Квиллер умел импровизировать на ходу.
– Я остановился в «Касабланке», – сообщил он. – И мне захотелось в память о мисс Бессингер сделать нечто, что помогло бы делу, которому она отдавала все свои силы.
Тодд выглядел одновременно удивлённым и встревоженным.
– Как я себе представляю это «нечто»? – продолжал Квиллер задумчиво. – Мне кажется, необходимо издать книгу, в которой бы рассказывалось об истории «Касабланки» и в которой использовались бы старые фотографии, взятые из публичной библиотеки. Текст можно скомпоновать из интервью и собственных изысканий.
– Подобная акция влетит в копеечку, – проговорил дилер, почувствовавший запах денег и невольно включившийся в импровизацию.
– На публикование книг на исторические темы существуют субсидии, – холодно обронил Квиллер. – А доход от продаж отойдёт Мемориальному фонду Бессингер. Моя работа – бесплатно.
Странно, но Тодд вдруг занервничал.
– У кого будут взяты интервью? – быстро спросил он.
– У местных историков, архитекторов и людей, помнящих «Касабланку» в пору её расцвета. Вы удивитесь, узнав, сколько людей откликнется после того, как мы передадим сообщение по радио. Мой собственный поверенный до сих пор помнит, как мальчиком ел шпинатовые рулеты в ресторане на крыше.
– Мне бы не хотелось, чтобы кто-то копался в обстоятельствах смерти моего партнера. Слишком много домыслов и глупых слухов распространялось в этой связи, – проговорил дилер, пощипывая себя за нос.
– Уверяю вас, ничего подобного не будет, – сказал Квиллер. В эту секунду какое-то движение над головой заставило его посмотреть наверх: по перилам балкона важно расхаживал персидский кот. – Кстати, я снимаю квартиру" которая ранее принадлежала мисс Бессингер, и должен отметить её вкус в подборе мебели и произведений искусства.
Тодд молча кивнул, соглашаясь.
– Сколько же лет, мистер Тодд, вы были её партнером?
– Восемнадцать. Сюда мы приехали после того, как Джо Ламбрет перебрался в Калифорнию.
– У вас есть какие-нибудь работы Расмуса?
– Нет! И говорить не хочу об этом парне. Есть множество живых художников. – И он снова ущипнул себя за нос.
– Я спросил об этом только потому, что там, на севере, строю большую художественную галерею. – Квиллер упивался импровизированной игрой.
– Тогда вы обязательно должны прийти к нам на открытие выставки в пятницу, – проговорил дилер облегчённо, почуяв приток возможных денежных средств. -Мы сейчас как раз делаем разметку для картин, поэтому в зале пусто. Но на вернисаже вы увидите несколько впечатляющих работ.
– Для своей галереи я решил использовать старый амбар, – продолжал врать Квиллер. – Там огромные стены, и я хотел достать несколько картин с грибами. Грибы мне кажутся вполне достойными объектами, чтобы висеть в амбаре.
– После самоубийства все работы Расмуса были мгновенно раскуплены, – сухо сообщил Тодд. – Если бы у меня хватило ума, я бы попридержал некоторые для себя, но я находился в шоковом состоянии. Ведь за нюнь мы почти ничего не продали. Этот художник в мёртвом виде стоит куда больше, чем в живом. Но если вы придёте сюда в пятницу вечером, то увидите работы других художников, которые, возможно, вам понравятся. Какой именно амбар вы перестраиваете?
– Яблочный. Восьмиугольный. – Амбар, принадлежащий Клингеншоену, действительно был предназначен для хранения яблок и имел восемь стен.
– Интересно! Вы можете разместить в нём современные гобелены. Высота стен вам известна?
– Честно говоря, этим я ещё не занимался, – сказал Квиллер. На сей раз чистую правду.
– Всё равно приходите в пятницу. Будет шампанское, закуски, живая музыка, служащие на парковке.
– К которому часу?
– К шести – и до тех пор, пока выпивка не иссякнет.
– Спасибо. Приду. – Квиллер пошёл было к выходу, но на полпути развернулся. – Скажите честно: что вы думаете о будущем «Касабланки»?
– Гиблое дело, – проговорил Тодд без всякого выражения.
– А вот ваш партнер был уверен, что здание можно и нужно спасти.
– Да… но… изменились обстоятельства. Здание снесут для постройки «Ворот Альказара», которые свяжут в единое целое новый центр города и новый Хламтаун. Я собираюсь перенести туда галерею. Уже подписал договор на аренду помещений, которые будут в два раза больше по площади, чем мои теперешние.
Квиллер посмотрел на часы – время встречи с архитектором в пресс-клубе.
– Что ж, благодарю за то, что уделили мне столько внимания, мистер Тодд. До встречи в пятницу.
По дороге в ресторан он думал о том, что мысль об издании книги, родившаяся под влиянием момента, совсем неплоха, как и идея насчёт амбара. Подобное жилище будет раз в десять просторнее, чем то, которое он занимает сейчас в Пикаксе, а сиамцы могли бы лазать по балкам перекрытий.
Пресс-клуб занимал мрачную каменную крепость, бывшую некогда окружной тюрьмой, в качестве же постоянного места сбора репортеров и журналистов она превратилась в цитадель вольнодумства и бунтарства. Но с той поры, как Квиллер таскался сюда, работая на «Дневной прибой», многое в клубе изменилось. Интерьер обновили, осовременили, сделали светлее и, по мнению Квиллера, – разрушили. Однако, как и раньше, в полдень здесь было не протолкнуться. Квиллер ждал архитектора в фойе, рассматривая втекающую в двери толпу желающих пообедать: репортеров и редакторов, рекламных агентов, радио – и телеведущих.
Мужчина с аккуратно подстриженной бородкой вошёл в двери медленно, с любопытством оглядываясь и критически кривя рот. Квиллер двинулся вперед и представился.
– Я Джефф Лоуэлл, – произнёс мужчина. – Значит, вот он какой, знаменитый пресс-клуб. Я ожидал чего-то другого. Он окинул взглядом обновлённые стены и зеркала, втиснутые в золочёные рамы.
– Они декорировали всё по-новому пару лет назад, – словно извиняясь, сказал Квиллер. – Теперь это совсем не тот унылый и захудалый пресс-клуб, который я так любил. Пройдём наверх?
На втором этаже находился обеденный зал со скатертями, салфетками и перечными миленками на столах. А вовсе не с бумажными подстилками и скрученными пластиковыми бутылями с кетчупом и горчицей. Они выбрали столик в укромном углу.
– Так, значит, вы заинтересованы в восстановлении "Касабланки", – констатировал архитектор.
– По крайней мере настолько, чтобы начать задавать вопросы. Я ещё дома подготовился. Весь вчерашний вечер изучал отчет «Гринчман энд Хиллз». Вы, похоже, питаете по поводу данного проекта радужные надежды.
– Как вам, наверное, стало ясно, в это дело нужно вложить много денег, но его осуществление вполне реально. Оно может стать одним из крупнейших реставрационных проектов в нашей стране, – сказал Лоуэлл.
– Почему вы так в этом заинтересованы?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57