Ее тело мерцало белизной в отраженном свете, падающем из окна. Ноги у нее были длинные, чувственной формы. Округлые бедра переходили в высоко расположенный таз, а тот – в узкую талию, которой я восхищался при первой встрече. Ее груди были полными и высокими, розовые соски – твердыми и заостренными.
Она подняла руки и взъерошила свои волосы, медно блестевшие в слабом свете.
– Я… Мне надо идти, – слабо проскрипел я. – В конце концов, нам предстоит сражение, и…
– И?.. – мягко спросила она.
Я мужественно боролся, стараясь придумать хотя бы одну уважительную причину, из-за которой мне следует уйти, но, к счастью, потерпел поражение. Разумеется, нужно было сделать очень многое, и нам действительно предстояла самая настоящая битва. Но в конце концов, существует ведь исторический прецедент, когда боец по пути к месту сражения задерживается, чтобы восстановить силы. Ведь отправился же Дрейк играть в шары, в то время как по проливу Ла-Манш шла испанская Армада!
Армада потерпела крушение на скалах около десяти часов: Ройял выбрался на поверхность, сделал глубокий вдох, занес этот случай в список своих приключений и решил удалиться.
Это была единственная вещь, которую я непоколебимо делал весь год. В дверях Елена поцеловала меня на прощанье и погладила по лицу теплой, влажной рукой.
Я спустился к машине; мне пришлось посидеть там некоторое время, прежде чем я сумел собраться с силами и завести мотор.
Когда силы слегка восстановились, я закурил сигарету и подумал о Доре.
Поздновато для визитов без предварительной договоренности: но, с другой стороны, всего десять минут одиннадцатого, надо как-то скоротать время до сна.
Я тронул машину и направился обратно в город. Транспорта на улицах стало меньше, и я довольно быстро добрался до многоквартирного дома, в котором жила Дора. Он стоял на многолюдной улице неподалеку от “Юнайтед уорлд” – дорогой и уютный. Наверное, она поняла, что я к ней иду: “порше” въехал на стоянку прямо рядом с домом.
Ночной лифтер был занят кроссвордом, и мне страшно не хотелось беспокоить его – все равно я не слишком-то силен в кроссвордах. До квартиры Доры оставался всего один пролет, поэтому я поднялся по лестнице.
Белая кнопка была встроена в деревянную панель около двери с отметкой 2-Б. Я нажал на нее пару раз и подождал.
Дверь открылась. На пороге стояла Дора. Может быть, она и вправду была тупой и не слишком образованной в некоторых вещах – но при таком внешнем облике кому пришло бы в голову проводить тестирование на интеллектуальные способности? Ее простой пеньюар – без плеч и с разрезом чуть не до талии – уже сам по себе вполне мог заменить классическое образование. Может быть, ее волосы были плохо уложены, но кого это волновало, если они спадали на такие глаза, как глаза Доры?
– Вы! – громко сказала она и попыталась захлопнуть дверь.
И захлопнула бы, если бы я не успел сунуть ногу в щель. Она нажимала, и я тоже нажимал. Тяжело дыша, она сдалась, что вовсе не противоречило правилам образования.., особенно когда изучаешь математическую статистику в моем лице.
– Что вам нужно? – прошипела она, когда я вопреки ее желанию вошел в квартиру.
– Вы удивитесь, лапочка, – сказал я, – но я зашел поговорить.
– О чем?
Я оглядел ее жилище. Дора жила так, что это могло в конце концов перерасти в привычку. Помещение было просторное, искусно обставленное в модернистском стиле.
– Какая у вас славная квартирка, – заметил я. – Должно быть, вы платите большие деньги за аренду.., или вы не хотели бы углубляться в эту проблему?
– Убирайтесь отсюда! – огрызнулась она. Я ухмыльнулся.
– Не могу, дверь закрыта. И кроме того, стоило ли тратить силы, чтобы приехать сюда и тут же уйти, не задав вам ни одного вопроса?
– Что вам нужно? – снова нетерпеливо спросила она.
Я вздохнул. Этот день – за одним исключением – был для Ройяла не самым удачным.
– Давайте упростим допрос, – предложил я. – Под этими словами я имею в виду следующее: я сяду. Вы тоже сядете. Я задам вопросы. Вы на них ответите. Хорошо?
– Вы просто невозможны! – резко сказала она. – Я позабочусь, чтобы все стало известно мистеру Миллхаунду. Вы уже и так внушили ему любовь к себе!
Мне следовало ответить на это что-нибудь очень умное, но я не мог, ибо был слишком занят, наблюдая за тем, как Дора устраивается на тахте – она положила одну ногу на другую, и разрез пеньюара оказался совсем не там, где следует находиться разрезу на пеньюаре.
Я с трудом отвел глаза, приведя в порядок мысли, и вспомнил, что пришел сюда задавать вопросы. Удержавшись от искушения сесть рядом с ней, я выбрал кресло.
– Вы знаете, почему я здесь, – начал я.
– Вы частный детектив, – самодовольно улыбнулась Дора. – Вам платят за то, чтобы вы заглядывали в чужие окна, под чужие кровати…
– Отчасти это и в самом деле так, – кивнул я. – Но есть и несколько иная интерпретация моей деятельности.
– Избавьте меня от ваших грязных подробностей! – поморщилась она.
– Разумеется. Расскажите мне о Джо Бакстере. Что вы знаете о нем?
Она широко раскрыла глаза:
– Что вы имеете в виду?
– Что у вас с ушами? Вы не расслышали? Повторяю: о Джо Бакстере. Вы ведь знали его, верно?
– Я слышала о нем. Это из-за него вы вызвали у мистера Миллхаунда обострение язвы. Это вам до него есть дело, а мне-то что?
– Елена Картрайт рассказала мне кое-что о вас, лапочка. Она сказала, что вы – глаза и уши “Юнайтед уорлд”. Вы могли что-нибудь слышать и о Бакстере.
– Например?
– Например, какой-нибудь разговор о ленте. Только не говорите, будто вы не знаете, что такое лента!
– Сегодня утром я одну порвала! – с притворной застенчивостью призналась она. – Пришлось воспользоваться английской булавкой.
– Очень смешно! – холодно скользнул мой взгляд по ее лицу. – Но та лента, о которой я говорю, содержит нечто гораздо большее! Хэнк Фишер знал об этой ленте и закончил свою жизнь на дне реки, – продолжал я. – Джо Бакстер тоже знал о ней и пропал. Я прошу вас для вашей же пользы, Дора: если вы что-нибудь знаете, расскажите это сейчас!
– Вам? – Она рассмеялась. – Наверное, если бы я что-то знала и рассказала вам, вы бы меня защитили?
– Разумеется.
– Почему бы вам все-таки не уйти? – ледяным тоном предложила она. – Идите пугайте детей – вам даже не понадобится маска!
Я резко поднялся.
– Ну ладно! – холодно сказал я. – Значит, защита вам не нужна. А ведь я пришел к вам только по доброте душевной.
Я решительно направился к двери и распахнул ее.
– Не уходите, – вдруг сказала она. – Разве вы ничего не хотите услышать об этой ленте? Знаете, у меня есть “Адрес в Геттисбурге” – записан на подлинном месте действия.
– Весьма забавно! – проворчал я. – Но помните, что завтра может оказаться слишком поздно!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
Она подняла руки и взъерошила свои волосы, медно блестевшие в слабом свете.
– Я… Мне надо идти, – слабо проскрипел я. – В конце концов, нам предстоит сражение, и…
– И?.. – мягко спросила она.
Я мужественно боролся, стараясь придумать хотя бы одну уважительную причину, из-за которой мне следует уйти, но, к счастью, потерпел поражение. Разумеется, нужно было сделать очень многое, и нам действительно предстояла самая настоящая битва. Но в конце концов, существует ведь исторический прецедент, когда боец по пути к месту сражения задерживается, чтобы восстановить силы. Ведь отправился же Дрейк играть в шары, в то время как по проливу Ла-Манш шла испанская Армада!
Армада потерпела крушение на скалах около десяти часов: Ройял выбрался на поверхность, сделал глубокий вдох, занес этот случай в список своих приключений и решил удалиться.
Это была единственная вещь, которую я непоколебимо делал весь год. В дверях Елена поцеловала меня на прощанье и погладила по лицу теплой, влажной рукой.
Я спустился к машине; мне пришлось посидеть там некоторое время, прежде чем я сумел собраться с силами и завести мотор.
Когда силы слегка восстановились, я закурил сигарету и подумал о Доре.
Поздновато для визитов без предварительной договоренности: но, с другой стороны, всего десять минут одиннадцатого, надо как-то скоротать время до сна.
Я тронул машину и направился обратно в город. Транспорта на улицах стало меньше, и я довольно быстро добрался до многоквартирного дома, в котором жила Дора. Он стоял на многолюдной улице неподалеку от “Юнайтед уорлд” – дорогой и уютный. Наверное, она поняла, что я к ней иду: “порше” въехал на стоянку прямо рядом с домом.
Ночной лифтер был занят кроссвордом, и мне страшно не хотелось беспокоить его – все равно я не слишком-то силен в кроссвордах. До квартиры Доры оставался всего один пролет, поэтому я поднялся по лестнице.
Белая кнопка была встроена в деревянную панель около двери с отметкой 2-Б. Я нажал на нее пару раз и подождал.
Дверь открылась. На пороге стояла Дора. Может быть, она и вправду была тупой и не слишком образованной в некоторых вещах – но при таком внешнем облике кому пришло бы в голову проводить тестирование на интеллектуальные способности? Ее простой пеньюар – без плеч и с разрезом чуть не до талии – уже сам по себе вполне мог заменить классическое образование. Может быть, ее волосы были плохо уложены, но кого это волновало, если они спадали на такие глаза, как глаза Доры?
– Вы! – громко сказала она и попыталась захлопнуть дверь.
И захлопнула бы, если бы я не успел сунуть ногу в щель. Она нажимала, и я тоже нажимал. Тяжело дыша, она сдалась, что вовсе не противоречило правилам образования.., особенно когда изучаешь математическую статистику в моем лице.
– Что вам нужно? – прошипела она, когда я вопреки ее желанию вошел в квартиру.
– Вы удивитесь, лапочка, – сказал я, – но я зашел поговорить.
– О чем?
Я оглядел ее жилище. Дора жила так, что это могло в конце концов перерасти в привычку. Помещение было просторное, искусно обставленное в модернистском стиле.
– Какая у вас славная квартирка, – заметил я. – Должно быть, вы платите большие деньги за аренду.., или вы не хотели бы углубляться в эту проблему?
– Убирайтесь отсюда! – огрызнулась она. Я ухмыльнулся.
– Не могу, дверь закрыта. И кроме того, стоило ли тратить силы, чтобы приехать сюда и тут же уйти, не задав вам ни одного вопроса?
– Что вам нужно? – снова нетерпеливо спросила она.
Я вздохнул. Этот день – за одним исключением – был для Ройяла не самым удачным.
– Давайте упростим допрос, – предложил я. – Под этими словами я имею в виду следующее: я сяду. Вы тоже сядете. Я задам вопросы. Вы на них ответите. Хорошо?
– Вы просто невозможны! – резко сказала она. – Я позабочусь, чтобы все стало известно мистеру Миллхаунду. Вы уже и так внушили ему любовь к себе!
Мне следовало ответить на это что-нибудь очень умное, но я не мог, ибо был слишком занят, наблюдая за тем, как Дора устраивается на тахте – она положила одну ногу на другую, и разрез пеньюара оказался совсем не там, где следует находиться разрезу на пеньюаре.
Я с трудом отвел глаза, приведя в порядок мысли, и вспомнил, что пришел сюда задавать вопросы. Удержавшись от искушения сесть рядом с ней, я выбрал кресло.
– Вы знаете, почему я здесь, – начал я.
– Вы частный детектив, – самодовольно улыбнулась Дора. – Вам платят за то, чтобы вы заглядывали в чужие окна, под чужие кровати…
– Отчасти это и в самом деле так, – кивнул я. – Но есть и несколько иная интерпретация моей деятельности.
– Избавьте меня от ваших грязных подробностей! – поморщилась она.
– Разумеется. Расскажите мне о Джо Бакстере. Что вы знаете о нем?
Она широко раскрыла глаза:
– Что вы имеете в виду?
– Что у вас с ушами? Вы не расслышали? Повторяю: о Джо Бакстере. Вы ведь знали его, верно?
– Я слышала о нем. Это из-за него вы вызвали у мистера Миллхаунда обострение язвы. Это вам до него есть дело, а мне-то что?
– Елена Картрайт рассказала мне кое-что о вас, лапочка. Она сказала, что вы – глаза и уши “Юнайтед уорлд”. Вы могли что-нибудь слышать и о Бакстере.
– Например?
– Например, какой-нибудь разговор о ленте. Только не говорите, будто вы не знаете, что такое лента!
– Сегодня утром я одну порвала! – с притворной застенчивостью призналась она. – Пришлось воспользоваться английской булавкой.
– Очень смешно! – холодно скользнул мой взгляд по ее лицу. – Но та лента, о которой я говорю, содержит нечто гораздо большее! Хэнк Фишер знал об этой ленте и закончил свою жизнь на дне реки, – продолжал я. – Джо Бакстер тоже знал о ней и пропал. Я прошу вас для вашей же пользы, Дора: если вы что-нибудь знаете, расскажите это сейчас!
– Вам? – Она рассмеялась. – Наверное, если бы я что-то знала и рассказала вам, вы бы меня защитили?
– Разумеется.
– Почему бы вам все-таки не уйти? – ледяным тоном предложила она. – Идите пугайте детей – вам даже не понадобится маска!
Я резко поднялся.
– Ну ладно! – холодно сказал я. – Значит, защита вам не нужна. А ведь я пришел к вам только по доброте душевной.
Я решительно направился к двери и распахнул ее.
– Не уходите, – вдруг сказала она. – Разве вы ничего не хотите услышать об этой ленте? Знаете, у меня есть “Адрес в Геттисбурге” – записан на подлинном месте действия.
– Весьма забавно! – проворчал я. – Но помните, что завтра может оказаться слишком поздно!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38