вроде вампира, – сказал Саймон и поднялся.
Он откупорил пузырек с чесночным маслом и, вылив чуть-чуть себе на ладони, наклонился и вытер ладони об одежду Чарли. Чарли принюхался и, наморщив нос, фыркнул.
– Ну и вонища.
– Вонища, зато отгоняет крыс.
Чарли тихонько засмеялся, а Саймон взял Бекки за руку, и они пошли дальше.
– Ты молодец, – сказала Бекки.
Саймон покачал головой.
– Не спорь, Саймон. Смирись. Мы не можем помочь всем, но можем помочь хотя бы некоторым. На это способен любой человек. Ты делал добро Филу, а теперь сделал добро Чарли.
Саймон хранил молчание. Он пристально вглядывался в конец переулка, туда, где горели огни на Пятой Южной. Что-то темное мелькнуло там. Что-то большое. Мелькнуло – и тут же пропало. По спине у Саймона пробежали мурашки.
– Что такое? – спросила Бекки.
– Похоже, он нас нашел, – сказал Саймон.
25
Они шли по переулку, и Бобби, вырывая страницы из Библии, разбрасывал их вокруг, как конфетти. Если бы кто-нибудь пошел бы по этим страницам, то они привели бы его назад, к Джеку. С тех пор как они вышли от него, Бобби без остановки болтал и разбрасывал вокруг страницы из Библии.
– Это будет здорово, – говорил он. – Он будет в шоке. Все переулки завалены страницами из Библии. Представляю себе его рожу. Интересно, как они выглядят в его глазах? Наверное, как яркие пятна. Нет, скорее как осколки зеркала, отражающие солнечный свет. Выжгут ему глаза, да, именно так. Смотри, как много здесь страниц. Больше полутора тысяч. Да еще у тебя целая книга. Этого хватит на много переулков. Мы распространяем слово Божие.
Он говорил и не ждал, что она ответит ему. Он просто болтал, и Ронни знала, что это в нем говорит страх. Бобби был так же испуган, как она прошлой ночью, и пытался разговором отогнать страх. Вчера он вел себя геройски. Делал все, что было необходимо, принял на себя всю заботу, успокаивал ее, старался смягчить ее страх. Но сегодня все было по-другому, сегодня они не знали, откуда придет опасность. Хотя про Веронику этого сказать было нельзя. Она уже встречалась лицом к лицу с тем чудовищем, против которого они выступили, и ей удалось спастись. За последние два дня ей довелось пережить очень много, и дух ее от этого окреп.
Своей пощечиной Бобби вытащил ее из той кромешной тьмы, в которой она пребывала. Тот ужас, который охватывал ее своими скользкими, сжимающимися щупальцами, исчез, и она, очнувшись, увидела, что с ней все в порядке. Прошлая ночь в ванной, а перед этим – ночь в переулке, темнота двадцатилетней давности в Вайоминге, – все смешалось в одну неразрушимую, непроницаемую тьму. Но она, окруженная этой тьмой, осознала, что с ней все в порядке, и выбралась невредимой.
Они с Бобби патрулировали улицы к востоку от Николет. Ночь была необычно тихая. У начала переулка Бобби остановился, вытащил водяной пистолет и провел струей черту от одной стены до другой.
– Может, Джек прав, и это его остановит. Хотел бы я посмотреть, как это выглядит.
Ронни вышла на улицу посмотреть, нет ли машин, а когда вернулась назад, Бобби по-прежнему стоял перед проведенной им святой водой чертой. Он, нахмурившись, смотрел себе под ноги, а его правая рука покоилась на открытой Библии, готовая начать выдирать страницы.
– В чем дело? – спросила Ронни.
– Я тут подумал, если святая вода обладает такой силой, почему она тогда не действует на нас? Я это к тому, что мы тоже не праведники?
– Но и не порождения зла.
– Дело в степени, а не в природе.
– Степень и есть природа, если на то пошло. – Ронни взяла его за руку и улыбнулась: – Ты крещеный?
Бобби, пожал плечами.
– Мои родители не были религиозными людьми. Они никогда не ходили в церковь, а я даже ни разу не был в воскресной школе.
– Но тебя крестили?
Ронни знала, что быть крещеным и быть набожным – две разные вещи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88