Улица перед театром была заставлена дорогими автомобилями: видимо, сегодня здесь собрался весь городской бомонд. С некоторым удивлением Маркиз прочел на афише, что в театре идет «Пиковая дама».
Зайкин со своей шиншилловой спутницей исчезли в фойе. Леня, которого разбирало любопытство, поставил свою машину на свободное место и тоже направился ко входу, рассчитывая, что сможет достать билет у перекупщиков. Действительно, к нему тут же приблизился вертлявый молодой человек и процедил сквозь зубы:
— Билетики нужны?
— Один возьму, — отозвался Маркиз, — сколько?
— Триста, — сообщил перекупщик.
Леня немного удивился такой доступной цене и протянул парню три сторублевых бумажки.
— Дядя, ты что — с дуба рухнул? — Парень смотрел на него, как на ненормального. — Они в кассе по три тысячи!
— Так ты же сам сказал — триста!
— Триста баксов, тундра!
Леня немного поскучнел, но полез в бумажник — ему хотелось проследить за Зайкиным. Отдавая парню деньги, он примирительно проговорил:
— Не кипятись, я ваших цен не знаю… триста так триста.
Жучок протянул ему билет и негромко, но достаточно внятно пробормотал:
— Понаехали тут… с буранных полустанков!
* * *
Войдя в зал, Леня понял, что билеты на этот спектакль действительно не могли стоить триста рублей: вокруг прохаживались женщины в вечерних платьях, сверкая бриллиантами и обнаженными плечами, и мужчины в дорогих костюмах от престижных итальянских дизайнеров. Зал был не очень велик, и Маркиз вскоре нашел Зайкина и его спутницу. Они сидели во втором ряду, вполголоса переговариваясь. К счастью, Ленино место было недалеко от них, и можно было спокойно вести наблюдение.
Прозвенел третий звонок, и бархатный занавес медленно поднялся.
Леня недоверчиво уставился на сцену.
Декорации изображали Красную площадь с Мавзолеем посередине. На Мавзолее выстроились в ряд высшие партийные руководители, а по сцене — то есть по площади — двигалась толпа рыдающих граждан. Вскоре стало ясно, что на сцене разворачиваются похороны Сталина. Леня никак не мог понять, при чем здесь «Пиковая дама», хотя оркестр действительно исполнял хорошо знакомую музыку Чайковского. Наконец зазвучал дуэт Лизы и Полины. Обе девушки оказались комсомолками и стахановками. Узнав, что Герман — капитан госбезопасности, Леня окончательно заскучал и перестал следить за действием, сосредоточившись на объекте своего наблюдения.
Кое-как дотянув до антракта, Леня протолкался поближе к Зайкину, чтобы не выпускать его из поля зрения. Спутница Василия скрылась в дамской комнате. Зайкин вместо того, чтобы дожидаться ее, неторопливо вышел в фойе. Леня издали с интересом наблюдал за его действиями. Он заметил, что в том же направлении двинулась едва ли не половина зрителей — видимо, сочетание Чайковского с советской тематикой не одному Лене показалось несъедобным, и богатенькая публика, отметившись на модной премьере, решила отправиться в более привычные места, где можно послушать что-нибудь более доступное — например «Блестящих» или «Руки вверх».
В гардероб выстроилась небольшая очередь. Зайкин с самым скромным видом пристроился в ее конец. Леня наблюдал за ним из-за колонны. Когда подошла очередь Василия Петровича, он протянул гардеробщику два номерка, получил свое пальто и шиншилловую шубу дамы и растворился в толпе перед выходом.
Маркиз усмехнулся, представив растерянность толстушки, когда она обнаружит одновременную пропажу и кавалера, и шубы, и подумал, о чем она будет больше сожалеть.
Зайкин и его бизнес были ясны как на ладони. На взгляд самого Лени, обманывать глупых, некрасивых богатых женщин — недостойное занятие: скверно эксплуатировать естественное стремление к счастью.
Сам Леня был настоящий джентльмен и всегда следовал незыблемому принципу: никогда не обижать женщин и детей.
Леня вышел на ступени перед выходом из театра и увидел, как Зайкин, с большим пакетом в руках, сел в синий «Фольксваген» и неторопливо вырулил со стоянки — видимо, он нисколько не спешил, уверенный, что его спутница все еще «пудрит носик». Леня проследил за ним и вернулся в фойе. Он хотел одеться и тоже отправиться домой — сегодня больше ничего интересного уже не удастся узнать.
В сегодняшней операции Зайкина Маркизу была непонятна только одна деталь. Василий привез толстушку в театр на машине, значит, она может запомнить ее номер и найти по ней подлого изменника… что-то здесь не так!
Леня достал мобильный и позвонил своему старому знакомому по кличке Ухо, который как никто другой разбирался в автомашинах, мог угнать любую, от инкассаторского броневика до циркового фургона, что и делал иногда по Лениному заказу. Кроме этого, он мог почти мгновенно разобрать любую машину на запчасти и снова собрать, вдвое улучшив ее ходовые качества и внешний вид. Естественно, у такого крупного специалиста была полная компьютерная база данных всех машин города и области.
Леня назвал приятелю номер темно-синего «Фольксвагена» и попросил установить его владельца.
Через десять минут Ухо перезвонил и сообщил, что «Фольксваген» с таким номером принадлежит вовсе не Василию Петровичу Зайкину, а некоему Платону Виленовичу Росомахину, доктору наук и академику. Сообщил он также телефон и адрес академика Росомахина.
Леня вспомнил, что как-то в телевизионной передаче видел академика Росомахина — загорелый подтянутый старик очень увлекательно рассказывал о путешествии в бассейн реки Амазонки, где он разыскивал следы древней индейской цивилизации.
Чтобы окончательно проверить свою версию, Леня набрал номер телефона, который продиктовал ему Ухо. В трубке раздался щелчок, и энергичный мужской голос, записанный на автоответчике, бодро сообщил:
— Вы позвонили в квартиру академика Росомахина. Ближайший год меня не будет, все сообщения передавайте на кафедру в институт, а наиболее срочные — на мое имя в отель «Радиссон» в Тананариве.
Все ясно! Леня отключил телефон.
Легкомыслие некоторых людей просто потрясает! Академик Росомахин уехал на целый год на край света, да еще и не поленился сообщить всем об этом посредством автоответчика. Предприимчивый Василий Зайкин угнал его машину, зная, что целый год никто не станет ее искать, и пользуется ей в тех случаях, когда ему нужно сохранить инкогнито. Причем скорее всего после сегодняшней успешной операции он машиной Росомахина больше не воспользуется, поскольку обокраденная толстушка вполне может сообщить ее данные в розыск.
Хотя из чисто психологических соображений Леня думал, что она никуда не станет сообщать о сегодняшней краже, чтобы не стать посмешищем в чужих глазах, а проплачет полночи в подушку и постарается как можно скорее забыть и шубу, и галантного Василия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
Зайкин со своей шиншилловой спутницей исчезли в фойе. Леня, которого разбирало любопытство, поставил свою машину на свободное место и тоже направился ко входу, рассчитывая, что сможет достать билет у перекупщиков. Действительно, к нему тут же приблизился вертлявый молодой человек и процедил сквозь зубы:
— Билетики нужны?
— Один возьму, — отозвался Маркиз, — сколько?
— Триста, — сообщил перекупщик.
Леня немного удивился такой доступной цене и протянул парню три сторублевых бумажки.
— Дядя, ты что — с дуба рухнул? — Парень смотрел на него, как на ненормального. — Они в кассе по три тысячи!
— Так ты же сам сказал — триста!
— Триста баксов, тундра!
Леня немного поскучнел, но полез в бумажник — ему хотелось проследить за Зайкиным. Отдавая парню деньги, он примирительно проговорил:
— Не кипятись, я ваших цен не знаю… триста так триста.
Жучок протянул ему билет и негромко, но достаточно внятно пробормотал:
— Понаехали тут… с буранных полустанков!
* * *
Войдя в зал, Леня понял, что билеты на этот спектакль действительно не могли стоить триста рублей: вокруг прохаживались женщины в вечерних платьях, сверкая бриллиантами и обнаженными плечами, и мужчины в дорогих костюмах от престижных итальянских дизайнеров. Зал был не очень велик, и Маркиз вскоре нашел Зайкина и его спутницу. Они сидели во втором ряду, вполголоса переговариваясь. К счастью, Ленино место было недалеко от них, и можно было спокойно вести наблюдение.
Прозвенел третий звонок, и бархатный занавес медленно поднялся.
Леня недоверчиво уставился на сцену.
Декорации изображали Красную площадь с Мавзолеем посередине. На Мавзолее выстроились в ряд высшие партийные руководители, а по сцене — то есть по площади — двигалась толпа рыдающих граждан. Вскоре стало ясно, что на сцене разворачиваются похороны Сталина. Леня никак не мог понять, при чем здесь «Пиковая дама», хотя оркестр действительно исполнял хорошо знакомую музыку Чайковского. Наконец зазвучал дуэт Лизы и Полины. Обе девушки оказались комсомолками и стахановками. Узнав, что Герман — капитан госбезопасности, Леня окончательно заскучал и перестал следить за действием, сосредоточившись на объекте своего наблюдения.
Кое-как дотянув до антракта, Леня протолкался поближе к Зайкину, чтобы не выпускать его из поля зрения. Спутница Василия скрылась в дамской комнате. Зайкин вместо того, чтобы дожидаться ее, неторопливо вышел в фойе. Леня издали с интересом наблюдал за его действиями. Он заметил, что в том же направлении двинулась едва ли не половина зрителей — видимо, сочетание Чайковского с советской тематикой не одному Лене показалось несъедобным, и богатенькая публика, отметившись на модной премьере, решила отправиться в более привычные места, где можно послушать что-нибудь более доступное — например «Блестящих» или «Руки вверх».
В гардероб выстроилась небольшая очередь. Зайкин с самым скромным видом пристроился в ее конец. Леня наблюдал за ним из-за колонны. Когда подошла очередь Василия Петровича, он протянул гардеробщику два номерка, получил свое пальто и шиншилловую шубу дамы и растворился в толпе перед выходом.
Маркиз усмехнулся, представив растерянность толстушки, когда она обнаружит одновременную пропажу и кавалера, и шубы, и подумал, о чем она будет больше сожалеть.
Зайкин и его бизнес были ясны как на ладони. На взгляд самого Лени, обманывать глупых, некрасивых богатых женщин — недостойное занятие: скверно эксплуатировать естественное стремление к счастью.
Сам Леня был настоящий джентльмен и всегда следовал незыблемому принципу: никогда не обижать женщин и детей.
Леня вышел на ступени перед выходом из театра и увидел, как Зайкин, с большим пакетом в руках, сел в синий «Фольксваген» и неторопливо вырулил со стоянки — видимо, он нисколько не спешил, уверенный, что его спутница все еще «пудрит носик». Леня проследил за ним и вернулся в фойе. Он хотел одеться и тоже отправиться домой — сегодня больше ничего интересного уже не удастся узнать.
В сегодняшней операции Зайкина Маркизу была непонятна только одна деталь. Василий привез толстушку в театр на машине, значит, она может запомнить ее номер и найти по ней подлого изменника… что-то здесь не так!
Леня достал мобильный и позвонил своему старому знакомому по кличке Ухо, который как никто другой разбирался в автомашинах, мог угнать любую, от инкассаторского броневика до циркового фургона, что и делал иногда по Лениному заказу. Кроме этого, он мог почти мгновенно разобрать любую машину на запчасти и снова собрать, вдвое улучшив ее ходовые качества и внешний вид. Естественно, у такого крупного специалиста была полная компьютерная база данных всех машин города и области.
Леня назвал приятелю номер темно-синего «Фольксвагена» и попросил установить его владельца.
Через десять минут Ухо перезвонил и сообщил, что «Фольксваген» с таким номером принадлежит вовсе не Василию Петровичу Зайкину, а некоему Платону Виленовичу Росомахину, доктору наук и академику. Сообщил он также телефон и адрес академика Росомахина.
Леня вспомнил, что как-то в телевизионной передаче видел академика Росомахина — загорелый подтянутый старик очень увлекательно рассказывал о путешествии в бассейн реки Амазонки, где он разыскивал следы древней индейской цивилизации.
Чтобы окончательно проверить свою версию, Леня набрал номер телефона, который продиктовал ему Ухо. В трубке раздался щелчок, и энергичный мужской голос, записанный на автоответчике, бодро сообщил:
— Вы позвонили в квартиру академика Росомахина. Ближайший год меня не будет, все сообщения передавайте на кафедру в институт, а наиболее срочные — на мое имя в отель «Радиссон» в Тананариве.
Все ясно! Леня отключил телефон.
Легкомыслие некоторых людей просто потрясает! Академик Росомахин уехал на целый год на край света, да еще и не поленился сообщить всем об этом посредством автоответчика. Предприимчивый Василий Зайкин угнал его машину, зная, что целый год никто не станет ее искать, и пользуется ей в тех случаях, когда ему нужно сохранить инкогнито. Причем скорее всего после сегодняшней успешной операции он машиной Росомахина больше не воспользуется, поскольку обокраденная толстушка вполне может сообщить ее данные в розыск.
Хотя из чисто психологических соображений Леня думал, что она никуда не станет сообщать о сегодняшней краже, чтобы не стать посмешищем в чужих глазах, а проплачет полночи в подушку и постарается как можно скорее забыть и шубу, и галантного Василия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58