Но одновременно парень заметил и то, что в подобострастии и заискивании этого человека перед своим начальником есть что-то странное, некая излишняя подчеркнутость.
Впрочем, это ему могло и показаться, ведь голова все еще чертовски болела, мешая сосредоточиться.
– Я думаю, – заторопился высказаться Кварцев, – что санитаром этого... гм-гм... молодого человека можно было бы взять. У нас большой дефицит рабочей силы на этих должностях.
– И много вы пьете? – холодно спросила Рябкина, обращаясь к Банде.
– Много, когда на улице жарко и жажда мучит, – хмуро сострил парень, жадно покосившись на стоявший на столе графин с водой, – народная болезнь под названием «сушняк» давала себя знать все сильнее.
– Я не об этом спрашиваю, и вы меня прекрасно поняли. Как часто вы выпиваете?.. Впрочем, у вас на лице все написано, – она протянула паспорт Банде. – Ну вот что. Я могу вас взять на работу, но в таком виде в больницу не пущу. Поэтому, если хотите работать, пейте по вечерам, а не с утра. Все ясно?
– Да, спасибо. Буду стараться оправдать ваши надежды, – Банда постарался скрыть свою радость и ответил подчеркнуто сухо, однако, видимо, с перепоя явно перестарался, и Рябкина тут же почувствовала это.
«Что-то здесь не так! – насторожилась она про себя. – Чувствую, что что-то здесь не так!»
«Э, как вылупилась, – отметил Банда. – Надо быть поосторожнее. Играй, парень, но не переигрывай – эта красотка не так проста».
Несколько секунд они внимательно рассматривали друг друга, и Банда не выдержал, первым отвел глаза. Рябкина довольно улыбнулась.
– Руслан Евгеньевич, – обратилась главврач к заместителю, – у вас с утра, наверное, много дел. Можете быть свободны, а мы здесь еще немного побеседуем с товарищем Бондаренко. Обсудим, так сказать, нашу будущую совместную деятельность.
– Да-да, Нелли Кимовна, – заторопился Кварцев, – я пойду...
– Да, и подготовьте приказ. Он скоро зайдет к вам, и вы поможете ему написать заявление.
– Конечно, конечно, – с этими словами Руслан Евгеньевич исчез, старательно притворив за собой дверь кабинета.
– Ну-с, Александр Сергеевич, давайте с вами немного побеседуем. За жизнь, как говорят у нас в Одессе.
– Давайте побеседуем.
Темные красивые глаза женщины как будто видели его насквозь, и Банда невольно поежился под ее тяжелым взглядом.
– Сколько вам лет?
– Почти тридцать. В паспорте все указано, Нелли Кимовна, и год рождения, и...
– Это я видела... Странная у вас манера разговаривать. Мне, знаете ли, всегда представлялось, что именно так разговаривают преступники со следователем. У вас что, были частые контакты с милицией?
– Нет, ну что вы, Нелли Кимовна. Так, попадал несколько раз в одно медицинское учреждение... А так – ни-ни, поверьте! – превозмогая головную боль, Банда старательно вспоминал «легенду» его жизни, до мелочей отработанную еще в Москве, с полковником Котляровым.
– В вытрезвитель что ли?
– Ну да.
– Это закономерно. А почему вы так много пьете? Вы же еще молодой парень.
– Ну, как вам сказать... Жизнь такая. Что еще делать? Да ни на что больше денег не хватает.
– Денег-то как раз вы здесь и не заработаете. Разве ваш оклад в восемьсот тысяч – это деньги?
– Нет, конечно. Но все-таки... Да и вообще, работать же где-то надо. А мне больницы всегда нравились. Я ведь, так сказать, коллега ваш.
– Что вы говорите? – искренне изумилась Нелли Кимовна. – Это каким же образом?
– Я медучилище закончил. Младший медицинский персонал, так сказать...
– А что же вы санитаром? И вообще, где вы после училища-то работали?
– На Черниговщине, фельдшером в деревне.
– Что, не понравилось?
– Да нет, выгнали. За пьянку, – Банда повесил голову, будто устыдившись своего темного прошлого. На самом деле теперь ему было наплевать на все, и единственное, чего он хотел, – бутылку холодного пива.
– А пить когда начали?
– Много – в Афгане.
– А что, и там были?
– Да, – Банда облизал высохшие губы. – Нелли Кимовна, можно попить?
– Конечно, – она, ничуть не удивившись, придвинула к нему графин и стакан.
– Спасибо, – он с жадностью, одним залпом выпил целый стакан теплой, противно отдающей хлоркой одесской воды.
– Ну рассказывайте, – поторопила она его.
– А на работу вы меня возьмете?
– Взяла ухе. Так что там, в Афгане?
– Меня из училища призвали, с первого курса. Определили как медика...
– А где вы учились?
– В Сарнах.
– Сарны? – она пыталась вспомнить, где это, и вопросительно взглянула на Банду.
– Ровенская область... Короче, определили меня в команду санитаров-могильщиков. Мы на вертолете «жмуриков» собирали. И в цинковые ящики запаивали «Груз-200» – слышали небось?
– Конечно.
– Знаете, руки, ноги, кишки... – Банда вдруг вспомнил забрызганный мозгами Витьки Дербенева рукав своей куртки, вытекший глаз, который проносил он под бронежилетом целый день, и содрогнулся по-настоящему, не наигрывая. – Вез водки там было очень уж хреново. Вот мы и снимали напряжение как могли.
– Я понимаю.
– Вот... А когда вернулся, начал пить уже и на гражданке. Из училища попереть меня не смогли – как же, воин-интернационалист, ранение имеет...
– Куда вас ранило?
– А, много куда, – Банда не стал вдаваться в подробности происхождения шрамов на своем теле, но вдруг вспомнил о самом свежем рубце, заработанном в Севастополе совсем недавно, и подумал, что рубашек с коротким рукавом и футболок теперь придется избегать. – Ну, так я и попал на Черниговщину, в ту дыру проклятую.
– Что же вам там не понравилось? – с улыбкой спросила Нелли Кимовна.
– Так там же Чернобыль! Никакого здоровья не стало. Даже бабы неинтересны стали...
– Даже так! – она с еще большим интересом взглянула на парня, и на ее губах заиграла чуть презрительная и очень хитрая улыбка. – И вы оттуда сбежали?
«Красивая, стерва», – невольно отметил про себя Банда и продолжал:
– Ну да, тут тетка жила. Я к ней. Прописался, начал работу искать. То да се. Там пьянки пошли... Короче, выгнала она меня. Участковый прицепился... Короче, вот к вам пришел, может, возьмете меня к себе в больницу.
– Хорошо. Идите к Кварцеву и завтра выходите на работу, – она, казалось, уже потеряла к нему всякий интерес и потянулась к стопке бумаг, лежавших перед ней на столе. – И старайтесь выходить на работу в трезвом виде. Алкоголиков я не терплю.
– Хорошо, Нелли Кимовна. До свидания.
Он вышел, но главврач еще несколько минут смотрела на закрывшуюся за ним дверь. И ее темные красивые глаза под сурово сдвинутыми бровями были слишком серьезными...
* * *
– Ну как?
Бобровский уже ожидал Банду в снятой специально для него комнате в тесной коммунальной квартирке в одном из старых одесских кварталов и, увидев на пороге Банду, нетерпеливо бросился ему навстречу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65