Тристам корпел над латынью. Чем был занят Пенн, она не знала, а Саманта и Элен, к великой зависти Катрин, отправились кататься верхом. Она могла бы гулять в сопровождении вооруженного слуги, но они с Маркусом решили, что это будет выглядеть нелепо. Так или иначе, ей нравились эти одинокие прогулки по стенам замка.
На солнце набежала туча, и Катрин в удивлении посмотрела на небо. Когда она выходила на прогулку, не было ни единого облачка. Хотя осень уже подходила к концу, последние несколько дней радовали теплой погодой. Но сейчас над головой собирались черные тучи, такие же мрачные, как ее настроение. Издалека донеслись звуки выстрелов, и она решила, что охота в самом разгаре.
Она облокотилась о край глубокой бойницы, подперла подбородок кулачками и засмотрелась в даль. Насколько хватало глаз, на мили и мили вокруг простирались земли Маркуса. На протяжении веков жители Ротема платили дань своим лордам. До приезда в замок Катрин никогда по-настоящему не задумывалась над тем, что Маркус - пэр Англии. Он был для нее храбрым воином, бессовестным совратителем, иногда - преступником. Теперь она увидела другого Маркуса - подлинного хозяина своих владений.
После ссоры из их отношений исчезли прежние теплота и доверительность. Он не заходил к ней в комнату; если нужно было что-то сказать, Маркус говорил это при встрече, мимоходом. Он больше не поддразнивал ее, не старался в шутку вывести ее из себя. Оставаясь с ней наедине, он держался вежливо и отчужденно, при других был просто вежлив. Катрин не хотела признаваться себе, но ей не хватало прежнего Маркуса.
Если кто и заметил, что их брак не столь счастлив, как казалось поначалу, об этом не было сказано ни слова. Все были озабочены другим - непредсказуемым поведением Пенна. Он то беззаботно смеялся и шутил, то ходил мрачнее тучи и искал со всеми ссоры. Все с облегчением вздохнули, когда хозяйские заботы заставили его покинуть замок.
Больше к столу вино не подавали. Пенн не жаловался, не возмущался, но все знали, что он умудряется где-то находить выпивку. По мнению Дэвида Литтона, заперев все бутылки, Маркус только наказал невиновных.
Катрин сочувствовала Дэвиду. Он не собирался оставаться в Ротеме так долго и уже начинал нервничать, но вдовствующая графиня не желала слышать о его отъезде. Через несколько дней должен был состояться бал в честь Маркуса и его жены, и она хотела, чтобы Дэвид присутствовал на нем. На его месте Катрин придумала бы какую-нибудь отговорку, вроде престарелого дяди, который находится на смертном одре и жаждет в последний раз увидеть дорогого племянника, но Дэвид пошел навстречу желанию Элен.
Возможно, Катрин была не совсем справедлива к семье Маркуса. Они оказались совсем неплохими людьми и начинали ей нравиться, в том числе и Пенн. Иногда его глаза смотрели с таким выражением, что ей хотелось подойти к нему и утешить. Что до Элен и Саманты, то их невозможно было не полюбить; они с такой жадностью расспрашивали ее о жизни в Испании и Лондоне, о последних модах, о приемах, на которых ей доводилось бывать. Трис-там же был самым верным ее обожателем.
С другой стороны, для Маркуса она была холодной, расчетливой авантюристкой, с которой он всего-навсего заключил сделку. Что он сказал бы, узнай всю правду!
Это были опасные мысли. Майор Карузерс пришел бы в ужас, догадайся он о ее колебаниях. «Никогда не позволяй чувствам мешать выполнению задания», - постоянно повторял он. Катрин надеялась, что у майора дела идут успешней. Что до себя, то ей казалось, что соглашаться на эту авантюру было бессмысленной затеей.
Начал накрапывать дождь. Не желая промокнуть, Катрин вошла в башню и стала спускаться по лестнице. В башне было непривычно темно, и она в нерешительности остановилась. Свет сквозь узкие бойницы почти не проникал, и потому на каждом повороте лестницы всегда горела масляная лампа. Сейчас одна из ламп погасла, и ей предстояло спускаться в темноте. Впрочем, Катрин это мало беспокоило. Хотя ступеньки были очень круты, она столь часто ходила по ним, что не боялась оступиться.
Она спустилась на несколько ступенек и тут услышала слабый звук: внизу кто-то вошел в башню или вышел из нее. Ветер швырнул в бойницу пригоршню дождя, но она не почувствовала холодных брызг. Рука непроизвольно потянулась к пистолету.
Текли минуты, а она по-прежнему стояла не шевелясь. Сперва погасла лампа, а теперь еще что-то странное. Но что? И тут она поняла. Дверь, ведущая в башню, всегда пронзительно скрипела на ржавых петлях, но сейчас она открылась беззвучно, будто кто-то… смазал петли.
Катрин стала медленно спускаться, прижимаясь к стене и вглядываясь в полумрак, на каждом шагу останавливаясь и чутко прислушиваясь. Вдруг ступенька ушла у нее из-под ног. Она откинулась назад, чтобы не полететь вниз головой, и упала на спину, однако пистолета не выпустила. Что-то, гремя, покатилось по лестнице, потом раздался звон разбитого стекла.
Она ударилась спиной и сильней всего левым локтем - так, что перехватило дыхание. Какое-то время Катрин сидела на ступеньке, согнувшись и баюкая руку, пока боль немного не утихла.
Потом она попыталась встать, но нога опять заскользила по камню, и она вновь упала, сильно ударившись копчиком. Она провела рукой по подошве - так и есть, масло.
Она спрятала пистолет, обтерла подолом туфли и стала спускаться на четвереньках, ощупывая дорогу руками. Чуть ниже рука попала в лужу масла, а дальше нащупала осколки разбитой лампы. Похоже, лампа упала со стены, и масло разлилось по ступенькам. Так должен был бы подумать каждый, но только не Катрин.
Снова донесся слабый звук открываемой двери; она настороженно подняла голову.
- Катрин? - раздался голос Маркуса, потом: - Ты уверен, что она тут?
- Я видел ее на стене, десяти минут еще не прошло, - ответил голос Тристама.
- Катрин?
Она услышала, как Маркус и Тристам стали подниматься по лестнице.
- Я здесь. Не поднимайтесь, я сейчас спущусь.
Маркус встретил ее вопросом:
- Где ты была? Я искал тебя на стене, когда вернулся, но не мог найти.
Ей и в голову не пришло сказать ему правду - что кто-то подстроил так, чтобы она разбилась или даже убилась на этой лестнице. Ведь он обязательно приписал бы это проискам Каталины и Эль Гранде, а возразить ему она ничего не могла. Однако ведь кто-то покушался на нее, но кто, вот вопрос.
Катрин постаралась не показать, как потрясена случившимся.
- Я спряталась от дождя и сидела на верхней ступеньке. Прости меня. Задумалась и забыла о времени. О, я должна тебе сказать: одна лампа упала со стены и разбилась, на лестнице полно осколков.
- Я пошлю слугу все убрать, - сказал Тристам.
Маркус внимательно посмотрел на нее.
- Кэт, как ты себя чувствуешь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
На солнце набежала туча, и Катрин в удивлении посмотрела на небо. Когда она выходила на прогулку, не было ни единого облачка. Хотя осень уже подходила к концу, последние несколько дней радовали теплой погодой. Но сейчас над головой собирались черные тучи, такие же мрачные, как ее настроение. Издалека донеслись звуки выстрелов, и она решила, что охота в самом разгаре.
Она облокотилась о край глубокой бойницы, подперла подбородок кулачками и засмотрелась в даль. Насколько хватало глаз, на мили и мили вокруг простирались земли Маркуса. На протяжении веков жители Ротема платили дань своим лордам. До приезда в замок Катрин никогда по-настоящему не задумывалась над тем, что Маркус - пэр Англии. Он был для нее храбрым воином, бессовестным совратителем, иногда - преступником. Теперь она увидела другого Маркуса - подлинного хозяина своих владений.
После ссоры из их отношений исчезли прежние теплота и доверительность. Он не заходил к ней в комнату; если нужно было что-то сказать, Маркус говорил это при встрече, мимоходом. Он больше не поддразнивал ее, не старался в шутку вывести ее из себя. Оставаясь с ней наедине, он держался вежливо и отчужденно, при других был просто вежлив. Катрин не хотела признаваться себе, но ей не хватало прежнего Маркуса.
Если кто и заметил, что их брак не столь счастлив, как казалось поначалу, об этом не было сказано ни слова. Все были озабочены другим - непредсказуемым поведением Пенна. Он то беззаботно смеялся и шутил, то ходил мрачнее тучи и искал со всеми ссоры. Все с облегчением вздохнули, когда хозяйские заботы заставили его покинуть замок.
Больше к столу вино не подавали. Пенн не жаловался, не возмущался, но все знали, что он умудряется где-то находить выпивку. По мнению Дэвида Литтона, заперев все бутылки, Маркус только наказал невиновных.
Катрин сочувствовала Дэвиду. Он не собирался оставаться в Ротеме так долго и уже начинал нервничать, но вдовствующая графиня не желала слышать о его отъезде. Через несколько дней должен был состояться бал в честь Маркуса и его жены, и она хотела, чтобы Дэвид присутствовал на нем. На его месте Катрин придумала бы какую-нибудь отговорку, вроде престарелого дяди, который находится на смертном одре и жаждет в последний раз увидеть дорогого племянника, но Дэвид пошел навстречу желанию Элен.
Возможно, Катрин была не совсем справедлива к семье Маркуса. Они оказались совсем неплохими людьми и начинали ей нравиться, в том числе и Пенн. Иногда его глаза смотрели с таким выражением, что ей хотелось подойти к нему и утешить. Что до Элен и Саманты, то их невозможно было не полюбить; они с такой жадностью расспрашивали ее о жизни в Испании и Лондоне, о последних модах, о приемах, на которых ей доводилось бывать. Трис-там же был самым верным ее обожателем.
С другой стороны, для Маркуса она была холодной, расчетливой авантюристкой, с которой он всего-навсего заключил сделку. Что он сказал бы, узнай всю правду!
Это были опасные мысли. Майор Карузерс пришел бы в ужас, догадайся он о ее колебаниях. «Никогда не позволяй чувствам мешать выполнению задания», - постоянно повторял он. Катрин надеялась, что у майора дела идут успешней. Что до себя, то ей казалось, что соглашаться на эту авантюру было бессмысленной затеей.
Начал накрапывать дождь. Не желая промокнуть, Катрин вошла в башню и стала спускаться по лестнице. В башне было непривычно темно, и она в нерешительности остановилась. Свет сквозь узкие бойницы почти не проникал, и потому на каждом повороте лестницы всегда горела масляная лампа. Сейчас одна из ламп погасла, и ей предстояло спускаться в темноте. Впрочем, Катрин это мало беспокоило. Хотя ступеньки были очень круты, она столь часто ходила по ним, что не боялась оступиться.
Она спустилась на несколько ступенек и тут услышала слабый звук: внизу кто-то вошел в башню или вышел из нее. Ветер швырнул в бойницу пригоршню дождя, но она не почувствовала холодных брызг. Рука непроизвольно потянулась к пистолету.
Текли минуты, а она по-прежнему стояла не шевелясь. Сперва погасла лампа, а теперь еще что-то странное. Но что? И тут она поняла. Дверь, ведущая в башню, всегда пронзительно скрипела на ржавых петлях, но сейчас она открылась беззвучно, будто кто-то… смазал петли.
Катрин стала медленно спускаться, прижимаясь к стене и вглядываясь в полумрак, на каждом шагу останавливаясь и чутко прислушиваясь. Вдруг ступенька ушла у нее из-под ног. Она откинулась назад, чтобы не полететь вниз головой, и упала на спину, однако пистолета не выпустила. Что-то, гремя, покатилось по лестнице, потом раздался звон разбитого стекла.
Она ударилась спиной и сильней всего левым локтем - так, что перехватило дыхание. Какое-то время Катрин сидела на ступеньке, согнувшись и баюкая руку, пока боль немного не утихла.
Потом она попыталась встать, но нога опять заскользила по камню, и она вновь упала, сильно ударившись копчиком. Она провела рукой по подошве - так и есть, масло.
Она спрятала пистолет, обтерла подолом туфли и стала спускаться на четвереньках, ощупывая дорогу руками. Чуть ниже рука попала в лужу масла, а дальше нащупала осколки разбитой лампы. Похоже, лампа упала со стены, и масло разлилось по ступенькам. Так должен был бы подумать каждый, но только не Катрин.
Снова донесся слабый звук открываемой двери; она настороженно подняла голову.
- Катрин? - раздался голос Маркуса, потом: - Ты уверен, что она тут?
- Я видел ее на стене, десяти минут еще не прошло, - ответил голос Тристама.
- Катрин?
Она услышала, как Маркус и Тристам стали подниматься по лестнице.
- Я здесь. Не поднимайтесь, я сейчас спущусь.
Маркус встретил ее вопросом:
- Где ты была? Я искал тебя на стене, когда вернулся, но не мог найти.
Ей и в голову не пришло сказать ему правду - что кто-то подстроил так, чтобы она разбилась или даже убилась на этой лестнице. Ведь он обязательно приписал бы это проискам Каталины и Эль Гранде, а возразить ему она ничего не могла. Однако ведь кто-то покушался на нее, но кто, вот вопрос.
Катрин постаралась не показать, как потрясена случившимся.
- Я спряталась от дождя и сидела на верхней ступеньке. Прости меня. Задумалась и забыла о времени. О, я должна тебе сказать: одна лампа упала со стены и разбилась, на лестнице полно осколков.
- Я пошлю слугу все убрать, - сказал Тристам.
Маркус внимательно посмотрел на нее.
- Кэт, как ты себя чувствуешь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82