Все знают, что самой стабильной валютой в России остается бутылка, выпиваемая зачастую совместно. Почему? Ведь русские не пьют больше чем, скажем, французы.
Формально русский мир, русская община была уничтожена в столетней борьбе с бюрократией, но дух ее живет в нас. Он пока неистребим, и его нельзя не учитывать.
Каковы с точки зрения управления демократией основные особенности русской общины? Чтобы понять это, нужно ясно представить то, что есть сейчас, и то, что было раньше.
Сейчас законодатели регламентируют мельчайшие подробности нашей внутренней жизни, причем делают это одинаково (единообразно) для всего населения да еще и гордятся этим. Председатель Съезда народных депутатов СССР А. И. Лукьянов хвастался тем, что съезд за два года работы принял более 200 законодательных актов, а председатель Съезда народных депутатов Р.И. Хазбулатов — тем, что 700. А сколько они еще примут?
В этих актах регламентируется все, что бюрократия может придумать: численность армии, расходы на нее, количество налогов, зарплата учителей, продолжительность рабочего дня, число врачей, правила продажи и прочее, прочее, прочее. Повсюду слышишь, что у нас народная власть, но народ не имеет к ней отношения, так как команды всему населению сразу дает единая бюрократия из одного центра. Народ в законах и указах, как в тисках, но бюрократии раздолье.
Свободолюбивый русский народ этого не терпел и объединенный в общины долго оказывал сопротивление бюрократическому безумию.
Схема управления России изначально строилась таким образом. Царь, и законодатель и исполнитель, командовал, казалось бы, безраздельно всей Россией. Внешне это так, но никто не обращает внимания, что с точки зрения, с позиции народа он командовал в узких областях общественной жизни. Крестьянам очень редко приходилось сталкиваться с его командами, командами центра. Сначала царь занимался только внешней защитой, для чего и обязывал народ поступать согласно царской воле, а не так, как народ считает нужным, в трех случаях: при выплате податей, при отработке на дружинника, а позже на дворянина и при поставке рекрута в армию. Было еще уголовное право: царь с помощью своих законов преследовал уголовных преступников по всей территории России, но если крестьянин не был преступником, то его это не касалось. Впоследствии власть царя распространилась на промышленность, науку: строили и содержали университеты, поощряли искусства и т.д. Но и это касалось крестьянина только косвенно, через налог — подать.
Сколько раз в год крестьянину приходилось вспоминать, что у него есть царь, а у царя законы? Как часто он сталкивался с этими законами? Трижды в неделю с царским законом о барщине. А с остальными? Два-три раза в год, не более!
А нам, живущим ныне, сколько раз приходится сталкиваться с законами и указами, спускаемыми из столицы? Из области?
Вот пример из еще недавнего прошлого. Мы просыпались утром в квартире, размеры которой и плата за которую определялись в столице; надевали одежду, цена которой «спускалась» из Москвы; ели продукты, качество которых определялось центром; плата за проезд в транспорте, зарплата водителя, ширина автобусных кресел, — все это тоже решалось в столице. Колхозники и сеяли, и сажали, и убирали урожай только согласно указаниям свыше. Мы были опутаны бюрократическими цепями, причем чиновники заявляли, что все это для нашего блага а иначе никак невозможно. Сегодня эти же бюрократы штампуют все новые и новые законы и по-прежнему убеждают всех, что иначе невозможно.
Нет, можно! И раньше было можно, пока цари не спасовали перед бюрократами и мудраками. Русская крестьянская община не имела над собой никаких законов высшей власти, кроме приведенных выше, и в общественной и хозяйской жизни управлялась самостоятельно. Народ управлял собой сам. Как это еще назвать, если не демократией? Да, русские крестьяне не избирали всеобщим и тайным голосованием депутата, чтобы он якобы от их имени что-то там вещал в парламенте, причем сам не понимая, что— Но им этого и не требовалось, так как свои законы они устанавливали сами и каждый, подчеркнем, каждый оказывал непосредственное влияние на формирование этих законов.
Законы самоуправления в общинах были разные. Русская поговорка того времени гласила: «Что город, то и норов, что деревня, то и обычай». Писаных законов не было, законы утверждались в виде обычаев, которые запоминались миром. Этим обычаям неукоснительно следовал каждый член общины. В этом плане каждая деревня, каждая община были отдельным государством — суверенным, как сказали бы нынешние мудраки.
Тем не менее, было несколько правил, обычаев, общих для всей России. Веками русские люди подмечали что требуется, чтобы дружно жить вместе, и в принципе они не далеко ушли от ортодоксального христианства или мусульманства. Главное — всеобщая справедливость, здесь русские не сделали никакого открытия, но интересны пути, которыми они обеспечивали эту справедливость.
Разумеется, что для России, жившей по принципу семьи, главным законом, или обычаем было то, что и община формировалась по принципу семьи, но без ее главы (отца). «Отцом» было собрание общины — коллективный орган управления, которое не было собранием представителей, каждый член общины автоматически был членом этого собрания, и его голос обладал таким весом, который и не снился, например, депутату самого старейшего в мире парламента — английского.
Из принципа русской семьи автоматически вытекал следующий принцип: ни один член общины не мог быть исключен из нее ни при каких условиях. Родился в общине либо был принят в нее — все, нет силы, способной тебя оттуда выдворить. Правда, в обычной семье отец мог отделить от себя сына, отдав ему часть имущества. А в общине, наоборот, ее член мог уйти из общины только добровольно, но ничего из общего имущества ему не полагалось. И тот, и другой принципы сохраняли справедливость, только в разных условиях. И в семье, и в общине человек был спокоен: какие бы решения не принимал отец или община, никакую несправедливость по отношению лично к нему никто не допустит.
Принципом семьи определялась еще одна особенность: община весьма пренебрежительно относилась к священному праву личной собственности вообще и крайне негативно к личной собственности на землю. У члена семьи не должно находиться в личной собственности то, с помощью чего существует вся семья. Непризнание личной собственности на землю —священная русская идея, пронесенная через тысячелетие. Собственность — только общая, земля должна находиться в распоряжении того, кто ее обрабатывает.
Еще один русский принцип, единый для всех общин: решение на собрании общины могло быть принято только единогласно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137