– Тем не менее, что вы предпочитаете перед отдыхом – бассейн или живое море?
Трудно с ним будет. А может, и нет.
– Я предпочитаю русскую речку. С ветлами, кувшинками и лягушками.
– Извините, – он с улыбкой развел руками, – меня не настолько подробно информировали о ваших вкусах.
А пожалуй, если бы знал, то и речку достал бы. С кувшинками, полными зеленых лягушек.
Вошел Анчар. Он, похоже, всегда входит и выходит в нужный момент. Чутье, стало быть, лакейское.
– Арчи, верни нашему гостю оружие и проводи в его комнату. – Мещерский обратился ко мне: – Вы отдохнете, а перед ужином мы обсудим условия нашего договора, не возражаете?
Я откланялся. Мещерский с бокалом вышел на веранду.
– Серого успели снять с бомбы, шеф.
– Кто?
– Грузин Мещерского.
– Контрольная группа? Спала? Что ты молчиш ?
– Ребята не справились… Ситуация из менилась… Есть потери…
– Все?
– Повреждена машина…
– От участия в операции отстраняю. Будешь жестоко наказан.
– Я не виноват…
– Вызови капитана катера.
– Слушаюсь, шеф.
– Не «слушаюсь», болван, а «есть»! Свободен, до особого распоряжения.
– Я не виноват… Этот Серый…
– Все! Кругом, шагом марш!
Моя комната мне понравилась: окно – на склоны гор, дверь – в холл, откуда расходились двери в гостиную, в кабинет и спальню хозяина, в апартаменты Виты и в слепую каморку, где были сложены водные лыжи, серфер и акваланги. Оно и кстати (я про двери, а не про лыжи) – смогу, стало быть, держать под наблюдением своих клиентов…
Сумка с моим скупым джентльменским барахлишком уже стояла у входа. Пистолет лежал на прикроватной тумбочке.
Я вынул из обоймы патроны и внимательно осмотрел каждый. Все – мои и вроде не тронуты. На всякий случай я заменил их из своих запасов и снарядил еще одну обойму.
Приоткрыл дверь, покачал ее. Достал из сумки ружейное масло и капнул в петли.
И устал, однако, от трудов таких. Подошел к окну. Почти напротив прилепилось к скале обиталище Анчара – каменная изба по имени сакля: с узким окном-щелью без стекла и с дубовой дверью. Прямо блокпост какой-то. Кладка – отсюда видать – не сухая, не на желтке ли замешена? Не больно-то к этому доту подступишься. И расположен высоко, господствует, стало быть, над местностью. Но посмотрим, как дела пойдут, а то придется настоять, чтобы Анчар в дом перебрался. Оно разумнее. И мне
спокойней.
А вот склоны гор сплошь в зарослях. Наблюдать оттуда за виллой – одно удовольствие. Даже четыре: на травке, в тенечке, опять же всякие-разные фрукты и ягоды под рукой, пусть и дикие. И днем, и ночью. Ну, ночью-то зачем? – не военный же объект, не склад марихуаны. Хотя… Хотя, смотря с какой целью наблюдать. Вот именно. Хозяева-то наверняка шашлычками в ночи балуются у открытого огня, цикад слушают и при луне купаются. Песни пионерские у костра поют.
Ну а я днем схожу, берег тоже надо посмотреть.
Я переоделся и пошел на пляж. Навстречу мне, щедро освещенные клонившимся к морю солнцем, выходили на берег, взявшись за руки, Мещерский и его подруга. Она на секунду остановилась, сбросила купальную шапочку и встряхнула головой, взметнув и разбросав по плечам волосы. Совершенно изумительная фигура, безупречная не статичной красотой прекрасного изваяния, а подлинным изяществом и гармонией каждого обычного движения. Такие женщины даже моргают красиво. И неповторимо. И чихают не смешно.
– Мой старый друг, – с иронической улыбкой представил меня Мещерский.
– Мистер Грей, – с усмешкой помог ему я.
Вита улыбнулась – куда нам с Князем! – открытой и счастливой улыбкой и протянула мне руку. Не для поцелуя, а для пожатия, крепкого и дружеского.
– Искупаешься – зайди ко мне, – на помнил Мещерский.
– В договоре два основных пункта, – Мещерский передал мне листок бумаги. Анчар печатал, отметил я, девушка, естественно, не догадывается о причине моего приезда. – Первый: если событие, которого я жду, не произойдет, я оплачиваю вам суточные из расчета… ну, там указано. И второй: если вам придется и удастся его предотвратить… оптимально предотвратить, вы получите вознаграждение и, естественно, все виды компенсации всех видов возможного для вас ущерба…
– Сюда, конечно, включаются и расходы на мои вероятные похороны с оркестром, скупыми слезами и красными гвоздиками?
– Конечно, – серьезно согласился он.
Я посмотрел на проставленные от руки
суммы. Даже если бы они были в рублях, и то я внутренне ахнул бы! Но глазом бы не моргнул.
– Вы с ума сошли, – сказал я, вставая. – Или издеваетесь?
– Почему? – Он пожал плечами – умел это делать, я уже заметил. – Денег у меня много. Да и не нужны они мне… теперь.
Вот эта фраза у него явно «сорвалась с языка».
– Это почему же? – неискренне удивился я.
– Не ваше дело, – более грубо, чем ему хотелось, ответил Мещерский. И поставил меня на место. – С вашей стороны будут дополнения к договору? Или особые условия?
– Их два, стало быть, – мстительно заявил я. – Если то, чего вы опасаетесь, каким-то образом связано с вашей уголовно наказуемой деятельностью, то, как только мне станет это известно, договор о ненападении теряет силу.
– Да, я знаю, – согласился Мещерский, – вы относительно честный…
– Самую малость, – уточнил я.
– …И принимаю это условие. Второе?
– Только мне предоставляется право решать: имеет тот или иной факт отношение к предмету нашего договора. Поэтому вы будете отвечать на любой мой, даже самый нескромный и дикий, вопрос. С предельной откровенностью.
– Согласен. Но тот вопрос, о который мы споткнулись вначале, не связан, уверяю вас, никаким образом с нашей проблемой.
– И все-таки вы мне ответите на него. Может быть, позже.
– Возможно.
– И еще…
– Это уже третье условие.
– Не будем мелочиться. Вполне вероятно, их станет еще больше. Я не знаю пока обстоятельств дела, я не знаю, как будут развиваться события, и скорее всего в зависимости от этого потребуются необходимые корректировки…
Я прежде всего думал сейчас о том, что Виту придется с виллы убрать.
– Так что же?
– Все мои распоряжения, касающиеся обеспечения вашей безопасности, ни обсуждению, ни комментариям, ни консультациям не подлежат – только исполнению.
– С этим глупо не согласиться. Все у вас? Полагаю, в договор мы эти требования вносить не будем? Мы же – честные люди.
– Относительно. – Никогда не думал, что буду работать на жулика, что он посмеет дружески положить руку мне на плечо и безнаказанно объединить нас подобной фразой.
Мещерский понимающе улыбнулся. Ох, уж эти его улыбки. Он, наверное, много больше добивался ими, чем угрозами и карательными акциями.
Но напряжение спало. Мы закурили.
– Вы что-то хотели спросить?
Нет, определенно, он мысли читает. Это не бандит, это какой-то лорд, не иначе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79