Ты понимал это и испытывал к нему отвращение. Ты устал от этого чувства и сказал — хватит. У тебя были деньги и другие таланты, так что ты просто закрыл свою лавку и ушел. Никто не знает об этом, кроме тебя и Мины. Никто не понимает. Они считают тебя сумасшедшим. Сторонятся тебя, как прокаженного.
Его глаза, снова ставшие прозрачными, не отрывались от Урпрокса:
— Ты стал изгнанником в собственном городе и не понимаешь почему. А истина заключается в том, что тебе дан исключительный талант и любой, кто знает тебя или твои работы, не может примириться с тем, что ты так глупо обращаешься с ним.
Урпрокс Скрел почувствовал, как вверх по спине ползет холод:
— Твое право иметь собственное мнение. Но теперь, когда ты его высказал, я больше не хочу с тобой разговаривать. Я думаю, что тебе следует уйти.
Старик посмотрел в темноту, но с места не сдвинулся. Наступила ночь, и толпа у него за спиной совсем поредела. Внезапно Урпрокс Скрел почувствовал себя одиноким и беззащитным. Даже здесь, в знакомой обстановке, среди людей, которые знали его и при необходимости могли оказать помощь, он чувствовал себя в полной изоляции.
Девушка подала ему резную собаку. Урпрокс взял ее, глядя в огромные темные глаза, которые необъяснимым образом притягивали его. Этот взгляд вселял уверенность, что она понимает его. Такой взгляд был только у Мины. Странно было встретить его здесь, в глазах девушки, которая его совсем не знала.
— Кто вы? — снова спросил он, переводя взгляд с одного лица на другое. Ответил старик.
— Мы служим делу, которое затрагивает всех. Исполняя свой долг, мы проделали длинный путь, побывали во многих местах, и, хотя ты очень нужен нам для того, чтобы наша миссия завершилась успешно, здесь наши странствия не кончаются. Ты лишь одна из частей головоломки, которую мы должны сложить. Нам нужен меч, Урпрокс Скрел, меч, подобного которому мир еще не знал. Чтобы создать его, необходимы руки мастера-кузнеца. Меч должен обладать совершенно особыми свойствами. Его цель — не разить, а спасать. Это должен быть самый прочный и в то же время самой тонкой работы клинок из всех, которые были, есть и будут.
Рослый кузнец нервно улыбнулся:
— Красивые слова. Но не думаю, что им можно верить.
— Потому, что ты больше не хочешь ковать никакое оружие. Потому, что не хочешь возвращаться к прошлому и нарушать договор, который заключил сам с собой.
— Ты угадал. Та часть моей жизни закончилась, и, клянусь, я никогда не поверну назад. Не вижу необходимости менять свои убеждения тебе в угоду.
— А что, если я скажу тебе, — задумчиво произнес старик, — что, выковав меч, который нам нужен, ты сможешь спасти тысячи жизней? Что, если дело обстоит именно так? Изменишь ты свое мнение?
— Но ведь это не так? — упрямо настаивал Урпрокс. — Такое не под силу никакому оружию.
— Представь, что твоя жена и дети будут среди тех, кого можно спасти, выковав этот меч. Представь, что твой отказ будет стоить им жизни.
Мускулы на плечах кузнеца напряглись.
— Так, значит, моя жена и дети в опасности? И ты хочешь заставить меня поверить в это? До какого же отчаяния нужно дойти, чтобы опуститься до угроз!
— Поверь, все, о чем я говорю, случится через несколько лет, если ты не поможешь нам. Все!
Урпрокс услышал шепот сомнений. Старик казался таким убежденным.
— Кто вы? — в последний раз потребовал ответа Урпрокс.
Старик сделал шаг вперед и оказался совсем близко. Урпрокс Скрел мог разглядеть каждую морщинку его усталого лица, каждую прядь седеющих волос и бороды.
— Меня зовут Бреман, — ответил старик, вперив взгляд в глаза кузнеца. — Знаешь обо мне?
Урпрокс медленно кивнул. Ему потребовалась вся его сила, чтобы устоять на ногах.
— Я слышал про тебя. Ты один из друидов.
— Тебя это пугает?
— Нет.
— А я?
Рослый кузнец молча стиснул зубы.
Бреман неторопливо кивнул.
— Не бойся. Я твой друг и не намерен запугивать тебя. Я говорю чистую правду. Твой талант действительно нужен, и нужда в нем огромна. Она простирается во всю длину и ширину Четырех Земель. Это не шутка. Мы пытаемся спасти жизни многих людей, в том числе твоей жены и детей. Я не преувеличиваю и не притворяюсь, когда говорю, что только мы можем защитить народы от жутчайшей угрозы.
Урпрокс скова почувствовал, как его уверенность поколебалась:
— А что это такое? Старик шагнул вперед:
— Я покажу тебе.
Он поднял руку и провел ею в воздухе перед глазами смущенного Урпрокса. Воздух зашевелился и обрел форму. Кузнец увидел руины города, дома, превращенные в развалины, дымящуюся раскаленную землю, воздух, наполненный песком и пеплом. Это была Дехтера. Все ее жители лежали мертвыми на улицах и у дверей домов. Те, что двигались во мраке, переворачивая мертвые тела, были не люди, а безобразные чудовища. Нечто невообразимое, но в то же время вполне реальное. Среди развалин Дехтеры они одни остались в живых.
Видение исчезло. Урпрокс содрогнулся, когда перед ним снова возник старик с твердым решительным взглядом.
— Ты видел? — спокойно спросил он. Урпрокс кивнул. — Таково будущее твоего города и его жителей. Таково будущее твоей семьи. Это все, что от них останется. Но к тому времени, когда это случится, на севере уже не будет ничего. Эльфы и дворфы будут уничтожены. Темная волна, которая утопит их, доберется сюда.
— Это ложь! — быстро пробормотал Урпрокс вне себя от гнева и страха.
Он не хотел думать. Лишь безоглядно и упрямо отрицал все. Мина и дети погибнут? Не станет всех, кого он знает? Это невозможно!
— Такова жестокая правда, — спокойно сказал Бреман. — Это не ложь.
— Я не верю тебе! Я не верю в это!
— Посмотри на меня, — тихо приказал старик. — Посмотри мне в глаза. Вглядись хорошенько.
Урпрокс Скрел не мог сопротивляться и сделал то, что говорил старик. Он заглянул Бреману в глаза и снова увидел, как они побелели. Кузнец почувствовал, что тонет в этих озерах. Они тянули его вглубь, засасывали его. Он почувствовал, как каким-то необъяснимым образом сливается со стариком, становится частью его и постигает то, что ведомо друиду. В этом слиянии он ощутил мгновенные вспышки прозрения, узнал истину, которую не мог ни опровергнуть, ни отмести. Внезапно ему открылась вся его жизнь, все, что было и будет. Прошлое и будущее замелькало калейдоскопом образов и мимолетных картин, настолько страшных и ошеломляющих, что Урпрокс Скрел сжался в отчаянии.
— Не надо! — шептал он, закрывая глаза, чтобы не видеть. — Не показывай мне больше ничего!
Бреман разорвал связь, и Урпрокс отошел на шаг назад, прежде чем смог выпрямиться. Холод, который появился внизу спины, окатил его сплошным потоком. Старик кивнул. Их глаза встретились.
— Я закончил. Ты видел достаточно, чтобы понять, что я не лгу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141
Его глаза, снова ставшие прозрачными, не отрывались от Урпрокса:
— Ты стал изгнанником в собственном городе и не понимаешь почему. А истина заключается в том, что тебе дан исключительный талант и любой, кто знает тебя или твои работы, не может примириться с тем, что ты так глупо обращаешься с ним.
Урпрокс Скрел почувствовал, как вверх по спине ползет холод:
— Твое право иметь собственное мнение. Но теперь, когда ты его высказал, я больше не хочу с тобой разговаривать. Я думаю, что тебе следует уйти.
Старик посмотрел в темноту, но с места не сдвинулся. Наступила ночь, и толпа у него за спиной совсем поредела. Внезапно Урпрокс Скрел почувствовал себя одиноким и беззащитным. Даже здесь, в знакомой обстановке, среди людей, которые знали его и при необходимости могли оказать помощь, он чувствовал себя в полной изоляции.
Девушка подала ему резную собаку. Урпрокс взял ее, глядя в огромные темные глаза, которые необъяснимым образом притягивали его. Этот взгляд вселял уверенность, что она понимает его. Такой взгляд был только у Мины. Странно было встретить его здесь, в глазах девушки, которая его совсем не знала.
— Кто вы? — снова спросил он, переводя взгляд с одного лица на другое. Ответил старик.
— Мы служим делу, которое затрагивает всех. Исполняя свой долг, мы проделали длинный путь, побывали во многих местах, и, хотя ты очень нужен нам для того, чтобы наша миссия завершилась успешно, здесь наши странствия не кончаются. Ты лишь одна из частей головоломки, которую мы должны сложить. Нам нужен меч, Урпрокс Скрел, меч, подобного которому мир еще не знал. Чтобы создать его, необходимы руки мастера-кузнеца. Меч должен обладать совершенно особыми свойствами. Его цель — не разить, а спасать. Это должен быть самый прочный и в то же время самой тонкой работы клинок из всех, которые были, есть и будут.
Рослый кузнец нервно улыбнулся:
— Красивые слова. Но не думаю, что им можно верить.
— Потому, что ты больше не хочешь ковать никакое оружие. Потому, что не хочешь возвращаться к прошлому и нарушать договор, который заключил сам с собой.
— Ты угадал. Та часть моей жизни закончилась, и, клянусь, я никогда не поверну назад. Не вижу необходимости менять свои убеждения тебе в угоду.
— А что, если я скажу тебе, — задумчиво произнес старик, — что, выковав меч, который нам нужен, ты сможешь спасти тысячи жизней? Что, если дело обстоит именно так? Изменишь ты свое мнение?
— Но ведь это не так? — упрямо настаивал Урпрокс. — Такое не под силу никакому оружию.
— Представь, что твоя жена и дети будут среди тех, кого можно спасти, выковав этот меч. Представь, что твой отказ будет стоить им жизни.
Мускулы на плечах кузнеца напряглись.
— Так, значит, моя жена и дети в опасности? И ты хочешь заставить меня поверить в это? До какого же отчаяния нужно дойти, чтобы опуститься до угроз!
— Поверь, все, о чем я говорю, случится через несколько лет, если ты не поможешь нам. Все!
Урпрокс услышал шепот сомнений. Старик казался таким убежденным.
— Кто вы? — в последний раз потребовал ответа Урпрокс.
Старик сделал шаг вперед и оказался совсем близко. Урпрокс Скрел мог разглядеть каждую морщинку его усталого лица, каждую прядь седеющих волос и бороды.
— Меня зовут Бреман, — ответил старик, вперив взгляд в глаза кузнеца. — Знаешь обо мне?
Урпрокс медленно кивнул. Ему потребовалась вся его сила, чтобы устоять на ногах.
— Я слышал про тебя. Ты один из друидов.
— Тебя это пугает?
— Нет.
— А я?
Рослый кузнец молча стиснул зубы.
Бреман неторопливо кивнул.
— Не бойся. Я твой друг и не намерен запугивать тебя. Я говорю чистую правду. Твой талант действительно нужен, и нужда в нем огромна. Она простирается во всю длину и ширину Четырех Земель. Это не шутка. Мы пытаемся спасти жизни многих людей, в том числе твоей жены и детей. Я не преувеличиваю и не притворяюсь, когда говорю, что только мы можем защитить народы от жутчайшей угрозы.
Урпрокс скова почувствовал, как его уверенность поколебалась:
— А что это такое? Старик шагнул вперед:
— Я покажу тебе.
Он поднял руку и провел ею в воздухе перед глазами смущенного Урпрокса. Воздух зашевелился и обрел форму. Кузнец увидел руины города, дома, превращенные в развалины, дымящуюся раскаленную землю, воздух, наполненный песком и пеплом. Это была Дехтера. Все ее жители лежали мертвыми на улицах и у дверей домов. Те, что двигались во мраке, переворачивая мертвые тела, были не люди, а безобразные чудовища. Нечто невообразимое, но в то же время вполне реальное. Среди развалин Дехтеры они одни остались в живых.
Видение исчезло. Урпрокс содрогнулся, когда перед ним снова возник старик с твердым решительным взглядом.
— Ты видел? — спокойно спросил он. Урпрокс кивнул. — Таково будущее твоего города и его жителей. Таково будущее твоей семьи. Это все, что от них останется. Но к тому времени, когда это случится, на севере уже не будет ничего. Эльфы и дворфы будут уничтожены. Темная волна, которая утопит их, доберется сюда.
— Это ложь! — быстро пробормотал Урпрокс вне себя от гнева и страха.
Он не хотел думать. Лишь безоглядно и упрямо отрицал все. Мина и дети погибнут? Не станет всех, кого он знает? Это невозможно!
— Такова жестокая правда, — спокойно сказал Бреман. — Это не ложь.
— Я не верю тебе! Я не верю в это!
— Посмотри на меня, — тихо приказал старик. — Посмотри мне в глаза. Вглядись хорошенько.
Урпрокс Скрел не мог сопротивляться и сделал то, что говорил старик. Он заглянул Бреману в глаза и снова увидел, как они побелели. Кузнец почувствовал, что тонет в этих озерах. Они тянули его вглубь, засасывали его. Он почувствовал, как каким-то необъяснимым образом сливается со стариком, становится частью его и постигает то, что ведомо друиду. В этом слиянии он ощутил мгновенные вспышки прозрения, узнал истину, которую не мог ни опровергнуть, ни отмести. Внезапно ему открылась вся его жизнь, все, что было и будет. Прошлое и будущее замелькало калейдоскопом образов и мимолетных картин, настолько страшных и ошеломляющих, что Урпрокс Скрел сжался в отчаянии.
— Не надо! — шептал он, закрывая глаза, чтобы не видеть. — Не показывай мне больше ничего!
Бреман разорвал связь, и Урпрокс отошел на шаг назад, прежде чем смог выпрямиться. Холод, который появился внизу спины, окатил его сплошным потоком. Старик кивнул. Их глаза встретились.
— Я закончил. Ты видел достаточно, чтобы понять, что я не лгу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141