Верно, груз волос оттягивал кожу у нее на лбу.
– Нет, нет, дорогая, – произнесла она. – Не отбивайся от Сладкой Мари.
В ответ я показала глаз; она тоже.
– Сильная. И мужчина, и женщина… Это что-то совсем новенькое для Сладкой Мари.
Протяжно произнесенное слово «новенькое» прозвучало обидно; вначале послышался звук «г», словно она отнесла меня к докучным тварям, вроде гнуса или гномов.
Что-то напевая, Сладкая Мари принялась разглядывать меня обычными глазами. Ведьмин глаз она сморгнула мгновенно – такого я не видела ни у одной сестры. Мой же глаз, знаю, держался. Через него я рассмотрела Сладкую Мари во всех подробностях.
Она была много старше меня. На это имелись указания: длинные мочки, с которых свисали серьги; голубоватый блеск зубов; к верхней губе от носа спускалась глубокая морщина, вокруг росли седые волоски. Груди в поношенном дерюжном лифе свободно болтались. На шее у нее висел обызвествленный змеиный череп; ядовитые зубы были на месте; то, что я принимала за другие ожерелья, было, как выяснилось, грязью; кольца грязи, как кольца на стволе дерева, – свидетельство прожитых лет.
– Зачем, – спросила она вдруг, – зачем ты искала Зеркальное озеро? – Она развела своими тонкими, как щепки, руками, очерчивая границы своего царства. Каким духом на меня пахнуло, описывать не стану. – Зачем ты искала Сладкую Мари?
Прежде чем я успела ответить, Пятиубивец снова свистнул и придворные в два счета расселись, остался только тот, что нес волосы; он стоял на коленях в тени Сладкой Мари, обратив свое безносое лицо в грязь.
– Зачем? – повторила ведьма, когда нас на поляне осталось четверо.
– Я пришла за помощью. Я ищу…
– За помощью? Ты сказала, за помощью? – Ее пронзительный смех походил на крик журавля. – Поддержка и всякая такая «помощь», о которой ты говоришь, – это не по части Сладкой Мари. Она даром рта не откроет, вот в обмен на что-нибудь… Понимаешь, о чем Сладкая Мари ведет речь?
Я ограничилась кивком, потому что она подошла вплотную, обдавая меня вонью.
– Мена, – продолжала она. – Я говорю о мене. Что за… что за помощь тебе понадобилась и что ты ищешь?
– Я ищу одну женщину. Подругу. Ее зовут Селия.
– Да? – Она как будто заинтересовалась и, отступив, спросила: – Она ведьма?
– Нет. Просто подруга, как я сказала. Она убежала…
– Убежала? И ты смеешь… – Она с размаху ударила себя в грудь, отозвавшуюся глухим звуком. – Ты смеешь предлагать Сладкой Мари, чтобы она отыскала беглую рабыню? Вот так дурь!
– Она не рабыня. Больше не рабыня. Она моя подруга.
Ударяя себя в грудь, Сладкая Мари поранила палец об ожерелье с ядовитым зубом. Пошла кровь. Сладкая Мари озабоченно присвистнула, в ответ на этот зов безносый индеец упал на колено и принялся сосать и слизывать с грязного пальца ведьмину кровь.
– Ступай, – сказала она рабу, который понял ее не так, как я.
Он снял с крюка ее волосы и повел Сладкую Мари назад к седлу и, снова прикрепив косу, взгромоздил ведьму на потертое кожаное сиденье.
Качаясь, как ребенок, она заговорила:
– Значит, Обоеполая Ведьма хочет получить от Сладкой Мари сведения? Так?.. Селия, говоришь?
– Да.
– Нет! – выкрикнула Сладкая Мари с такой силой, что невидимые птицы вспорхнули с ветвей и те отчаянно заколыхались. – Это имя она сбросила. Как змея сбрасывает кожу. – Она молчала; качели взметнулись два, три, четыре раза, и только тогда Сладкая Мари продолжила: – Ту, кого ты ищешь, белые зовут Лидди, а в общине ее называют Цветочное Лицо… Сладкая Мари знает это.
– Вы… вы ее знаете? Селия близко?
У меня, недрогнувшей перед зловещей сестрой, подкосились ноги и стукнулись колени.
Но ведьма молча качалась. Во всю силу, взлетая все выше, описывая дуги все длиннее, насколько позволяла прикрепленная коса.
Но наконец:
– Ты ищешь эту самую Лидди?
– Да. Она… здесь?
Мне отчаянно хотелось найти Селию, но еще сильнее я желала услышать, что она никогда не удостаивала своим присутствием это чертово Зеркальное озеро.
Вопрос показался Сладкой Мари смешным, и вновь позолоченная солнцем зелень и глубокие тени ее владений огласились пронзительным хохотом.
– Нет, – отвечала она. – Что проку Сладкой Мари от негритянки, пусть и хорошенькой? Никакого. Никакого! Без надобности Сладкой Мари смоляная девка.
Оттолкнувшись ногой, она взлетела так высоко, что волосы чуть не стянули ее на землю. Безносый этого не видел, он стоял лицом к деревьям, так же неподвижно, как они. Это Пятиубивец шагнул вперед, чтобы предотвратить падение, но Сладкая Мари его остановила:
– Сладкой Мари не нужна помощь. – Она сняла руку с побега, на котором держались качели, и указала на меня. – Помощь нужна вот этой ведьме.
– Да, нужна.
– Тогда скажи слово «мена». Говори!
– Мена, – повторила я.
– Если Сладкая Мари даст, то получит что-то в обмен?
– Да.
– И если Сладкая Мари даст и получит что-то в обмен, и если Сладкая Мари оставит Ведьму с Петушком в живых, то что ей будет причитаться?
– Все, что пожелаете. – Пусть оскорбляет, пусть грозит, главное, она знает о Селии. – Все, что Сладкая Мари пожелает.
Проехавшись носками по грязи, ведьма остановила качели, выпрыгнула из седла, проворно сняла свои волосы с крюка и, согнувшись в три погибели, пересекла поляну. Теперь она стояла в каком-нибудь футе от меня, держа свои волосы на руках, как младенца.
– Мена, да. Сладкая Мари хочет меняться. Сладкая Мари даст тебе Цветочное Лицо, да. Но взамен Сладкая Мари хочет от тебя… кое-что. – Она поднялась на цыпочки, и следующие ее слова буквально шибанули мне в ноздри: – Войну. Сладкая Мари хочет войну.
50
Скрытая сестра
«Назови какую-нибудь сестру».
Это потребовала Сладкая Мари.
Мы с Пятиубивцем шли за ней через поляну, безносый нес ее волосы. Мы шагали через изумрудные заросли. Солнце склонялось к западу, вокруг темнело, сгущались тени. Я не думала, что остров такой большой – до лагеря ведьмы мы добирались добрую четверть часа.
Первым, что я увидела, были закопченные горшки на бамбуковых стойках; дым от них отпугивал москитов. Участок не был полностью очищен, но несколько деревьев все же повалили, чтобы освободить путь к двум строениям. Нет, их было три. Параллельно друг другу тянулись два длинных сосновых вигвама с тростниковыми крышами, в конце стояло третье, намного меньшее здание. Бревна были кривые, в зазоры легко проходила рука; так же могла проникать туда и обратно вода, не разрушая строение. Но волновались ли когда-нибудь воды Зеркального озера – такие безжизненные, такие зловещие? Третье здание представляло собой квадрат, щели были надежно замазаны земляным бетоном – смесью глины, песка и ила. С первого взгляда я решила, что это коптильня. Во дворе между тремя строениями работали другие люди, тоже изувеченные.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134
– Нет, нет, дорогая, – произнесла она. – Не отбивайся от Сладкой Мари.
В ответ я показала глаз; она тоже.
– Сильная. И мужчина, и женщина… Это что-то совсем новенькое для Сладкой Мари.
Протяжно произнесенное слово «новенькое» прозвучало обидно; вначале послышался звук «г», словно она отнесла меня к докучным тварям, вроде гнуса или гномов.
Что-то напевая, Сладкая Мари принялась разглядывать меня обычными глазами. Ведьмин глаз она сморгнула мгновенно – такого я не видела ни у одной сестры. Мой же глаз, знаю, держался. Через него я рассмотрела Сладкую Мари во всех подробностях.
Она была много старше меня. На это имелись указания: длинные мочки, с которых свисали серьги; голубоватый блеск зубов; к верхней губе от носа спускалась глубокая морщина, вокруг росли седые волоски. Груди в поношенном дерюжном лифе свободно болтались. На шее у нее висел обызвествленный змеиный череп; ядовитые зубы были на месте; то, что я принимала за другие ожерелья, было, как выяснилось, грязью; кольца грязи, как кольца на стволе дерева, – свидетельство прожитых лет.
– Зачем, – спросила она вдруг, – зачем ты искала Зеркальное озеро? – Она развела своими тонкими, как щепки, руками, очерчивая границы своего царства. Каким духом на меня пахнуло, описывать не стану. – Зачем ты искала Сладкую Мари?
Прежде чем я успела ответить, Пятиубивец снова свистнул и придворные в два счета расселись, остался только тот, что нес волосы; он стоял на коленях в тени Сладкой Мари, обратив свое безносое лицо в грязь.
– Зачем? – повторила ведьма, когда нас на поляне осталось четверо.
– Я пришла за помощью. Я ищу…
– За помощью? Ты сказала, за помощью? – Ее пронзительный смех походил на крик журавля. – Поддержка и всякая такая «помощь», о которой ты говоришь, – это не по части Сладкой Мари. Она даром рта не откроет, вот в обмен на что-нибудь… Понимаешь, о чем Сладкая Мари ведет речь?
Я ограничилась кивком, потому что она подошла вплотную, обдавая меня вонью.
– Мена, – продолжала она. – Я говорю о мене. Что за… что за помощь тебе понадобилась и что ты ищешь?
– Я ищу одну женщину. Подругу. Ее зовут Селия.
– Да? – Она как будто заинтересовалась и, отступив, спросила: – Она ведьма?
– Нет. Просто подруга, как я сказала. Она убежала…
– Убежала? И ты смеешь… – Она с размаху ударила себя в грудь, отозвавшуюся глухим звуком. – Ты смеешь предлагать Сладкой Мари, чтобы она отыскала беглую рабыню? Вот так дурь!
– Она не рабыня. Больше не рабыня. Она моя подруга.
Ударяя себя в грудь, Сладкая Мари поранила палец об ожерелье с ядовитым зубом. Пошла кровь. Сладкая Мари озабоченно присвистнула, в ответ на этот зов безносый индеец упал на колено и принялся сосать и слизывать с грязного пальца ведьмину кровь.
– Ступай, – сказала она рабу, который понял ее не так, как я.
Он снял с крюка ее волосы и повел Сладкую Мари назад к седлу и, снова прикрепив косу, взгромоздил ведьму на потертое кожаное сиденье.
Качаясь, как ребенок, она заговорила:
– Значит, Обоеполая Ведьма хочет получить от Сладкой Мари сведения? Так?.. Селия, говоришь?
– Да.
– Нет! – выкрикнула Сладкая Мари с такой силой, что невидимые птицы вспорхнули с ветвей и те отчаянно заколыхались. – Это имя она сбросила. Как змея сбрасывает кожу. – Она молчала; качели взметнулись два, три, четыре раза, и только тогда Сладкая Мари продолжила: – Ту, кого ты ищешь, белые зовут Лидди, а в общине ее называют Цветочное Лицо… Сладкая Мари знает это.
– Вы… вы ее знаете? Селия близко?
У меня, недрогнувшей перед зловещей сестрой, подкосились ноги и стукнулись колени.
Но ведьма молча качалась. Во всю силу, взлетая все выше, описывая дуги все длиннее, насколько позволяла прикрепленная коса.
Но наконец:
– Ты ищешь эту самую Лидди?
– Да. Она… здесь?
Мне отчаянно хотелось найти Селию, но еще сильнее я желала услышать, что она никогда не удостаивала своим присутствием это чертово Зеркальное озеро.
Вопрос показался Сладкой Мари смешным, и вновь позолоченная солнцем зелень и глубокие тени ее владений огласились пронзительным хохотом.
– Нет, – отвечала она. – Что проку Сладкой Мари от негритянки, пусть и хорошенькой? Никакого. Никакого! Без надобности Сладкой Мари смоляная девка.
Оттолкнувшись ногой, она взлетела так высоко, что волосы чуть не стянули ее на землю. Безносый этого не видел, он стоял лицом к деревьям, так же неподвижно, как они. Это Пятиубивец шагнул вперед, чтобы предотвратить падение, но Сладкая Мари его остановила:
– Сладкой Мари не нужна помощь. – Она сняла руку с побега, на котором держались качели, и указала на меня. – Помощь нужна вот этой ведьме.
– Да, нужна.
– Тогда скажи слово «мена». Говори!
– Мена, – повторила я.
– Если Сладкая Мари даст, то получит что-то в обмен?
– Да.
– И если Сладкая Мари даст и получит что-то в обмен, и если Сладкая Мари оставит Ведьму с Петушком в живых, то что ей будет причитаться?
– Все, что пожелаете. – Пусть оскорбляет, пусть грозит, главное, она знает о Селии. – Все, что Сладкая Мари пожелает.
Проехавшись носками по грязи, ведьма остановила качели, выпрыгнула из седла, проворно сняла свои волосы с крюка и, согнувшись в три погибели, пересекла поляну. Теперь она стояла в каком-нибудь футе от меня, держа свои волосы на руках, как младенца.
– Мена, да. Сладкая Мари хочет меняться. Сладкая Мари даст тебе Цветочное Лицо, да. Но взамен Сладкая Мари хочет от тебя… кое-что. – Она поднялась на цыпочки, и следующие ее слова буквально шибанули мне в ноздри: – Войну. Сладкая Мари хочет войну.
50
Скрытая сестра
«Назови какую-нибудь сестру».
Это потребовала Сладкая Мари.
Мы с Пятиубивцем шли за ней через поляну, безносый нес ее волосы. Мы шагали через изумрудные заросли. Солнце склонялось к западу, вокруг темнело, сгущались тени. Я не думала, что остров такой большой – до лагеря ведьмы мы добирались добрую четверть часа.
Первым, что я увидела, были закопченные горшки на бамбуковых стойках; дым от них отпугивал москитов. Участок не был полностью очищен, но несколько деревьев все же повалили, чтобы освободить путь к двум строениям. Нет, их было три. Параллельно друг другу тянулись два длинных сосновых вигвама с тростниковыми крышами, в конце стояло третье, намного меньшее здание. Бревна были кривые, в зазоры легко проходила рука; так же могла проникать туда и обратно вода, не разрушая строение. Но волновались ли когда-нибудь воды Зеркального озера – такие безжизненные, такие зловещие? Третье здание представляло собой квадрат, щели были надежно замазаны земляным бетоном – смесью глины, песка и ила. С первого взгляда я решила, что это коптильня. Во дворе между тремя строениями работали другие люди, тоже изувеченные.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134