Аннеке быстро овладела собой и оставалась еще с полчаса в бараке.
При выходе из балагана произошла описанная выше сцена с деньгами, после чего мисс Аннеке высказала намерение отправиться домой. Дирк предложил ей проводить ее до дома, и мы стали прощаться с нею.
— Мистер Литльпэдж, — проговорила девушка, прощаясь со мной, — я только теперь поняла, сколь многим вам обязана! Все это случилось так быстро, и я была так смущена, что не нашла и сейчас еще не нахожу слов, чтобы благодарить вас! Но будьте уверены, что я никогда не забуду этого дня, и если у вас есть сестра, то скажите ей, что Аннеке Мордаунт предлагает ей свою дружбу и что ее молитвы за брата не могут быть более горячими, чем мои!
И прежде чем я успел собраться с мыслями, чтобы ответить ей, Аннеке уже удалилась и затерялась в толпе.
ГЛАВА VI
Ну, будь же краток! Я вижу, к чему ты клонишь: ведь я уже почтимужчина.
Цимбвлин
Мне уже не хотелось больше прогуливаться, и, воспользовавшись удобным моментом, я потерял Язона в толпе и поспешил вернуться в город.
По дороге я встретил экипажи, украшенные знакомыми гербами. Я узнал корабль — на гербе Ливингсонов, копье — на гербе де Лансеев и горящий замок — у Моррисов. Весь город был на ногах, и так как по случаю войны в колонии квартировало несколько полков, то мне попадались навстречу десятки молодых офицеров, которым я от души завидовал; они шли все больше по двое, под руку. Почти все получили образование в Англии, многие окончили там университеты и видели избранное английское общество; они держали себя свободно, я от души желал успеха их оружию и процветания английской короне. Следовательно, все мои симпатии должны были быть на стороне королевских войск. между тем их надменный вид, самодовольный и высокомерный, раздражал; чувствовалось как бы отношение патрона к подчиненному в обращении этих английских офицеров к нам, представителям местного избранного общества.
Несколько усталый и взволнованный, я поспешил вернуться домой к тетке, где меня ждал холодный обед, так как в продолжение трех дней приходилось обходиться совершенно без прислуги, если в числе друзей семьи не имелось английских офицеров, которые присылали на это время своих английских слуг на выручку.
Едва я успел войти, как мистрис Легг, моя тетушка, накинулась на меня с вопросом:
— Корни, милый, что ты такого сделал, чтобы заслужить такую честь? Герман Мордаунт сидит в гостиной и ждет тебя! Он хочет непременно видеть тебя и все время говорит только о тебе!
— Я вам все это объясню после, тетя, а пока разрешите мне пойти к нему! — сказал я.
— Иди, иди! — сказала тетка, и я поспешил в гостиную.
Дяди не было дома, и Герман Мордаунт сидел один, рассматривая только что полученные журналы. Зная, что Пинкстер вносит сумбур и хлопоты во все дома, он настоял, чтобы тетка не ходила на гулянье, а вернулась к своим домашним делам; завидев меня, мистер Мордаунт поднялся со стула, сделав несколько шагов мне навстречу, и, крепко пожав мне руку, сказал:
— Весьма рад, молодой человек, что обязан вам, а не кому-нибудь другому, спасением моей дочери! Сын такого почтенного и уважаемого человека, как Ивенс Литльпэдж, не может быть иным, кроме как отважным и благородным человеком, который не задумываясь защитит девушку даже и от льва!
— Право, вы несколько преувеличиваете мою заслугу, сэр, и я сомневаюсь, чтобы даже лев решился причинить вред мисс Мордаунт, если бы он этого и хотел!
После этих слов Герман Мордаунт еще раз уверил меня в своей дружбе и расположении и пригласил к себе обедать в среду, то есть в первый день, когда можно было рассчитывать, что прислуга вернется к исполнению своих обязанностей.
Меня звали к трем часам, так как в Нью-Йорке было принято обедать в это время, а в Англии считалось хорошим тоном обедать еще позже. Пробыв около пяти минут, Герман Мордаунт уехал, дружески пожав мне руку и еще раз повторив приглашение.
После его ухода я рассказал тетке и дяде обо всем происшедшем и узнал, что Герман Мордаунт мог бы играть очень важную роль, если бы захотел принять участие в политике, так как имеет крупное состояние и большие связи не только здесь, но и в Англии.
— Тебе, Корни, следовало бы сегодня же вечером поехать к ним, — сказала тетя, — и осведомиться о том, как себя чувствует Аннеке; этого требует вежливость!
Мне это требование вежливости было как нельзя более по душе; к счастью, явился Дирк, предложивший мне отправиться вместе с ним к Мордаунтам на Кроун-стрит, где они занимали роскошный особняк.
Дирк был там как у себя дома; его, очевидно, очень любили в семье, но я предпочел бы, чтобы Дирк любил кого-нибудь другого, а не свою кузину, которую он, по-видимому, обожал. В прекрасной, богато обставленной гостиной я застал мисс Аннеке в обществе пяти или шести барышень, ее сверстниц и подруг, и нескольких молодых людей, среди которых красовались четыре красных мундира.
Признаюсь, я смутился, очутившись в этом блестящем обществе, и в первую минуту не знал, что делать. Аннеке сделала несколько шагов ко мне навстречу и, покраснев, еще раз поблагодарила меня за оказанную ей услугу, затем представила меня всему маленькому обществу и попросила садиться. Барышни сейчас же принялись хором щебетать, а мужчины, особенно офицеры, стали внимательно приглядываться ко мне, насколько это позволяло приличие.
— Надеюсь, ваше маленькое приключение не помешало вам наслаждаться веселым зрелищем праздника? — спросил один из офицеров Аннеке. когда шум, вызванный моим появлением, улегся.
— Мое маленькое приключение, мистер Бельстрод, уж не столь маленькое, как вы думаете! Или вы полагаете, что для барышни так приятно очутиться в когтях льва?
— Простите, я должен был сказать «этот серьезный случай», раз вы считаете его таковым, хотя он, по-видимому, не имел настолько серьезных последствий, чтобы помешать вам повеселиться на празднике!
— Праздник этот повторяется ежегодно, и я уже много раз видела его и не особенно дорожу этим зрелищем!
— Мне говорили, — заметил другой офицер, которого называли Биллингом, — что вас сопровождал целый отряд так называемой легкой пехоты!
Барышни хором запротестовали против столь бесцеремонного зачисления их в ряды армии, на что мистер Бельстрод возразил, что он твердо надеется видеть их в самом непродолжительном времени не только в рядах армии, но даже и в рядах его полка. Тогда посыпался целый град протестов против насильственной службы, и все это сопровождалось смешками, в которых, однако, Аннеке и ее ближайшая подруга Мэри Уаллас, к великому моему удовольствию, не принимали участия.
Впоследствии я узнал, что младший из трех офицеров был прапорщик Гаррис, младший сын члена парламента, в сущности, еще мальчик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
При выходе из балагана произошла описанная выше сцена с деньгами, после чего мисс Аннеке высказала намерение отправиться домой. Дирк предложил ей проводить ее до дома, и мы стали прощаться с нею.
— Мистер Литльпэдж, — проговорила девушка, прощаясь со мной, — я только теперь поняла, сколь многим вам обязана! Все это случилось так быстро, и я была так смущена, что не нашла и сейчас еще не нахожу слов, чтобы благодарить вас! Но будьте уверены, что я никогда не забуду этого дня, и если у вас есть сестра, то скажите ей, что Аннеке Мордаунт предлагает ей свою дружбу и что ее молитвы за брата не могут быть более горячими, чем мои!
И прежде чем я успел собраться с мыслями, чтобы ответить ей, Аннеке уже удалилась и затерялась в толпе.
ГЛАВА VI
Ну, будь же краток! Я вижу, к чему ты клонишь: ведь я уже почтимужчина.
Цимбвлин
Мне уже не хотелось больше прогуливаться, и, воспользовавшись удобным моментом, я потерял Язона в толпе и поспешил вернуться в город.
По дороге я встретил экипажи, украшенные знакомыми гербами. Я узнал корабль — на гербе Ливингсонов, копье — на гербе де Лансеев и горящий замок — у Моррисов. Весь город был на ногах, и так как по случаю войны в колонии квартировало несколько полков, то мне попадались навстречу десятки молодых офицеров, которым я от души завидовал; они шли все больше по двое, под руку. Почти все получили образование в Англии, многие окончили там университеты и видели избранное английское общество; они держали себя свободно, я от души желал успеха их оружию и процветания английской короне. Следовательно, все мои симпатии должны были быть на стороне королевских войск. между тем их надменный вид, самодовольный и высокомерный, раздражал; чувствовалось как бы отношение патрона к подчиненному в обращении этих английских офицеров к нам, представителям местного избранного общества.
Несколько усталый и взволнованный, я поспешил вернуться домой к тетке, где меня ждал холодный обед, так как в продолжение трех дней приходилось обходиться совершенно без прислуги, если в числе друзей семьи не имелось английских офицеров, которые присылали на это время своих английских слуг на выручку.
Едва я успел войти, как мистрис Легг, моя тетушка, накинулась на меня с вопросом:
— Корни, милый, что ты такого сделал, чтобы заслужить такую честь? Герман Мордаунт сидит в гостиной и ждет тебя! Он хочет непременно видеть тебя и все время говорит только о тебе!
— Я вам все это объясню после, тетя, а пока разрешите мне пойти к нему! — сказал я.
— Иди, иди! — сказала тетка, и я поспешил в гостиную.
Дяди не было дома, и Герман Мордаунт сидел один, рассматривая только что полученные журналы. Зная, что Пинкстер вносит сумбур и хлопоты во все дома, он настоял, чтобы тетка не ходила на гулянье, а вернулась к своим домашним делам; завидев меня, мистер Мордаунт поднялся со стула, сделав несколько шагов мне навстречу, и, крепко пожав мне руку, сказал:
— Весьма рад, молодой человек, что обязан вам, а не кому-нибудь другому, спасением моей дочери! Сын такого почтенного и уважаемого человека, как Ивенс Литльпэдж, не может быть иным, кроме как отважным и благородным человеком, который не задумываясь защитит девушку даже и от льва!
— Право, вы несколько преувеличиваете мою заслугу, сэр, и я сомневаюсь, чтобы даже лев решился причинить вред мисс Мордаунт, если бы он этого и хотел!
После этих слов Герман Мордаунт еще раз уверил меня в своей дружбе и расположении и пригласил к себе обедать в среду, то есть в первый день, когда можно было рассчитывать, что прислуга вернется к исполнению своих обязанностей.
Меня звали к трем часам, так как в Нью-Йорке было принято обедать в это время, а в Англии считалось хорошим тоном обедать еще позже. Пробыв около пяти минут, Герман Мордаунт уехал, дружески пожав мне руку и еще раз повторив приглашение.
После его ухода я рассказал тетке и дяде обо всем происшедшем и узнал, что Герман Мордаунт мог бы играть очень важную роль, если бы захотел принять участие в политике, так как имеет крупное состояние и большие связи не только здесь, но и в Англии.
— Тебе, Корни, следовало бы сегодня же вечером поехать к ним, — сказала тетя, — и осведомиться о том, как себя чувствует Аннеке; этого требует вежливость!
Мне это требование вежливости было как нельзя более по душе; к счастью, явился Дирк, предложивший мне отправиться вместе с ним к Мордаунтам на Кроун-стрит, где они занимали роскошный особняк.
Дирк был там как у себя дома; его, очевидно, очень любили в семье, но я предпочел бы, чтобы Дирк любил кого-нибудь другого, а не свою кузину, которую он, по-видимому, обожал. В прекрасной, богато обставленной гостиной я застал мисс Аннеке в обществе пяти или шести барышень, ее сверстниц и подруг, и нескольких молодых людей, среди которых красовались четыре красных мундира.
Признаюсь, я смутился, очутившись в этом блестящем обществе, и в первую минуту не знал, что делать. Аннеке сделала несколько шагов ко мне навстречу и, покраснев, еще раз поблагодарила меня за оказанную ей услугу, затем представила меня всему маленькому обществу и попросила садиться. Барышни сейчас же принялись хором щебетать, а мужчины, особенно офицеры, стали внимательно приглядываться ко мне, насколько это позволяло приличие.
— Надеюсь, ваше маленькое приключение не помешало вам наслаждаться веселым зрелищем праздника? — спросил один из офицеров Аннеке. когда шум, вызванный моим появлением, улегся.
— Мое маленькое приключение, мистер Бельстрод, уж не столь маленькое, как вы думаете! Или вы полагаете, что для барышни так приятно очутиться в когтях льва?
— Простите, я должен был сказать «этот серьезный случай», раз вы считаете его таковым, хотя он, по-видимому, не имел настолько серьезных последствий, чтобы помешать вам повеселиться на празднике!
— Праздник этот повторяется ежегодно, и я уже много раз видела его и не особенно дорожу этим зрелищем!
— Мне говорили, — заметил другой офицер, которого называли Биллингом, — что вас сопровождал целый отряд так называемой легкой пехоты!
Барышни хором запротестовали против столь бесцеремонного зачисления их в ряды армии, на что мистер Бельстрод возразил, что он твердо надеется видеть их в самом непродолжительном времени не только в рядах армии, но даже и в рядах его полка. Тогда посыпался целый град протестов против насильственной службы, и все это сопровождалось смешками, в которых, однако, Аннеке и ее ближайшая подруга Мэри Уаллас, к великому моему удовольствию, не принимали участия.
Впоследствии я узнал, что младший из трех офицеров был прапорщик Гаррис, младший сын члена парламента, в сущности, еще мальчик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66