– Дело такое, Бобо, – начал он издалека. Впрочем, длилось это недолго, и Чокнутый сразу перешел к делу. – У тебя в стае глухие есть?
– Ась? – не понял Бобо, но догадываясь, что у Чокнутого почему-то начало ехать небо.
– Понятно, – довольно кивнула белая пантера. – А слепые?
Бобо, все больше впадая в растерянность, даже не знал, что и ответить. Обидеться за такие слова – да вроде и не за что. А отвечать… Дурные вопросы-то. Но ответил.
– А зачем? – тем самым давая понять Милу, что с сообразительностью у пещерных медведей туго.
– Видишь эту штуку? – Мил буквально за уши притянул огромную голову Бобо к оружию. – А если видишь, то должен понимать, что ни поднять ее, ни воспользоваться ею я не смогу. Мне нужна тягловая сила. И этой силой будут твои ребята. Не перебивай. Мы соорудим такую штуку, которая называется помостом, установим на ней эту хренотень, и тогда оружием можно будет пользоваться без ограничений. Дергай за лиану да командуй, куда поворачивать. И получится почти что танк. Понял?
Бобо, наверное, долго бы обдумывал слова странной белой пантеры, если бы сразу же после слов Чокнутого Альвареза не захлопал в ладоши. Занятное дело – хлопать в ладоши и делать изумленные глаза. Но Бобо был весьма непростым парнем, чтобы вот так восторженно воспринимать слова Чокнутого о тягловой силе. Кое-что ему все же оставалось непонятным. А без этого, извините, нет никакого понимания.
– А зачем глухие и слепые?
– Все очень просто. – Мил был настолько воодушевлен пришедшей в голову идеей, что не заметил, насколько саркастически прозвучал вопрос. А может быть, и заметил. Но натренированный ум полицейского приказал пропустить мимо ушей подобный тон. – Слишком над ушами пищать станет да в глазах полыхать.
Бобо тщательно обдумал сказанное. В его мозгу родилось нечто, напоминающее странное сооружение «настил». Рядом четверо абсолютно глухих и незрячих медведей. И когда картина основательно прорисовалась, он сдался. План Чокнутого был не просто великолепен, он был ужасно великолепен. Если они, пещерные медведи, понесут эту странную штуку на себе, да еще если она хоть что-нибудь сможет сделать, то в истории джунглей данный факт окажется весьма знаменательным. По крайней мере через годы и столетия о племени пещерных медведей будут говорить как о жителях, которые в трудные минуты для джунглей таскали на хребте странную дуру. Конечно, если Чокнутому можно верить. А в Чокнутого Бобо верил.
– Есть и слепые, и глухие, – приходя в себя, авторитетно заявил Бобо. – Сообразим.
Время в джунглях – понятие неопределенное. Есть день, есть ночь. Есть сезон дождей и сезон засухи. И есть все остальное. Никто и никогда в джунглях не пытался вести счет убегающим дням. Если и происходило нечто важное, то в памяти жителей это отпечатывалось только двумя словами – «давно» и «недавно». Да и не существовало ничего такого, о чем можно было вспоминать с особыми подробностями.
Мил лежал на уступе скалы и с этой высоты наблюдал за расположившимся внизу новым лагерем. Собственно, новым он был месяц назад. Обстоятельства сложились так, что Мил вынужден был переместить лагерь на север. Слишком уж неспокойным и заметным было старое место. И правильно сделал. Оставленные на месте старого лагеря разведчики донесли, что через пять дней туда явились Проклятые. Послонялись по округе, ничего не нашли и убрались восвояси. А если бы нашли?
Темные фигурки жителей сверху казались игрушечными. Словно большой муравейник под ногами. Суетятся, снуют взад-вперед. Кажется, нет никакого порядка. Но порядок есть. Не зря Мил потратил столько сил на обучение своего войска, своей армии. Каждый знает, что делать, и каждый делает все, чтобы победить.
Война. Джунгли еще не успели забыть этого слова. Особенно серые странники. Но между той и этой войной слишком много разницы. Одно дело – загонять усталых странников в болота и там убивать их. Совсем другое – иметь в противниках хорошо организованную и подготовленную армию. Уж на что Ночной Родж специалист по муштре, так и он иной раз удивляется. Нет-нет да и извергом назовет. Совсем жителей замучил. Но ведь понимает, все понимает. Иначе давно бы уж собрался и ушел вместе со своей бандой правду искать. Клыками, когтями да дурной головой.
Мил поежился. Близость снега давала о себе знать. А когда дули северные ветра, только густая шуба спасала его от дрожи и холода.
Но место хорошее. Проклятые сюда не сунутся. Замерзнут да сосульками покроются. А остальные жители без них не попрутся, себе дороже. Даже Маленькие Но Злобные Кошки.
– Вот же… – выругался Мил, вспомнив о рысях. Изредка из джунглей прибывали лазутчики, которые докладывали о переменах. Весьма неприятных переменах. Джунгли словно с ума посходили. Кошки сгоняют в свою армию всех, кого повстречают. Не соглашаются добром – гонят силой. А кто совсем уж непонятливый, того находят мертвыми. Да еще и Проклятые.
– Ох, война, война… – вздохнул Мил, нехотя поднялся с нагретого места и, перескакивая с камня на камень, неторопливо потрусил по направлению к лагерю.
Иногда ему казалось, что все, что происходит с ним, нереально. Белая шкура, дурацкий хвост, усы, торчащие в разные стороны. Что может быть глупее? И все, что с ним происходило, – тоже сон. Но слишком явный, совсем непохожий на ночной кошмар. А снов не было. Снов не приходило. Мил, ложась спать, всегда мечтал увидеть простой человеческий сон. Но этого никогда не происходило. Может быть, и есть правда в том, что животные спят без сновидений. А жаль.
Мил поднялся и двинулся в сторону лагеря.
* * *
Он вздрогнул и, чуть не поскользнувшись на скользких камнях, вполголоса выругался, когда за спиной раздался негромкий голос:
– Чокнутый?!
Шейла вот уже несколько дней выслеживала белую пантеру, которая с удивительным постоянством куда-то исчезала из лагеря каждый вечер. Вот и в этот раз, покрутившись по еле заметным следам Чокнутого, она наконец-то нашла его заветную тропинку.
Мил, полуобернувшись, ждал, пока молодая пантера подойдет ближе. Ждал с некоторым раздражением. Потому что единственное место, где он мог побыть в относительном спокойствии, теперь является достоянием постороннего. И именно того постороннего, с которым он меньше всего хотел встречаться и объясняться. В душе Милу было жаль эту молодую глупую кошку, которая возомнила бог знает что, но он понимал, что рано или поздно разговора не избежать. Придется и отвечать на вопросы, и оправдываться. А именно последнее Мил любил меньше всего. В настоящий момент под угрозой стояли его независимость и одиночество. А Шейла могла стать причиной разрушения этого хрупкого и относительного спокойствия.
– Подожди, Чокнутый. – Шейла, чуть запыхавшись от неудобного передвижения по острым камням, тщательно выбирая дорогу, приблизилась к Милу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104