Допив вино и элегантным жестом поставив бокал на столик, Люся села на низкий кожаный диван и призывно протянула к Василию руки, как советовали в глянцевом журнале.
— Ну иди ко мне, — проговорила она прерывающимся от волнения голосом, — иди ко мне, мой котеночек!
Однако Вася не спешил. Он смотрел на нее с осторожным интересом, как будто чего-то ожидая.
— Ну, иди же ко мне, — повторила Люся с возрастающей страстью в голосе, — или я тебе не нравлюсь?
— Нравишься, очень нравишься, — отмахнулся Василий и почему-то озабоченно взглянул на часы. Люся хотела на него обидеться, но комната перед ее глазами стремительно поплыла, веки неожиданно налились свинцом, и глаза сами собой закрылись.
Василий наклонился над спящей женщиной, убедился, что ее сон глубок и крепок, и вздохнул с явным облегчением. Сегодня его отработанная система едва не дала досадный сбой. Обычно Васино обаяние действовало на женщин вполне определенным образом: им невыносимо хотелось выйти за него замуж. Постельные радости при этом отступали на второй план. А эта каракатица неожиданно воспылала страстью и едва не изнасиловала Василия… хорошо, что снотворное быстро на нее подействовало.
Он поудобнее уложил ее на диване, прикрыл пледом и вышел в коридор. Остановившись перед закрытой дверью, достал связку отмычек и занялся замком. Замок оказался не из самых сложных, и через несколько минут Вася благополучно вошел в кабинет.
На стенах висело несколько картин в темных резных рамах. В живописи Вася не очень разбирался, а картины — большие, выносить их мимо охраны будет слишком сложно. Приподняв одну из них, он увидел в стене сейф и огорчился: сейф довольно сложный, открыть его он не сможет, это не его специальность. Васина специальность — скучающие богатые дамочки. Ну да ладно, он пришел сюда не за этим. Если верить наводке, то, ради чего он целый вечер возился с Люсей, должно находиться в письменном столе.
Вася один за другим открыл маленькой универсальной отмычкой ящики антикварного стола. В нижнем лежал альбом с марками. Перелистав страницы альбома, он увидел то, что ему заказывали. Небольшая, невзрачная серая марка без зубчиков. Можно взять только ее, это вполне окупит сегодняшние хлопоты, а вынести марку ничего не стоит. Но Иван Павлович сказал, что и другие марки в этом альбоме стоят приличных денег…
Вася вздохнул. Люся весь вечер ужасно раздражала его, это следовало как-то компенсировать. Так сказать, возмещение морального урона.
Он закрыл альбом, положил на стол. Сафьяновый переплет слишком заметен, он может вызвать нежелательный интерес охранника…
В верхнем ящике стола лежала неприметная темно-коричневая папка. Альбом аккуратно поместился в нее.
«Ну вот, — подумал Вася, задвигая ящики, — дело почти сделано… Иван Павлович обещал за эту марку пятьдесят тысяч, да еще и за остальные заплатит. Можно сказать, день прошел ненапрасно».
Напоследок он заглянул в гостиную. Люся спала на диване, свернувшись калачиком, и изредка тихонько всхрапывала. На ее лице играла счастливая, умиротворенная улыбка. Василий заботливо подоткнул плед и тихонько вышел из квартиры.
* * *
В городе Санкт-Петербурге наступило самое противное время года — уже не осень, но еще не зима. Собственно, наступило оно повсеместно, но дело в том, что в Петербурге такое время является самым настоящим стихийным бедствием и продолжается сколь угодно долго. С залива дует мокрый и холодный ветер, небо выкрашено грязно-серой тюремной краской, к тому же на него все время набегают свинцовые тучи, которые проливаются на город грязной водой, как протечка от соседей-алкоголиков. Темнеть начинает очень рано, да и днем-то солнце никогда не выглядывает из-за туч, и кажется, что на улице всегда сумерки.
На мостовых и тротуарах в это время года всегда отвратительная каша из тающего снега и грязи, ибо встретить рано утром на улице работающего дворника так же нереально, как найти потерянный с вечера кошелек. Обыватели же, осмелившиеся сделать дворнику ненавязчивое замечание по поводу качества уборки улиц, вообще чувствуют себя камикадзе, поскольку после такого запросто можно получить метлой в ухо.
Прохожие, с трудом пробирающиеся по скользким улицам, люто ненавидят автомобилистов, которые норовят окатить их грязной водой из лужи на мостовой. Автолюбители же клянут этих идиотов, которые выскакивают прямо под колеса автомобиля, не понимая, что человек иногда не может вовремя затормозить из-за состояния дорожного покрытия.
Над городом висит стойкий дух всеобщего раздражения. Шоферы в маршрутках нарочно включают погромче свой любимый «Русский шансон», чтобы не слышать просьб остановиться. Мужчины перестают уступать дамам место в трамвае и придерживать двери в метро. Дамы в свою очередь норовят острым каблуком наступить на ногу или задеть зонтиком и не извиниться. Дети капризничают и хулиганят. Жены устраивают мужьям внеочередные семейные сцены. Мужья выпивают чаще и больше, чем обычно.
Словом, в это время в городе творится форменный кошмар, который не всегда кончается с наступлением нового года.
* * *
Лоле не приходилось ездить в общественном транспорте, когда правый бок намертво прижат к поручню, в левый вонзился зонтик соседки, колготки рвет замок чьего-то портфеля, а нос щекочет воротник чьей-то шубы, пахнущий самой натуральной псиной.
Лола была женщина обеспеченная и ездила только на машине. Причем в такую темноту и непогоду она не любила самостоятельно ездить на своем новеньком «Фольксвагене», где сиденья и руль обтянуты красной кожей, в салоне тепло и уютно. Лола предпочитала, чтобы в такие дни ее возил компаньон Леня Маркиз. Или кто-нибудь другой.
Не приходилось Лоле и шагать по грязным тротуарам, ежеминутно рискуя свалиться в лужу. Она выходила на прогулку только с Пу И — крошечным песиком древней мексиканской породы чихуахуа, в которого вложила все запасы любви и нежности, которые дремлют в душе каждой бездетной женщины. Но Пу И терпеть не мог позднюю осень и зиму, поэтому норовил заранее сделать лужу на полу в прихожей, чтобы не устраивали ему этот кошмар, называемый прогулкой.
Леня Маркиз был мошенником экстра-класса, причем это признавали многие, кто знал его по многочисленным делам. Операции по безболезненному отъему денег у некоторых обеспеченных индивидуумов, проводимые Леней, всегда отличались незаурядным остроумием и внешней легкостью исполнения. На самом деле Леня каждую операцию долго обдумывал и тщательно планировал. Работал он всегда один, привлекая по мере надобности несколько проверенных помощников. Так продолжалось до тех пор, пока Леня не встретил Лолу и не угадал в ней своего верного и незаменимого партнера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58