Андреа повернулась к трюмо, взяла сумочку, валявшуюся среди доброго десятка косметичек, пудрениц, кисточек и контурных карандашей, открыла ее, покопалась внутри и протянула Клингу карточку.
— Во вторник занятия вела Кэрол Горман. Только вы лучше сначала позвоните туда, ее не всегда можно застать.
— Хорошо, позвоним. Спасибо вам за...
— Энди?
Повернувшись, они увидели стоящего в дверном проеме высокого парня в фуражке и комбинезоне.
— Простите, — сказал он, — я не понял...
— Входи, Чак, — сказала Андреа. — Ты уже знаком с Маттом и Джеффом?
Мэдден недоуменно посмотрел на девушку.
— Хороший коп и плохой коп, — пояснила она. — Детективы Карелла и Клинг.
— Мы виделись на днях, — сказал Мэдден, — здравствуйте. — Потом он снова повернулся к Андреа: — Эш уже минут десять требует, чтобы ему прокрутили сцену с Дублершей и Детективом.
— А мы ее только что и прокрутили, — вздохнула Андреа.
* * *
Работал когда-то в восемьдесят седьмом участке детектив, которого звали Роджер Хэвилэнд. Он перестал там работать после того, как кто-то выбросил его в окно с зеркальным стеклом. Но, прежде чем его настигла безвременная кончина, он как-то заметил: «Мне нравится этот город, когда настает пора снимать пальто».
Конечно же, он имел в виду женщин. Женщины снимают свои пальто, и к черту мужчин! Они с Клингом прогуливались по залитой солнцем Холл-авеню, и Хэвилэнд восхищался девушками, гордо проходящими мимо них. Тогда это действительно были именно девушки, а не женщины. Какие они были гордые и обидчивые! Хотя Хэвилэнд был еще более обидчив. Он принимал на свой счет любой косой взгляд, любую усмешку. В управлении было немало недотрог, но до Хэвилэнда им всем было далеко. Но, как ни странно, в этот прекрасный весенний день Карелле вспомнилась единственная запоминающаяся мысль, когда-либо высказанная Хэвилэндом.
«Мне нравится этот город, когда настает пора снимать пальто».
Сегодня женщины сняли свои пальто. Даже женщины, которым едва исполнилось шестнадцать, горделиво расхаживали по улицам, празднуя приход весны. Нынче юбки стали даже короче, чем в те времена, когда Хэвилэнд изрек свое бессмертное высказывание. Девушки, женщины, в общем особы противоположного пола, теперь носили плотные черные чулки — некоторые при этом предпочитали, чтобы из-под подолов их мини-юбок выглядывали подвязки. Сейчас было самое лучшее время года для прогулок на свежем воздухе, особенно здесь, в Квотере.
Карелле этот район всегда казался неким замкнутым анклавом, эксцентричным, эклектичным, полным жизненных сил городом внутри города, живущим в соответствии со своими собственными нравами и обычаями. Здесь были свои понятия о том, что приемлемо, а что недопустимо. Проходившая мимо них девушка была одета...
Ну, ее-то в любом случае можно назвать девушкой, ей же не больше двенадцати.
...в нечто, больше всего напоминающее белый восточный халат с черной отделкой по подолу и по краю длинных ниспадающих рукавов. Поверх халата болталось множество лязгающих цепей и цепочек, а на длинных белокурых волосах красовалась черная феска. Девушка была босиком, и ее ноги перепачкались в городской грязи. Проходя мимо, она улыбнулась Карелле. Карелла подумал, не случится ли так, что когда-нибудь и его собственная дочь оденется словно погонщик верблюдов и будет блаженно улыбаться каждому незнакомому прохожему.
Солнце изрядно припекало голову и плечи.
Карелле не хотелось уходить с улицы. Ему вообще не хотелось переводить такой чудесный день на работу.
Но его ждал Фредерик Питер Корбин-третий.
* * *
«Фигура от Роды» располагалась на Свифт-авеню, на втором этаже красного кирпичного дома, неподалеку от старого здания Федерального банка. Клинг пришел туда полчаса назад. Одетая в трико женщина с бьющимися черными волосами сообщила ему, что Кэрол сейчас как раз ведет занятия и что перерыв у них будет не ранее одиннадцати. Теперь до названного времени оставалось десять минут. Клинг терпеливо сидел на скамейке в холле и смотрел сквозь зеркальное стекло на великое множество усердно скачущих женщин. Сквозь стекло ему не слышна была музыка, но Клинг предполагал, что там должны были что-то играть, иначе зрелище становилось уж чересчур причудливым.
В пять минут двенадцатого женщины хлынули из зала. Все они были взмокшими, раскрасневшимися и выглядели очень энергичными. Клинг спросил у крепко сбитой блондинки, кто здесь Кэрол, и она указала ему на подтянутую брюнетку, одетую в ядовито-розовое трико и черные колготки. Та стояла в другом конце зала и перематывала ленту в магнитофоне. В помещении витал смутный запах женского пота. Проходя через зал. Клинг успел заметить свое отражение в десятке зеркал.
— Мисс Горман? — спросил он.
Брюнетка обернулась. Слегка удивленное выражение веснушчатого лица. Большие зеленые глаза. Чуть приоткрытый рот. Никаких следов макияжа.
Клинг решил, что хозяйке этого свежего юного лица примерно двадцать один — двадцать два года.
— Да? — отозвалась она.
— Детектив Юхинг, восемьдесят седьмой участок, — представился он и предъявил свой жетон. Похоже, это произвело на нее впечатление. Девушка кивнула и выжидательно посмотрела на Клинга.
— Не могли бы вы ответить на несколько вопросов, касающихся вечера вторника...
— Да?
— ...седьмого апреля?
— Слушаю вас.
— Тем вечером вы были здесь?
— Наверное. Во вторник? Да, я точно была здесь. А в чем дело? Что случилось?
— Вы вели занятие, проходящее с половины седьмого до без пятнадцати восемь?
— Да. Точнее говоря, с половины седьмого до половины восьмого. Слушайте, а почему вы так строго говорите? Должно быть, произошло что-то ужасное.
— Извините, — сказал Клинг, — я не хотел...
— Я имела в виду, что вы не выглядите строгим, но говорите строго. Даже очень.
— Извините, — повторил он.
— Так что случилось?
— Ничего, — ответил Клинг. — Это обычное расследование.
— Расследование чего?
— Вы знаете женщину по имени Андреа Пакер?
— Ну?
— Была ли она на занятиях вечером во вторник?
— А, это по поводу той убитой актрисы, правильно? Мишель как там ее. Кто-то мне говорил, что Энди играет в одной пьесе с ней.
— Совершенно верно. Так была ли мисс Пакер на занятиях?
— Да, была. Она вам так сказала?
— Именно так она и сказала.
— Ну что ж, она говорит правду.
— Так я и думал, — со вздохом произнес Клинг.
Он и в самом деле еще до того, как вошел сюда, был уверен, что Андреа говорила правду. Ни разу за все время его службы в полиции ни один человек не представлял ему алиби, которое позже оказалось бы фальшивым. Ни единого раза. Ну, может, разок кто-то это и сделал, но Клинг ничего такого не помнил. Хотя нет, на самом деле он припоминал, как один парень сказал, что был в кино, тогда как на самом деле он в это время шинковал на кусочки свою тещу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73