Великий полководец Фридрих II, не потерпевший ни одного поражения в войнах с Францией и Австрией, отдал русскому солдату и Пруссию, и Берлин, сетуя: «Русского солдата мало убить, его нужно еще и повалить!» в 1941 году Красная Армия, бросая пушки, танки, пленных, бежала к Волге, но прошло три года, и она берет сильнейшую крепость Кенигсберг, теряя в восьмидневном штурме менее 4 тысяч человек. Осажденные немцы в этих мощнейших укреплениях Европы теряют 40 тысяч и 92 тысячи успевают сдаться.
Это известнейшая вещь, но мудраки ее не могут понять. Когда они видят по телевизору учения американской наемной армии, они млеют от восторга: профессионалы! Да, и неплохие профессионалы, и многое умеют. Но русская армия и не таких побеждала. Конечно, это нелегко, но она справится, как справлялись деды и прадеды.
Когда немцы подходили к Москве, академик Вернадский высказал свои опасения Калинину и удивился полнейшему спокойствию последнего. «Ничего, — успокаивал его Калинин, — нам надо разозлиться». Но Калинин — исконно русский мужик, он обязан понимать. А вот тоже русский, но шотландского происхождения. Раненный под Аустерлицем генерал Барклай де Толли, уже тогда, в 1805 году, в госпитале обсуждал возможные пути победы над Наполеоном. И видел единственный путь — пропустить его войска в глубь России и уничтожать их там, в глубине, всем миром. Очень сильная была армия у Наполеона, Европа с ней не справилась, а Россия победила. Чисто русским путем, тяжелым, кровавым. Поэтому в России и не любят войны: профессионалов, чтобы воевать, у России нет, а детей жалко.
Но вернемся к дворянам и крепостным. В любом случае мы видим, что положение дворян в России до второй половины XVIII века, пожалуй, худшее по сравнению с остальными сословиями. Как ни тяжело крестьянину, но он дома, у него есть жена, дети, праздники, нет постоянной опасности для жизни, у него есть, пусть и призрачная, но надежда разбогатеть и жить лучше. У дворянина есть только служба, служба днем и ночью. Дворянские дети стали тайно записываться в купцы. Жалобы дворян стекались ко двору, и наконец в 1736 году императрица распорядилась со многими оговорками, что из нескольких братьев-дворян в семье одного можно оставить в хозяйстве; остальным определить службу в 25 лет, считая с 20 лет, то есть до 45 лет. В эти годы дворянина можно уволить, если он действительно служил в армии. Впрочем, императрица добавила: «А понеже ныне с турками война, то отставлять по вышеписанному только по окончании войны». И все же дворяне вздохнули свободнее: справедливость восторжествовала. Заканчивая раздел о дворянах и крепостных, следует упомянуть, что крепостными распоряжались еще три сословия, или инстанции России.
Во-первых, собственно государство, то есть крепостными командовали бюрократы.
Во-вторых, монастыри. Дело в том, что монастыри в России всегда строились как крепости, как военные опорные пункты для русской армии. Почти все они были вооружены, а такие, как Соловецкий, например, могли выдержать осаду силами одних монахов. Кроме этого, монастыри были органом социального обеспечения. Здесь доживали свой век престарелые и увечные солдаты и офицеры, причем, как русские, так и иностранные, служившие в русской армии (сначала вышла заминка с вероисповеданием, но потом решили: пусть живут в монастырях, а молятся, как хотят). Благодаря своим крепостным церковь формировала изрядные денежные и материальные запасы, которые использовались в трудное для России время. Этих крепостных церковь не покупала, обычно деревни, приписанные к монастырям, были пожертвованиями царей и дворян.
В-третьих, государственные заводы.
И наконец, крепостных имели сами крепостные крестьяне. При этом свободные крестьяне, а они составляли около 40 % всех крестьян России, крепостных, разумеется, иметь не могли, так как не несли военную службу и не имели других способов их приобретения. Юридически не могли иметь крепостных и крепостные крестьяне, но фактически имели. Делалось это так: разбогатевший крепостной, решивший вложить деньги в приобретение крестьян, оформлял покупку на своего барина, но они были его крепостными. Поскольку они прятались, так сказать, за его спиной (хребтом), то и назывались они «захребетники».
Автор хотел бы, чтобы читающие эти строки сделали для себя выводы о том, что русский крепостной — это не то, что поляк или чухонец. Это не раб ни в душе, ни по мировоззрению. Для него помещик — это не Бог и не царь, а только командир, которого необходимо содержать для своей собственной безопасности и подчиняться которому нужно тоже только из этих соображений. Для русского крепостного было немыслимо, чтобы его продали разбогатевшему кабатчику да еще и с правом кабатчика убить его, а не прикрепили к другому русскому воину. Немыслимо, чтобы его, даже солдата, продали за границу. Воевать в составе войск союзников за Россию, воевать за союзников — это понятно. Но быть проданным, как немец, чтобы убивать Бог знает где индейцев или североамериканских поселенцев, которые ничего России не сделали, не по-русски.
Дворяне только воины. В другом качестве они не были нужны России. В этом была справедливость, которую не понимал Петр III и другие мудраки. И пока дворяне преданно служили России, они имели право на часть рабочих дней закрепленных за ними русских, имели право дать им ограниченный круг распоряжений и потребовать их исполнения, прибегая в случае необходимости к обычной в те времена порке, и только.
Крестьянская община
Основная масса народа России, собственно русские люди, которые несли в себе то, что называют духовной силой, это крестьяне. Даже к 1917 году их количество превышало 85 % населения страны. Как «технарь» скажу, что 85 % — это достаточно весомая величина: если есть 85 % вероятности получения какого-либо результата, то в ряде случаев его перестают контролировать — такой вероятности хватает.
Тот, кто хочет понять Россию, должен понять образ мыслей крестьян, ибо они суть России. Мы все вышли из крестьян, от силы во втором или третьем поколении. И в нас сидит крестьянский дух, русский дух. И когда поэт говорит: «Здесь русский дух, здесь Русью пахнет», — значит здесь «пахнет» крестьянином, поскольку ничего более русского у нас нет.
Русские крестьяне никогда Не селились отдельно друг от друга, а вернее, много сот лет жили вместе, общинами, и именно эти общины они называли «мир». Не зная правил мира и его основополагающих принципов, бессмысленно говорить о русских. Ибо мы все оттуда — из общины, из мира.
Обычный западный человек при переезде на другую квартиру нанимает за деньги машину и грузчиков, которые его перевозят. А 99 % русских в аналогичном случае приглашают приятелей, для которых покупают водки и закуски на сумму, превышающую ту, что они заплатили бы грузчикам, и после переезда устраивают с приятелями пьянку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137