Он же бессовестный повеса.
— А братья не бывают повесами? О Боже, надеюсь, это для тебя не удар…
Серена с улыбкой покачала головой.
— Ты просто дразнишь меня, Кэтрин. Джереми выше всего этого. О, я совсем не хочу сказать, что…
Слова Серены потонули в хохоте Кэтрин.
— Душечка, ты только потому не слыхала о его похождениях, что была его младшей сестренкой. Конечно, тебе ничего не рассказывали! Но я-то о них знала и теперь-то, пожалуй, открою тебе, что именно из-за них я так долго отказывала твоему брату.
Тонкие брови Серены от удивления взлетели на лоб. Несмотря на взаимную симпатию и незначительную разницу в возрасте, до сих пор они с Кэтрин не снисходили до откровений. Это было что-то новенькое в их отношениях.
Отмахнувшись от столь неприглядного портрета своего брата, легкомыслие которого было, разумеется, преувеличенным, Серена небрежно заметила:
— Я встретила в коридоре лорда Чарльза. — Когда ответа не последовало, она прибавила более настойчиво: — Он был взбешен.
Кэтрин фыркнула.
— Не сомневаюсь, он приревновал меня к Джулиану, когда тот выбирал для меня духи. Если бы взгляды могли убивать…
Она покачала головой и рассмеялась. Серена вспыхнула от негодования.
— Какое право имеет лорд Чарльз ревновать? Он тебе не муж. И… и лучше бы ему не показываться там, где его не ждут!
Лицо Кэтрин изобразило глубокое удивление.
— Бедняжка Чарльз! Имел несчастье вызвать твою ненависть. Серена, дорогая, да сейчас все юноши, считающиеся завидными женихами, выбирают какую-нибудь замужнюю даму для ухаживаний. Это ровным счетом ничего не значит. Мы с Чарльзом знакомы с детства, и Джереми знает об этом. Чарльз столько же друг Джереми, сколько и мой. Он не позволяет себе ничего лишнего.
Серена вовсе не была уверена, что лорд Чарльз был столь же дружен с Джереми, как и с Кэтрин. Она подозревала, что он в Кэтрин влюблен, и ей это вовсе не нравилось. Лорд Чарльз был бессовестным повесой, и достойного поведения она от него не ждала.
Оставив эти нелицеприятные размышления при себе, Серена заметила:
— А по-моему, лорд Чарльз совсем уже не юноша и не такой уж он завидный жених. Да ему все тридцать! А его интриги с некоторыми дамами известны не хуже похождений Рэйнора.
Кэтрин так и зашлась от хохота.
— Ах Серена, милочка, — еле выговорила она, — да какое все это имеет значение? Чарльз богат и независим, разве не так? Разве он не наследник своего отца, маркиза? Поверь мне, как муж он просто подарок, и когда он остановит выбор на какой-нибудь достойной девушке, то и я, и те, кого тебе угодно называть «некоторыми дамами», будем тут же преданы забвению. А теперь скажи, что ты думаешь о Джулиане. Но прежде позволь мне предупредить тебя, что я за вами наблюдала и кое-что заметила.
Последовало непродолжительное молчание, прерванное нервным смешком Серены.
— Вот уж не знала, что у тебя такое завидное воображение! Профессиональный игрок и дочь сэра Роберта Уорда! Мой отец никогда этого не допустит.
— Не спорю, — улыбаясь, кивнула Кэтрин. — Однако, насколько мне известно, существует разница между желаниями наших отцов и необходимостью кое с чем смиряться.
— А как здоровье твоего отца? — поспешно вставила Серена, хватаясь за подвернувшийся предлог переменить тему. — Мы увидим его в Ривервью?
Уловка удалась, и остаток разговора был посвящен поездке в Ривервью, имение, полученное Кэтрин в приданое. Оно находилось на берегу Темзы, неподалеку от Грейвсенда, и сыновья Кэтрин и Джереми, Роберт и Фрэнсис, его обожали. Там можно было кататься на лодках, рыбачить, подолгу гулять, и мальчики находили для себя множество развлечений. КогдаУорды желали выехать за город, они обычно отправлялись туда, а в летние месяцы Ривервью было их неизменным местом отдыха. Роберт и Фрэнсис уже уезжали туда в сопровождении няни, а к концу следующей недели к ним должна была присоединиться и вся семья.
Когда Серена вернулась к себе, на ее лице от улыбки не осталось и следа. Выслушивать похвалы в адрес Рэйнора было для нее настоящей пыткой. Неужели Флинн прав? Неужели права Кэтрин? Неужели она ошиблась, обвиняя его? Стараясь быть справедливой, она отбросила все сплетни и предубеждения и сосредоточилась на собственных чувствах к Джулиану Рэйнору.
Ей пришлось признать, что большая часть вины за все, что произошло между ними в «Соломенной крыше», лежала на ней. Но и после того, как она взяла вину на себя, ее отвращение к этому мужчине ни на йоту не ослабло.
Серена опустилась на колени перед массивным комодом красного дерева и выдвинула нижний ящик. Под аккуратной стопкой вышитых чулок она нашла, что искала. Это был миниатюрный портрет молодого человека. Белокурые волосы схвачены сзади лентой. Чистый и ясный взгляд, который она так хорошо помнила. К горлу подкатился комок.
Она не любила Стивена, и он не любил ее, но их связывала взаимная симпатия, и невинные поцелуи обещали тихие радости. И совместная жизнь была бы спокойной и предсказуемой.
Джулиан Рэйнор ничем не походил на Стивена. Подобных мужчин она привыкла обходить стороной. Когда-то давно она жестоко обманулась, доверившись бессердечному повесе. И ошибившись раз, извлекла урок из своей ошибки. Встреча с Джулианом Рэйнором в ту ночь была роковой случайностью, судьба была против нее. Серена вздохнула. Повеса он или нет, значения не имело. Ей не в чем его обвинять.
Бросив последний взгляд на портрет, она спрятала его обратно и тихо задвинула ящик.
Потом она достала из кармана пятидесятифунтовый чек, и лицо ее приобрело жесткое выражение. Внизу стояла размашистая подпись Рэйнора — крупная и самоуверенная, как и он сам. Но придет день — и настанет ее очередь посмеяться над Джулианом Рэйнором.
Глава 8
Джереми удалось добиться своего. 21 мая 1747 года сэру Роберту Уорду было даровано помилование.
Уорды собрались в библиотеке и расположились за чайным столом. Слуги были отпущены до новых приказаний.
— Все сложилось чрезвычайно благоприятно, — рассказывал Джереми Уорд, поочередно останавливая взгляд на каждом из присутствующих. — Нам удалось не только собрать достаточно средств, но и найти влиятельного союзника.
Клайв взял конфету и сунул ее в рот.
— Ты не назвал еще одно обстоятельство, Джереми.
— Какое же?
— Не забывай, папа англичанин. Подумать только, ведь будь он шотландцем, даже надеяться было бы не на что. Только взгляни на списки шотландских якобитов, объявленных вне закона. Они никогда не попадут под общую амнистию. Никакой справедливости. Для нас один закон, для них — другой.
— А ты неплохо осведомлен.
Клайв притих. Джереми всегда так на него действовал. Сказывалась разница в десять лет. Но еще важнее было положение Джереми в семье. В отсутствие отца он принял на себя бремя главы дома, и оттого казался старше своих лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
— А братья не бывают повесами? О Боже, надеюсь, это для тебя не удар…
Серена с улыбкой покачала головой.
— Ты просто дразнишь меня, Кэтрин. Джереми выше всего этого. О, я совсем не хочу сказать, что…
Слова Серены потонули в хохоте Кэтрин.
— Душечка, ты только потому не слыхала о его похождениях, что была его младшей сестренкой. Конечно, тебе ничего не рассказывали! Но я-то о них знала и теперь-то, пожалуй, открою тебе, что именно из-за них я так долго отказывала твоему брату.
Тонкие брови Серены от удивления взлетели на лоб. Несмотря на взаимную симпатию и незначительную разницу в возрасте, до сих пор они с Кэтрин не снисходили до откровений. Это было что-то новенькое в их отношениях.
Отмахнувшись от столь неприглядного портрета своего брата, легкомыслие которого было, разумеется, преувеличенным, Серена небрежно заметила:
— Я встретила в коридоре лорда Чарльза. — Когда ответа не последовало, она прибавила более настойчиво: — Он был взбешен.
Кэтрин фыркнула.
— Не сомневаюсь, он приревновал меня к Джулиану, когда тот выбирал для меня духи. Если бы взгляды могли убивать…
Она покачала головой и рассмеялась. Серена вспыхнула от негодования.
— Какое право имеет лорд Чарльз ревновать? Он тебе не муж. И… и лучше бы ему не показываться там, где его не ждут!
Лицо Кэтрин изобразило глубокое удивление.
— Бедняжка Чарльз! Имел несчастье вызвать твою ненависть. Серена, дорогая, да сейчас все юноши, считающиеся завидными женихами, выбирают какую-нибудь замужнюю даму для ухаживаний. Это ровным счетом ничего не значит. Мы с Чарльзом знакомы с детства, и Джереми знает об этом. Чарльз столько же друг Джереми, сколько и мой. Он не позволяет себе ничего лишнего.
Серена вовсе не была уверена, что лорд Чарльз был столь же дружен с Джереми, как и с Кэтрин. Она подозревала, что он в Кэтрин влюблен, и ей это вовсе не нравилось. Лорд Чарльз был бессовестным повесой, и достойного поведения она от него не ждала.
Оставив эти нелицеприятные размышления при себе, Серена заметила:
— А по-моему, лорд Чарльз совсем уже не юноша и не такой уж он завидный жених. Да ему все тридцать! А его интриги с некоторыми дамами известны не хуже похождений Рэйнора.
Кэтрин так и зашлась от хохота.
— Ах Серена, милочка, — еле выговорила она, — да какое все это имеет значение? Чарльз богат и независим, разве не так? Разве он не наследник своего отца, маркиза? Поверь мне, как муж он просто подарок, и когда он остановит выбор на какой-нибудь достойной девушке, то и я, и те, кого тебе угодно называть «некоторыми дамами», будем тут же преданы забвению. А теперь скажи, что ты думаешь о Джулиане. Но прежде позволь мне предупредить тебя, что я за вами наблюдала и кое-что заметила.
Последовало непродолжительное молчание, прерванное нервным смешком Серены.
— Вот уж не знала, что у тебя такое завидное воображение! Профессиональный игрок и дочь сэра Роберта Уорда! Мой отец никогда этого не допустит.
— Не спорю, — улыбаясь, кивнула Кэтрин. — Однако, насколько мне известно, существует разница между желаниями наших отцов и необходимостью кое с чем смиряться.
— А как здоровье твоего отца? — поспешно вставила Серена, хватаясь за подвернувшийся предлог переменить тему. — Мы увидим его в Ривервью?
Уловка удалась, и остаток разговора был посвящен поездке в Ривервью, имение, полученное Кэтрин в приданое. Оно находилось на берегу Темзы, неподалеку от Грейвсенда, и сыновья Кэтрин и Джереми, Роберт и Фрэнсис, его обожали. Там можно было кататься на лодках, рыбачить, подолгу гулять, и мальчики находили для себя множество развлечений. КогдаУорды желали выехать за город, они обычно отправлялись туда, а в летние месяцы Ривервью было их неизменным местом отдыха. Роберт и Фрэнсис уже уезжали туда в сопровождении няни, а к концу следующей недели к ним должна была присоединиться и вся семья.
Когда Серена вернулась к себе, на ее лице от улыбки не осталось и следа. Выслушивать похвалы в адрес Рэйнора было для нее настоящей пыткой. Неужели Флинн прав? Неужели права Кэтрин? Неужели она ошиблась, обвиняя его? Стараясь быть справедливой, она отбросила все сплетни и предубеждения и сосредоточилась на собственных чувствах к Джулиану Рэйнору.
Ей пришлось признать, что большая часть вины за все, что произошло между ними в «Соломенной крыше», лежала на ней. Но и после того, как она взяла вину на себя, ее отвращение к этому мужчине ни на йоту не ослабло.
Серена опустилась на колени перед массивным комодом красного дерева и выдвинула нижний ящик. Под аккуратной стопкой вышитых чулок она нашла, что искала. Это был миниатюрный портрет молодого человека. Белокурые волосы схвачены сзади лентой. Чистый и ясный взгляд, который она так хорошо помнила. К горлу подкатился комок.
Она не любила Стивена, и он не любил ее, но их связывала взаимная симпатия, и невинные поцелуи обещали тихие радости. И совместная жизнь была бы спокойной и предсказуемой.
Джулиан Рэйнор ничем не походил на Стивена. Подобных мужчин она привыкла обходить стороной. Когда-то давно она жестоко обманулась, доверившись бессердечному повесе. И ошибившись раз, извлекла урок из своей ошибки. Встреча с Джулианом Рэйнором в ту ночь была роковой случайностью, судьба была против нее. Серена вздохнула. Повеса он или нет, значения не имело. Ей не в чем его обвинять.
Бросив последний взгляд на портрет, она спрятала его обратно и тихо задвинула ящик.
Потом она достала из кармана пятидесятифунтовый чек, и лицо ее приобрело жесткое выражение. Внизу стояла размашистая подпись Рэйнора — крупная и самоуверенная, как и он сам. Но придет день — и настанет ее очередь посмеяться над Джулианом Рэйнором.
Глава 8
Джереми удалось добиться своего. 21 мая 1747 года сэру Роберту Уорду было даровано помилование.
Уорды собрались в библиотеке и расположились за чайным столом. Слуги были отпущены до новых приказаний.
— Все сложилось чрезвычайно благоприятно, — рассказывал Джереми Уорд, поочередно останавливая взгляд на каждом из присутствующих. — Нам удалось не только собрать достаточно средств, но и найти влиятельного союзника.
Клайв взял конфету и сунул ее в рот.
— Ты не назвал еще одно обстоятельство, Джереми.
— Какое же?
— Не забывай, папа англичанин. Подумать только, ведь будь он шотландцем, даже надеяться было бы не на что. Только взгляни на списки шотландских якобитов, объявленных вне закона. Они никогда не попадут под общую амнистию. Никакой справедливости. Для нас один закон, для них — другой.
— А ты неплохо осведомлен.
Клайв притих. Джереми всегда так на него действовал. Сказывалась разница в десять лет. Но еще важнее было положение Джереми в семье. В отсутствие отца он принял на себя бремя главы дома, и оттого казался старше своих лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89