Она опасалась, как бы этот аферист не схватил кошелек первым и не удрал с ним в суматохе. Может, он посчитает, что с него хватит и не станет знакомиться с Лолой. Леня говорил, что Зайкин ничем не брезгует, вот ухватил у дамы дорогую шубу — и доволен. А у Лолы в кошельке кредитка… И вот они столкнулись лбами. Все вышло очень естественно, подумала Лола, потирая лоб, но шишка ей обеспечена. Лоб у Василия Зайкина оказался крепким.
Она очень натурально вскрикнула, но негромко, чтобы не привлекать к себе внимания окружающей публики, потом отняла руку от многострадального лба и совсем близко увидела глаза Василия. В них стояло такое трогательное выражение, что в груди у Лолы что-то лопнуло и разлилось горячим и сладким. Ей тут же захотелось окружить этого полноватого, не слишком привлекательного мужчину заботой и лаской. Ей захотелось подавать ему по утрам в постель кофе и горячие круассаны, завязывать галстук, долго копошась под его подбородком, целовать в мягкую щеку, пахнущую хорошим лосьоном для бритья, и даже собственноручно гладить ему рубашки.
Лола совершенно не следила за своим лицом и забыла все Ленины наставления, но именно в этот момент в глазах ее появилась томная поволока, что и дало понять прожженному типу, большому знатоку женской психологии Василию Зайкину, что дело его на мази.
— Простите, — сказал Василий приятным сочным баритоном, — простите меня, я такой неловкий.
От звука его голоса Лола несколько пришла в себя. Не зря она была актрисой, да еще прошла хорошую школу под руководством Лени Маркиза. Мозги у Лолы явно начинали отказывать, придется выезжать на мастерстве.
Лола взяла себя в руки. Лола мобилизовала все свои внутренние резервы. Она поняла уже, что обаяние этого человека безгранично. Это было как наваждение, но, слава богу, ей удалось его временно сбросить.
Лола несколько раз глубоко вздохнула, чтобы окончательно отделаться от действия чар этого странного человека.
Василий подобрал дамские мелочи из сумочки, причем Лола проследила за кошельком. Но кажется ее опасения были напрасны, Зайкин понял, что из этой девицы, обвешанной бриллиантами, как новогодняя елка — игрушками, он может выкачать гораздо больше.
Он помог Лоле подняться на ноги, улыбнулся растерянной, смущенной улыбкой и сказал таким тоном, как будто они давно были знакомы:
— Ужасно не люблю людные сборища! Такие человеческие скопления вызывают у меня что-то вроде аллергии.
— Зачем же вы пришли сюда? — Лола чуть заметно отступила, с опаской поглядывая на Зайкина и прислушиваясь к себе: не начинается ли снова с трудом преодоленное наваждение.
— Это все мама! — честно признался Василий. — Она вбила себе в голову, что я непременно должен бывать на людях. Ей кажется, что я живу затворником, и это плохо сказывается на моем характере.
— Вы такой послушный сын? — с легкой иронией осведомилась Лола. — Кажется, вы уже вышли из младшего школьного возраста!
— Вы не знаете мою маму, — в притворном ужасе проговорил Зайкин, — чуть что не по ней, у нее начинается сердечный приступ! Кроме того, она сразу же заводит разговор о женитьбе. Так что я предпочитаю не спорить с ней и послушно отправляюсь на эту каторгу, — и он обвел широким жестом тихо переговаривающуюся толпу, — вы не представляете, как сложно быть единственным сыном такой энергичной женщины, как моя мама!
— Разговор о женитьбе? — выхватила Лола самое интересное из его реплики. — Мама мечтает вас женить? Удивительно! Обычно матери холодно относятся к женитьбе единственного сына.
— До какого-то возраста моя мама тоже была не в восторге от моих возможных невест, но потом, когда я сам охладел к этой мысли, ей отчего-то запало в душу непременно женить меня. Возможно, она беспокоится, как я буду жить, когда ее не станет… — И Василий с грустью поднял глаза к потолку, с одной стороны, давая понять собеседнице, какой он хороший сын, а с другой стороны, стараясь намекнуть ей, что мама не вечна и его будущей избраннице вовсе не нужно будет с ней возиться всю оставшуюся жизнь.
Неожиданно Лола вспомнила, что ей нужно изображать недалекую богатую дамочку, и проглотила остроумный ответ, который уже вертелся у нее на языке. Вместо этого она захлопала ресницами, широко открыла глаза, уставилась на Василия в восхищении и воскликнула:
— Но за вас охотно пойдет любая девушка! Вы такой обаятельный, такой интересный мужчина!
— Вы преувеличиваете! — Василий смущенно потупился. — Но дело не только в том, чтобы девушка согласилась стать моей женой. Дело в том, чтобы найти такую девушку, с которой мне захотелось бы прожить всю жизнь, которая стала бы хорошей матерью моим будущим детям…
«Переигрывает, — подумала Лола, — слишком быстро подошел к вопросам семьи и брака».
Однако Василий, кажется, так не считал. Напротив, он считал, что нужно ковать железо, пока горячо. Он бросил взгляд на Лолу, и голос его стал тихим и доверительным:
— Современные девушки, мне кажется, совсем не думают о семейной жизни. У них на уме только развлечения. Мне кажется, вы — совсем не такая, в вас чувствуется доброе, чувствительное сердце…
«Какая чушь! — мысленно усмехнулась Лола. — И этими дешевыми приемами он соблазняет женщин? Ни за что не поверю!»
Но перед глазами у нее вдруг предстала светлая комната, с пушистым ковром на полу. На ковре сидел толстенький розовый малыш, чем-то неуловимо похожий на Васю Зайкина, и, сосредоточенно сопя, отрывал лапу огромному желтому медведю. В глазах медведя было тоскливое выражение, но сопротивляться он не пытался. Не достигнув желаемого результата, малыш отбросил медведя, встал на слабые еще ножки и закричал: «Мама!»
Лола издала не то всхлип, не то стон и схватилась за сердце.
— Вам плохо? — встревожился Зайкин. — Должно быть, я слишком сильно вас ударил…
Он деликатно взял ее за руку, и Лола твердо уверилась, что деньги, карьера и даже театральный успех — это далеко не самое главное в жизни женщины, а главное — простое семейное счастье.
А тут еще над ухом послышался его мягкий баритон:
— Василий.
— Что? — растерянно переспросила Лола. У нее снова странно заломило виски, и сердце забилось с подозрительной частотой.
— Меня зовут Василий. А вас?
— Ло… Оль… — пробормотала Лола, испуганно прислушиваясь к своим странным ощущениям.
«Что я делаю? — мысленно охнула она. — Зачем я представляюсь ему своим настоящим именем? Еще паспорт не хватало показать! Такой идиотке, как я, больше подойдет имя Лолита».
— Лолочка! Какое чудесное, редкое имя! Мне оно нравилось всю жизнь, с самого детства! — И Василий неожиданно подошел совсем близко к Лоле: — Лолиточка, может быть, мы с вами куда-нибудь уйдем из этого отвратительно людного места?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
Она очень натурально вскрикнула, но негромко, чтобы не привлекать к себе внимания окружающей публики, потом отняла руку от многострадального лба и совсем близко увидела глаза Василия. В них стояло такое трогательное выражение, что в груди у Лолы что-то лопнуло и разлилось горячим и сладким. Ей тут же захотелось окружить этого полноватого, не слишком привлекательного мужчину заботой и лаской. Ей захотелось подавать ему по утрам в постель кофе и горячие круассаны, завязывать галстук, долго копошась под его подбородком, целовать в мягкую щеку, пахнущую хорошим лосьоном для бритья, и даже собственноручно гладить ему рубашки.
Лола совершенно не следила за своим лицом и забыла все Ленины наставления, но именно в этот момент в глазах ее появилась томная поволока, что и дало понять прожженному типу, большому знатоку женской психологии Василию Зайкину, что дело его на мази.
— Простите, — сказал Василий приятным сочным баритоном, — простите меня, я такой неловкий.
От звука его голоса Лола несколько пришла в себя. Не зря она была актрисой, да еще прошла хорошую школу под руководством Лени Маркиза. Мозги у Лолы явно начинали отказывать, придется выезжать на мастерстве.
Лола взяла себя в руки. Лола мобилизовала все свои внутренние резервы. Она поняла уже, что обаяние этого человека безгранично. Это было как наваждение, но, слава богу, ей удалось его временно сбросить.
Лола несколько раз глубоко вздохнула, чтобы окончательно отделаться от действия чар этого странного человека.
Василий подобрал дамские мелочи из сумочки, причем Лола проследила за кошельком. Но кажется ее опасения были напрасны, Зайкин понял, что из этой девицы, обвешанной бриллиантами, как новогодняя елка — игрушками, он может выкачать гораздо больше.
Он помог Лоле подняться на ноги, улыбнулся растерянной, смущенной улыбкой и сказал таким тоном, как будто они давно были знакомы:
— Ужасно не люблю людные сборища! Такие человеческие скопления вызывают у меня что-то вроде аллергии.
— Зачем же вы пришли сюда? — Лола чуть заметно отступила, с опаской поглядывая на Зайкина и прислушиваясь к себе: не начинается ли снова с трудом преодоленное наваждение.
— Это все мама! — честно признался Василий. — Она вбила себе в голову, что я непременно должен бывать на людях. Ей кажется, что я живу затворником, и это плохо сказывается на моем характере.
— Вы такой послушный сын? — с легкой иронией осведомилась Лола. — Кажется, вы уже вышли из младшего школьного возраста!
— Вы не знаете мою маму, — в притворном ужасе проговорил Зайкин, — чуть что не по ней, у нее начинается сердечный приступ! Кроме того, она сразу же заводит разговор о женитьбе. Так что я предпочитаю не спорить с ней и послушно отправляюсь на эту каторгу, — и он обвел широким жестом тихо переговаривающуюся толпу, — вы не представляете, как сложно быть единственным сыном такой энергичной женщины, как моя мама!
— Разговор о женитьбе? — выхватила Лола самое интересное из его реплики. — Мама мечтает вас женить? Удивительно! Обычно матери холодно относятся к женитьбе единственного сына.
— До какого-то возраста моя мама тоже была не в восторге от моих возможных невест, но потом, когда я сам охладел к этой мысли, ей отчего-то запало в душу непременно женить меня. Возможно, она беспокоится, как я буду жить, когда ее не станет… — И Василий с грустью поднял глаза к потолку, с одной стороны, давая понять собеседнице, какой он хороший сын, а с другой стороны, стараясь намекнуть ей, что мама не вечна и его будущей избраннице вовсе не нужно будет с ней возиться всю оставшуюся жизнь.
Неожиданно Лола вспомнила, что ей нужно изображать недалекую богатую дамочку, и проглотила остроумный ответ, который уже вертелся у нее на языке. Вместо этого она захлопала ресницами, широко открыла глаза, уставилась на Василия в восхищении и воскликнула:
— Но за вас охотно пойдет любая девушка! Вы такой обаятельный, такой интересный мужчина!
— Вы преувеличиваете! — Василий смущенно потупился. — Но дело не только в том, чтобы девушка согласилась стать моей женой. Дело в том, чтобы найти такую девушку, с которой мне захотелось бы прожить всю жизнь, которая стала бы хорошей матерью моим будущим детям…
«Переигрывает, — подумала Лола, — слишком быстро подошел к вопросам семьи и брака».
Однако Василий, кажется, так не считал. Напротив, он считал, что нужно ковать железо, пока горячо. Он бросил взгляд на Лолу, и голос его стал тихим и доверительным:
— Современные девушки, мне кажется, совсем не думают о семейной жизни. У них на уме только развлечения. Мне кажется, вы — совсем не такая, в вас чувствуется доброе, чувствительное сердце…
«Какая чушь! — мысленно усмехнулась Лола. — И этими дешевыми приемами он соблазняет женщин? Ни за что не поверю!»
Но перед глазами у нее вдруг предстала светлая комната, с пушистым ковром на полу. На ковре сидел толстенький розовый малыш, чем-то неуловимо похожий на Васю Зайкина, и, сосредоточенно сопя, отрывал лапу огромному желтому медведю. В глазах медведя было тоскливое выражение, но сопротивляться он не пытался. Не достигнув желаемого результата, малыш отбросил медведя, встал на слабые еще ножки и закричал: «Мама!»
Лола издала не то всхлип, не то стон и схватилась за сердце.
— Вам плохо? — встревожился Зайкин. — Должно быть, я слишком сильно вас ударил…
Он деликатно взял ее за руку, и Лола твердо уверилась, что деньги, карьера и даже театральный успех — это далеко не самое главное в жизни женщины, а главное — простое семейное счастье.
А тут еще над ухом послышался его мягкий баритон:
— Василий.
— Что? — растерянно переспросила Лола. У нее снова странно заломило виски, и сердце забилось с подозрительной частотой.
— Меня зовут Василий. А вас?
— Ло… Оль… — пробормотала Лола, испуганно прислушиваясь к своим странным ощущениям.
«Что я делаю? — мысленно охнула она. — Зачем я представляюсь ему своим настоящим именем? Еще паспорт не хватало показать! Такой идиотке, как я, больше подойдет имя Лолита».
— Лолочка! Какое чудесное, редкое имя! Мне оно нравилось всю жизнь, с самого детства! — И Василий неожиданно подошел совсем близко к Лоле: — Лолиточка, может быть, мы с вами куда-нибудь уйдем из этого отвратительно людного места?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58