А еще я во сне очень романтично пустил слюни на щеку Амелии.
Амелия потерла лицо и чуть приоткрыла глаза.
– Звонят?
– Спи дальше. Если что – я тебе скажу, – и я поплелся из спальни в кабинет, похлопывая себя по боку одеревеневшей левой рукой. По дороге я достал из холодильника банку имбирного пива – лучшее, что там осталось после нашего набега, – и присел за комм.
«Марти будет ждать вас в девятнадцать пятнадцать в столовой. Изучите это», – дальше шла длинная таблица.
Список фамилий был до боли знакомый, на моей прежней работе я видел его ежедневно, сотни раз за день. Это был перечень всех военнослужащих, приписанных к Зданию 31, – кроме меня.
А вот порядок расположения фамилий был необычным, поскольку не имел никакого отношения к служебным обязанностям – я-то всегда видел эти фамилии в расписании дежурств. Уже в следующую минуту я сообразил, в чем тут дело. Первые пять фамилий в списке принадлежали механикам, чьих солдатиков забрали себе ребята из моей прежней боевой группы. Потом шел список офицеров, у которых уже были имплантаты и которых, наверное, подключили всех вместе еще двадцать шестого июля – но, наверное, не всех одной большой группой, а двумя группами по несколько человек.
Соответственно, в конце списка значились солдаты и сержанты с имплантатами – за исключением механиков охраны, – которых тоже подключили двадцать шестого, то есть позавчера. Предполагалось, что к девятому августа они полностью излечатся от чрезмерной воинственности и их можно будет отключить.
Между этими двумя группами шел список из шестидесяти с чем-то фамилий людей, которые прожили всю свою жизнь, вплоть до вчерашнего дня, считаясь вполне нормальными. А со вчерашнего дня четверо врачей принялись за дело. Насколько я понял, одна бригада врачей делала по пять операций в сутки, а вторая – наверное, это были гости из Зоны Канала – по восемь.
Я услышал, что Амелия возится в спальне – наверное, переодевается из того, в чем спала, в свежую одежду. Она вошла в кабинет, на ходу укладывая волосы и разглаживая складки на платье – красно-черном, в мексиканском стиле, которого я никогда раньше не видел.
– А я и не знал, что ты носишь платья.
– Это мне подарил доктор Спенсер. Он купил для жены, но ей оно не подошло.
– Славненькая история. Амелия заглянула мне через плечо.
– Какая прорва народу…
– Они обрабатывают по двенадцать человек вдень, двумя бригадами. Не знаю, когда они успевают спать при таком графике.
– По крайней мере, когда-то же они едят, – Амелия посмотрела на часы. – Далеко отсюда эта столовая?
– Пару минут идти.
– Почему бы тебе не переменить рубашку и не побриться?
– Ради Марти?
– Ради меня, – Амелия погладила меня по плечу. – Черт… Я хочу еще раз позвонить Элли.
Я быстренько поскреб подбородок бритвой и нашел рубашку, которую надевал только один раз.
– Она опять не отвечает, – сказала Амелия из другой комнаты. – На коммутаторе мотеля тоже никто не берет трубку.
– Не хочешь связаться с клиникой? Или лучше позвони Джефферсону в гостиницу.
Амелия покачала головой и отключила комм.
– Потом, после обеда. Наверное, она просто куда-то ушла. – Из принтера выехала распечатка списка. Амелия взяла ее, сложила и спрятала в свою сумочку. – Пойдем к Марти.
Столовая оказалась маленькой, но, к удивлению Амелии, не полностью автоматизированной. Там, конечно, стояли порционные автоматы с кое-какими стандартными блюдами, но была и настоящая свежая еда, и настоящий живой повар. Джулиан сразу его узнал.
– Лейтенант Трумэн?
– Джулиан! У меня все равно ничего не получается с подключением, так что я вызвался пока заменить сержанта Даффи. Но не спешите распускать слюнки, я умею готовить всего четыре или пять блюд, – он взглянул на Амелию. – А вы, наверное… Амелия?
– Блейз, – поправил Джулиан и представил их друг другу. – Ты с ними подключался хоть на сколько-нибудь?
– Если ты имеешь в виду – «в курсе ли я насчет плана?» – то да, в общих чертах я его теперь знаю. Это вы делали вычисления? – спросил он у Амелии.
– Нет, я только помогала Питеру и Джулиану, а все расчеты делали они.
Трумэн начал накладывать в две тарелки салат – для Амелии и Джулиана.
– Питер – это тот парень, что занимался космологией? – спросил он. – Я смотрел передачу про него во вчерашней программе новостей.
– Во вчерашней? – удивился Джулиан.
– Вы что, еще не слышали? Его нашли на каком-то острове, он бродил там, как потерянный, – и Трумэн пересказал все, что помнил из передачи о Питере.
– Так, значит, он ничего не помнит о статье… – сказала Амелия.
– Наверное, ничего – он же думает, что сейчас двухтысячный год. Как вы думаете, может он снова все вспомнить?
– Только в том случае, если те, кто изъял его воспоминания, потрудились их сохранить, – ответил Джулиан. – А я сильно в этом сомневаюсь. По-моему, над ним слишком грубо поработали.
– По крайней мере, он хоть жив остался, – заметила Амелия.
– Но нам от этого не легче, – сказал Джулиан. Амелия укоризненно посмотрела на него. – Прости. Ты права.
Трумэн подал им салаты и принялся делать пару гамбургеров. В столовую вошел Марти и заказал себе то же самое.
Они расселись в конце длинного, больше никем не занятого стола. Марти мешком рухнул на стул и отлепил из-за уха пластырек ускорителя.
– Надо бы поспать хоть пару часов.
– Давно ты вообще не спал? Марти мельком взглянул на часы.
– Не знаю и не хочу знать. Мы только закончили обрабатывать полковников. Ребята из другой бригады поспали немного, только что проснулись. Сейчас они трудятся над Томи и этим, как его? Старшим сержантом из охраны…
– Ты, наверное, про Джилпатрика? – спросил Джулиан. – Да, вот уж кому точно не мешало бы добавить немножко гуманизма.
Трумэн принес салат для Марти. Тот сказал:
– В Гвадалахаре неприятности. Я узнал от Джефферсона как раз перед тем, как отключился от Двадцати.
Связь между Гвадалахарой и Портобелло поддерживалась в основном через подключение, а не по обычному видеофону. Во-первых, так за меньшее время можно было сообщить больше информации, а во-вторых, таким образом последние новости рано или поздно узнавали все подключенные.
– Недопустимая небрежность, – сказал Джулиан. – Им следовало быть более осторожными с этой женщиной.
– Это точно, – поддакнул Трумэн и пошел за бутербродами для Марти. Никто из них не подозревал, что речь идет о двух разных инцидентах. Трумэна дважды пробовали подключить, и он как раз был в контакте, когда пришло сообщение о смертоносном визите неистовой Гаврилы, который закончился убийством Элли.
– С какой женщиной? – на миг оторвавшись от бутерброда, спросил Марти.
Джулиан с Амелией переглянулись.
– Значит, ты ничего не знаешь про Гаврилу?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114
Амелия потерла лицо и чуть приоткрыла глаза.
– Звонят?
– Спи дальше. Если что – я тебе скажу, – и я поплелся из спальни в кабинет, похлопывая себя по боку одеревеневшей левой рукой. По дороге я достал из холодильника банку имбирного пива – лучшее, что там осталось после нашего набега, – и присел за комм.
«Марти будет ждать вас в девятнадцать пятнадцать в столовой. Изучите это», – дальше шла длинная таблица.
Список фамилий был до боли знакомый, на моей прежней работе я видел его ежедневно, сотни раз за день. Это был перечень всех военнослужащих, приписанных к Зданию 31, – кроме меня.
А вот порядок расположения фамилий был необычным, поскольку не имел никакого отношения к служебным обязанностям – я-то всегда видел эти фамилии в расписании дежурств. Уже в следующую минуту я сообразил, в чем тут дело. Первые пять фамилий в списке принадлежали механикам, чьих солдатиков забрали себе ребята из моей прежней боевой группы. Потом шел список офицеров, у которых уже были имплантаты и которых, наверное, подключили всех вместе еще двадцать шестого июля – но, наверное, не всех одной большой группой, а двумя группами по несколько человек.
Соответственно, в конце списка значились солдаты и сержанты с имплантатами – за исключением механиков охраны, – которых тоже подключили двадцать шестого, то есть позавчера. Предполагалось, что к девятому августа они полностью излечатся от чрезмерной воинственности и их можно будет отключить.
Между этими двумя группами шел список из шестидесяти с чем-то фамилий людей, которые прожили всю свою жизнь, вплоть до вчерашнего дня, считаясь вполне нормальными. А со вчерашнего дня четверо врачей принялись за дело. Насколько я понял, одна бригада врачей делала по пять операций в сутки, а вторая – наверное, это были гости из Зоны Канала – по восемь.
Я услышал, что Амелия возится в спальне – наверное, переодевается из того, в чем спала, в свежую одежду. Она вошла в кабинет, на ходу укладывая волосы и разглаживая складки на платье – красно-черном, в мексиканском стиле, которого я никогда раньше не видел.
– А я и не знал, что ты носишь платья.
– Это мне подарил доктор Спенсер. Он купил для жены, но ей оно не подошло.
– Славненькая история. Амелия заглянула мне через плечо.
– Какая прорва народу…
– Они обрабатывают по двенадцать человек вдень, двумя бригадами. Не знаю, когда они успевают спать при таком графике.
– По крайней мере, когда-то же они едят, – Амелия посмотрела на часы. – Далеко отсюда эта столовая?
– Пару минут идти.
– Почему бы тебе не переменить рубашку и не побриться?
– Ради Марти?
– Ради меня, – Амелия погладила меня по плечу. – Черт… Я хочу еще раз позвонить Элли.
Я быстренько поскреб подбородок бритвой и нашел рубашку, которую надевал только один раз.
– Она опять не отвечает, – сказала Амелия из другой комнаты. – На коммутаторе мотеля тоже никто не берет трубку.
– Не хочешь связаться с клиникой? Или лучше позвони Джефферсону в гостиницу.
Амелия покачала головой и отключила комм.
– Потом, после обеда. Наверное, она просто куда-то ушла. – Из принтера выехала распечатка списка. Амелия взяла ее, сложила и спрятала в свою сумочку. – Пойдем к Марти.
Столовая оказалась маленькой, но, к удивлению Амелии, не полностью автоматизированной. Там, конечно, стояли порционные автоматы с кое-какими стандартными блюдами, но была и настоящая свежая еда, и настоящий живой повар. Джулиан сразу его узнал.
– Лейтенант Трумэн?
– Джулиан! У меня все равно ничего не получается с подключением, так что я вызвался пока заменить сержанта Даффи. Но не спешите распускать слюнки, я умею готовить всего четыре или пять блюд, – он взглянул на Амелию. – А вы, наверное… Амелия?
– Блейз, – поправил Джулиан и представил их друг другу. – Ты с ними подключался хоть на сколько-нибудь?
– Если ты имеешь в виду – «в курсе ли я насчет плана?» – то да, в общих чертах я его теперь знаю. Это вы делали вычисления? – спросил он у Амелии.
– Нет, я только помогала Питеру и Джулиану, а все расчеты делали они.
Трумэн начал накладывать в две тарелки салат – для Амелии и Джулиана.
– Питер – это тот парень, что занимался космологией? – спросил он. – Я смотрел передачу про него во вчерашней программе новостей.
– Во вчерашней? – удивился Джулиан.
– Вы что, еще не слышали? Его нашли на каком-то острове, он бродил там, как потерянный, – и Трумэн пересказал все, что помнил из передачи о Питере.
– Так, значит, он ничего не помнит о статье… – сказала Амелия.
– Наверное, ничего – он же думает, что сейчас двухтысячный год. Как вы думаете, может он снова все вспомнить?
– Только в том случае, если те, кто изъял его воспоминания, потрудились их сохранить, – ответил Джулиан. – А я сильно в этом сомневаюсь. По-моему, над ним слишком грубо поработали.
– По крайней мере, он хоть жив остался, – заметила Амелия.
– Но нам от этого не легче, – сказал Джулиан. Амелия укоризненно посмотрела на него. – Прости. Ты права.
Трумэн подал им салаты и принялся делать пару гамбургеров. В столовую вошел Марти и заказал себе то же самое.
Они расселись в конце длинного, больше никем не занятого стола. Марти мешком рухнул на стул и отлепил из-за уха пластырек ускорителя.
– Надо бы поспать хоть пару часов.
– Давно ты вообще не спал? Марти мельком взглянул на часы.
– Не знаю и не хочу знать. Мы только закончили обрабатывать полковников. Ребята из другой бригады поспали немного, только что проснулись. Сейчас они трудятся над Томи и этим, как его? Старшим сержантом из охраны…
– Ты, наверное, про Джилпатрика? – спросил Джулиан. – Да, вот уж кому точно не мешало бы добавить немножко гуманизма.
Трумэн принес салат для Марти. Тот сказал:
– В Гвадалахаре неприятности. Я узнал от Джефферсона как раз перед тем, как отключился от Двадцати.
Связь между Гвадалахарой и Портобелло поддерживалась в основном через подключение, а не по обычному видеофону. Во-первых, так за меньшее время можно было сообщить больше информации, а во-вторых, таким образом последние новости рано или поздно узнавали все подключенные.
– Недопустимая небрежность, – сказал Джулиан. – Им следовало быть более осторожными с этой женщиной.
– Это точно, – поддакнул Трумэн и пошел за бутербродами для Марти. Никто из них не подозревал, что речь идет о двух разных инцидентах. Трумэна дважды пробовали подключить, и он как раз был в контакте, когда пришло сообщение о смертоносном визите неистовой Гаврилы, который закончился убийством Элли.
– С какой женщиной? – на миг оторвавшись от бутерброда, спросил Марти.
Джулиан с Амелией переглянулись.
– Значит, ты ничего не знаешь про Гаврилу?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114