Для Сюзетты эта была чудесная неделя, но, вернувшись домой, она почувствовала себя еще более одинокой. По вечерам девушка сидела одна на террасе и, сравнивая свою жизнь с жизнью Анны, ощущала тупую боль в груди. Она была женщиной, хотела мужа и детей, но боялась, что этого никогда не будет.
Выйдя за дверь редакции «Эха», Сюзетта заправила длинные волосы под шляпку и надела короткие белые перчатки. Она прищурилась от яркого сентябрьского солнца, а затем оглянулась, услышав свое имя. От салуна Лонгхорна к ней поспешно приближался погонщик.
— Нат! — воскликнула она, и лицо ее осветилось улыбкой.
— Мисс Сюзетта! — Старый ковбой сдернул с головы грязную шляпу и подошел к ней. — Как поживаете? Боже, вы отлично выглядите.
— Нат, как я рада тебя видеть! — Сюзетта смутила старика, поцеловав его в обветренную щеку. — Когда ты вернулся?
— Мы приехали всего час назад.
— А где Остин? Может, ты сходишь в салун и позовешь его? Я очень хочу его видеть.
— Мистера Бранда здесь нет, мисс, — улыбаясь, сказал Нат. — Он не пробыл в Абилине и двух дней. А что касается остальных, мы…
— Не пробыл и двух дней? Ты хочешь сказать, что он вернулся раньше всех вас? Что он был в Джексборо и не…
— Нет. Он сел на поезд и отправился аж в Нью-Йорк! Мистер Бранд очень красивый мужчина, и надеюсь, что когда-нибудь найдет себе красивую леди и снова женится. Да, сударыня, надеюсь…
— Да, да, Нат, я согласна с тобой. Приходи ко мне ужинать. Я рада твоему возвращению. — Сюзетта постаралась скрыть смятение.
— Хорошо быть дома, — улыбнулся он.
На следующее утро Сюзетта получила короткое письмо со штемпелем Нью-Йорка. Она сразу же узнала небрежный почерк Остина.
Дорогая Сюзетта!
Я поселился в отеле «Стоунли» в Нью-Йорке. Если тебе что-нибудь понадобится, обратись к моему управляющему, Тому Кэпсу. Я дал ему распоряжение сделать для тебя все, что потребуется. Если тебе нужны деньги, скажи об этом Тому.
Надеюсь, ты чудесно проведешь лето. Не знаю, когда вернусь домой: у меня здесь много старых друзей. Береги себя.
С сердечным приветом,
Остин.
Разорвав письмо надвое, Сюзетта бросила его в мусорную корзину. Она сваляла дурака, позволив себе почувствовать зависимость от него. Ей все равно, долго ли он будет отсутствовать, а о себе она позаботится сама.
Наступили рождественские каникулы, и Перри, Анна, Джош и малютка Санни уехали в Форт-Уэрт, чтобы провести праздники с родителями Анны. Анна и Перри упрашивали Сюзетту составить им компанию, но она отказалась. В одиночестве Сюзетта отправилась в лес, срубила кедр и украсила его воздушной кукурузой и клюквой. В сочельник она сидела и молча смотрела на кедр. На столе рядом со старой тахтой лежало второе письмо от Остина. Он желал ей счастливого Рождества и сообщал, что едва ли вернется домой до весны. Представив себе, как Остин развлекается в Нью-Йорке, Сюзетта всхлипнула, как убитый горем ребенок.
— О, Остин, ты мне нужен, ты так мне нужен! Как ты мог бросить меня одну?
Тем не менее к Новому году мужество вернулось к ней, и она твердо решила, что ей не нужен ни Остин Бранд, ни кто-либо другой. У нее есть работа в «Эхе», есть собственный дом и друзья.
Весна во всей своей красе стремительно неслась по равнинам. Сюзетта, в старых кожаных штанах, хлопковой рубашке, с перехваченными на затылке золотой заколкой волосами, склонилась с мотыгой над свежевскопанной грядкой. Девушка гордилась своим цветущим садом и трудилась без устали, выпалывая сорняки, душившие нежные зеленые кустики помидоров.
Остин Бранд спрыгнул с лошади прямо перед домом. Увидев Сюзетту, он молча пошел к ней. Она по-прежнему не замечала его.
— Сюзетта, — тихо позвал он.
Девушка повернулась и увидела его. Она улыбнулась, выронила мотыгу и пошла к нему.
— Остин, я рада, что вы дома. Расскажите мне о вашей поездке в Нью-Йорк.
Сердце каждого из них билось с невероятной силой, но отчего-то оба сделали вид, что ничего особенного не происходит и появление Остина после долгого отсутствия — самое обычное дело.
Остин виделся с Сюзеттой не так часто, как ей того хотелось бы. Иногда он приглашал ее на обед в отель «Уичито» и время от времени приезжал в гости к ней на ранчо. Но большей частью они встречались в редакции «Эха». Остин был для нее, как и прежде, настоящим другом, и она знала, что он готов сделать для нее все. Остин также был очарователен и остроумен, и, слушая его веселые рассказы, она смеялась и заливалась краской.
А затем настала пора Остину вновь отправляться в Абилин. Прощаясь, Сюзетта рискнула спросить его:
— Полагаю, в этом году вы тоже поедете в Нью-Йорк?
— А ты будешь скучать по мне, если это случится? — усмехнулся Остин.
— Нет, — небрежно ответила она.
— В таком случае я не уверен, что поеду туда в этом году. Береги себя, Сюзетта. Увидимся осенью.
— Поступайте как знаете, — сказала она и убежала.
Лето выдалось необычно сухим, и к сентябрю вся прерия выгорела. В одну из ночей, таких жарких, что Сюзетта лежала в кровати, обливаясь потом, она неожиданно проснулась. В комнате было светло. Затем она услышала рев. Прерия горит! Объятая ужасом, Сюзетта выскочила из постели и подбежала к окну. Волны пламени поднимались по склону холма, направляясь прямо к ее дому.
К тому времени, когда Сюзетта открыла парадную дверь, двор наполнился людьми. Красные отблески пламени освещали лица друзей и соседей. Сюзетта с изумлением смотрела, как одни наполняли ведра водой из ручья и гасили огонь, другие боролись с яростным пламенем при помощи привязанных к палкам и мотыгам мокрых тряпок, а третьи схватили сложенные в амбаре мешки из-под зерна и сбивали ими подступающего к ним ревущего монстра.
Обретя наконец способность действовать, Сюзетта бросилась к амбару и к своей кобыле Глории. Когда она прибежала туда, какой-то человек уже освободил испуганных лошадей из стойл и уводил их подальше от ревущего ада. Животные задыхались в клубах густого дыма, их глаза слезились от сильного жара. Сюзетта начала мокрым мешком сбивать пламя; растрепанные волосы прилипли к ее лицу, в груди саднило, лицо было искажено страданием. Она занесла над головой руку с мешком и покачнулась, когда кто-то схватил мешок за ее спиной. Сюзетта протестующе вскрикнула и обернулась, а затем с облегчением выпустила мешок.
Остин Бранд отбросил мешок, подхватил Сюзетту на руки и понес через двор в дом. И только после того, как он осторожно посадил ее на диван, Сюзетта поняла, что не надела туфли. Ее ступни были все в синяках и царапинах.
— Огонь уже отступает, милая. Дому и амбару больше не угрожает опасность. Не двигайся, — сказал Остин и ушел, а она со слезами на глазах смотрела ему вслед.
Остин вернулся с тазом воды и начал мыть ей ноги.
— Ты в порядке, Сюзетта?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99