Их люки, сделанные в виде диафрагм, были закрыты.
Хоури споткнулась и упала на жесткую траву. На ней был камуфляж, сам приобретающий нужную мимикрирующую окраску. Сейчас он имел цвет пятнистого хаки. В руках Хоури держала легкую винтовку, стрелявшую пулями. Металлическое цевье было выгнуто, чтобы соответствовать изгибу ладони. Голову прикрывал шлем, с него свисал телевизионный экранчик, в данный момент изображавший подробную карту поля боя, переданную с дирижабля наблюдения.
— Сюда, пожалуйста.
Кто-то из клистирных трубок махнул ей в направлении надувной госпитальной палатки. Внутри санитар забрал у нее винтовку, прицепил к оружию бирку с фамилией Хоури и поставил в ряд с восемью другими орудиями убийства, варьировавшими от похожих на ее винтовку среднего калибра, палившей пулями, способными разом уничтожить разве что взвод, до таких, которые лучше не применять против врага, находящегося с тобой на одном континенте. Рычание дирижаблей постепенно стихало, а затем и вовсе пре-ратилось, заглушённое специальным силовым полем, обеспечивавшим тишину в палатке. Теперь, когда рука Хоури освободилась от оружия, стало можно убрать телеэкранчик за гребень шлема. Тем же движением она сняла с глаз прилипшую от пота прядь волос.
— Вон туда, Хоури.
Ее провели в отделенную перегородкой заднюю часть палатки, через помещение, заполненное больничными койками, ранеными и тихонько позвякивающими металлом автоматами-санитарами, которые склонялись над ранеными и почему-то походили на механических зеленых лебедей. Снаружи изредка доносился вой истребителей и серии пушечных залпов, но на эти звуки никто из присутствующих внимания не обращал.
Наконец Хоури привели в крошечный выгороженный закуток, где не было ничего, кроме письменного стола. Стены были украшены знаменами участников Северной Коалиции. А еще в комнате стоял здоровенный глобус Края Неба, водруженный на бронзовую подставку и украшавший один конец стола. Глобус был геологический, он показывал тектонику — платформы и складчатые зоны, а вовсе не политические границы, из-за которых шла война. Впрочем, Хоури на него вообще внимания не обратила, не видя ничего, кроме человека, который сидел за столом. Он был одет в полную военную форму: застегнутый на все пуговицы мундир из дешевой оливковой ткани, золотые эполеты, внушительная выставка орденов и медалей Северной Коалиции через всю грудь. Черные блестящие волосы лежали на голове красивыми волнами.
— Сожалею, — сказал Фазиль, — что все произошло таким вот образом. Но раз уж ты тут… — Он показал на стул. — Садись, нам надо поговорить. И… время не ждет. Такие уж у нас с тобой дела.
Как в тумане Хоури вспомнилось совсем другое место. В памяти всплыла какая-то камера с железными стенами, стул, и хотя в этом воспоминании было нечто тревожное (будто драгоценное время мчалось куда-то опрометью), оно казалось даже более реальным, нежели ее нынешние ощущения. Но потом Фазиль полностью завладел ее вниманием. Он выглядел точно таким, каким ей помнился, хотя она никак не могла понять, когда же она виделась с ним в последний раз. Правда, на его щеке виднелся шрам, которого она не могла припомнить, и еще он отрастил усы, а может быть, он что-то сделал с теми, которые носил когда-то — они, вероятно, выросли из той черной щетины, так что теперь свисали двумя крысиными хвостиками по обеим сторонам верхней губы.
Она последовала приглашению Фазиля и опустилась на стул.
— Она — Мадемуазель — боялась, что дело все же может дойти до этого, — между тем говорил Фазиль. Его губы еле двигались, а может быть, даже оставались неподвижными под прикрытием усов. — Поэтому она предприняла кое-какие меры предосторожности. Пока ты еще находилась на Йеллоустоне, она имплантировала в твой мозг серию воспоминаний, добраться до которых очень и очень непросто. Они должны были активизироваться, то есть стать доступными твоему сознанию, только тогда, когда она сочтет это нужным. — Он протянул руку и раскрутил глобус, потом резким движением остановил его. — По правде говоря, процесс «открытия» доступа к этим воспоминаниям идет уже некоторое время. Ты наверняка помнишь внезапный приступ мигрени, случившийся с тобой в лифте?
Хоури лихорадочно искала точку опоры. Какую-нибудь точку в реальности, на которую могла бы положиться.
— А это? Что это такое?
— Маленькое приспособление, — ответил Фазиль, — сплетенное отчасти из реально существующих воспоминаний, которые Мадемуазель обнаружила у тебя и нашла подходящими для своих целей. Эта встреча, например. Разве она не напоминает тебе нашу первую встречу, любимая? Только та происходила во время высадки десанта на высоте 78, в дни кампании в Центральных провинциях, как раз перед вторым десантированием на полуострове Красном. Тебя прислали ко мне, так как мне требовался кто-нибудь для засылки в тыл противника, кто-нибудь знакомый с секторами, недавно захваченными войсками южан. Из нас получилась неплохая упряжка, верно? Отличная, в некоторых отношениях. — Он нежно погладил усики и снова крутанул глобус. — Конечно, я вызвал тебя сюда, вернее будет сказать — ОНА вызывала тебя сюда, не для того, чтобы предаваться воспоминаниям. Нет, разумеется. Тот факт, что и воспоминания ожили, означает, что определенная доза истины для тебя открыта — Вопрос в том, готова ли ты ее принять.
— Конечно я… — Хоури оборвала фразу. В том, что говорил Фазиль толку было мало, но ее больше волновало смутное воспоминание о другом месте, о страшном стуле в какой-то железной комнате. У нее было ощущение, что в этом воспоминании есть нечто недосказанное, есть какая-то ошибка в самом процессе раскрытия этого воспоминания. Ей казалось, что где бы ни находилась та комната, но она — Хоури — обязана быть там, чтобы присоединить свои усилия к какой-то борьбе, к чьему-то сопротивлению. И какая бы это ни была борьба, ей — Хоури — было ясно, времени не остается и она не должна терять его на то, что стоит у нее перед глазами.
— О, не беспокойся об этом, — сказал Фазиль, видимо, без труда читавший ее мысли. — Ничего этого в реальном времени не происходит. Да и в ускоренном времени Оружейной — тоже. Неужели с тобой никогда не случалось, чтобы кто-то реальный будил тебя, но его действия становились частью снящегося тебе сна, задолго до того, как ты просыпалась по-настоящему? Понимаешь, о чем я? Твой пес лижет тебе лицо, чтобы разбудить, а во сне ты падаешь за борт корабля. А ведь на этом корабле ты была еще задолго до падения в море. — Фазиль помолчал. — Память, Хоури. Память пробуждается мгновенно. Сон казался реальным, но он возник мгновенно, возник в тот момент, когда собака стала лизать твое лицо. Возникла проекция прошлого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197
Хоури споткнулась и упала на жесткую траву. На ней был камуфляж, сам приобретающий нужную мимикрирующую окраску. Сейчас он имел цвет пятнистого хаки. В руках Хоури держала легкую винтовку, стрелявшую пулями. Металлическое цевье было выгнуто, чтобы соответствовать изгибу ладони. Голову прикрывал шлем, с него свисал телевизионный экранчик, в данный момент изображавший подробную карту поля боя, переданную с дирижабля наблюдения.
— Сюда, пожалуйста.
Кто-то из клистирных трубок махнул ей в направлении надувной госпитальной палатки. Внутри санитар забрал у нее винтовку, прицепил к оружию бирку с фамилией Хоури и поставил в ряд с восемью другими орудиями убийства, варьировавшими от похожих на ее винтовку среднего калибра, палившей пулями, способными разом уничтожить разве что взвод, до таких, которые лучше не применять против врага, находящегося с тобой на одном континенте. Рычание дирижаблей постепенно стихало, а затем и вовсе пре-ратилось, заглушённое специальным силовым полем, обеспечивавшим тишину в палатке. Теперь, когда рука Хоури освободилась от оружия, стало можно убрать телеэкранчик за гребень шлема. Тем же движением она сняла с глаз прилипшую от пота прядь волос.
— Вон туда, Хоури.
Ее провели в отделенную перегородкой заднюю часть палатки, через помещение, заполненное больничными койками, ранеными и тихонько позвякивающими металлом автоматами-санитарами, которые склонялись над ранеными и почему-то походили на механических зеленых лебедей. Снаружи изредка доносился вой истребителей и серии пушечных залпов, но на эти звуки никто из присутствующих внимания не обращал.
Наконец Хоури привели в крошечный выгороженный закуток, где не было ничего, кроме письменного стола. Стены были украшены знаменами участников Северной Коалиции. А еще в комнате стоял здоровенный глобус Края Неба, водруженный на бронзовую подставку и украшавший один конец стола. Глобус был геологический, он показывал тектонику — платформы и складчатые зоны, а вовсе не политические границы, из-за которых шла война. Впрочем, Хоури на него вообще внимания не обратила, не видя ничего, кроме человека, который сидел за столом. Он был одет в полную военную форму: застегнутый на все пуговицы мундир из дешевой оливковой ткани, золотые эполеты, внушительная выставка орденов и медалей Северной Коалиции через всю грудь. Черные блестящие волосы лежали на голове красивыми волнами.
— Сожалею, — сказал Фазиль, — что все произошло таким вот образом. Но раз уж ты тут… — Он показал на стул. — Садись, нам надо поговорить. И… время не ждет. Такие уж у нас с тобой дела.
Как в тумане Хоури вспомнилось совсем другое место. В памяти всплыла какая-то камера с железными стенами, стул, и хотя в этом воспоминании было нечто тревожное (будто драгоценное время мчалось куда-то опрометью), оно казалось даже более реальным, нежели ее нынешние ощущения. Но потом Фазиль полностью завладел ее вниманием. Он выглядел точно таким, каким ей помнился, хотя она никак не могла понять, когда же она виделась с ним в последний раз. Правда, на его щеке виднелся шрам, которого она не могла припомнить, и еще он отрастил усы, а может быть, он что-то сделал с теми, которые носил когда-то — они, вероятно, выросли из той черной щетины, так что теперь свисали двумя крысиными хвостиками по обеим сторонам верхней губы.
Она последовала приглашению Фазиля и опустилась на стул.
— Она — Мадемуазель — боялась, что дело все же может дойти до этого, — между тем говорил Фазиль. Его губы еле двигались, а может быть, даже оставались неподвижными под прикрытием усов. — Поэтому она предприняла кое-какие меры предосторожности. Пока ты еще находилась на Йеллоустоне, она имплантировала в твой мозг серию воспоминаний, добраться до которых очень и очень непросто. Они должны были активизироваться, то есть стать доступными твоему сознанию, только тогда, когда она сочтет это нужным. — Он протянул руку и раскрутил глобус, потом резким движением остановил его. — По правде говоря, процесс «открытия» доступа к этим воспоминаниям идет уже некоторое время. Ты наверняка помнишь внезапный приступ мигрени, случившийся с тобой в лифте?
Хоури лихорадочно искала точку опоры. Какую-нибудь точку в реальности, на которую могла бы положиться.
— А это? Что это такое?
— Маленькое приспособление, — ответил Фазиль, — сплетенное отчасти из реально существующих воспоминаний, которые Мадемуазель обнаружила у тебя и нашла подходящими для своих целей. Эта встреча, например. Разве она не напоминает тебе нашу первую встречу, любимая? Только та происходила во время высадки десанта на высоте 78, в дни кампании в Центральных провинциях, как раз перед вторым десантированием на полуострове Красном. Тебя прислали ко мне, так как мне требовался кто-нибудь для засылки в тыл противника, кто-нибудь знакомый с секторами, недавно захваченными войсками южан. Из нас получилась неплохая упряжка, верно? Отличная, в некоторых отношениях. — Он нежно погладил усики и снова крутанул глобус. — Конечно, я вызвал тебя сюда, вернее будет сказать — ОНА вызывала тебя сюда, не для того, чтобы предаваться воспоминаниям. Нет, разумеется. Тот факт, что и воспоминания ожили, означает, что определенная доза истины для тебя открыта — Вопрос в том, готова ли ты ее принять.
— Конечно я… — Хоури оборвала фразу. В том, что говорил Фазиль толку было мало, но ее больше волновало смутное воспоминание о другом месте, о страшном стуле в какой-то железной комнате. У нее было ощущение, что в этом воспоминании есть нечто недосказанное, есть какая-то ошибка в самом процессе раскрытия этого воспоминания. Ей казалось, что где бы ни находилась та комната, но она — Хоури — обязана быть там, чтобы присоединить свои усилия к какой-то борьбе, к чьему-то сопротивлению. И какая бы это ни была борьба, ей — Хоури — было ясно, времени не остается и она не должна терять его на то, что стоит у нее перед глазами.
— О, не беспокойся об этом, — сказал Фазиль, видимо, без труда читавший ее мысли. — Ничего этого в реальном времени не происходит. Да и в ускоренном времени Оружейной — тоже. Неужели с тобой никогда не случалось, чтобы кто-то реальный будил тебя, но его действия становились частью снящегося тебе сна, задолго до того, как ты просыпалась по-настоящему? Понимаешь, о чем я? Твой пес лижет тебе лицо, чтобы разбудить, а во сне ты падаешь за борт корабля. А ведь на этом корабле ты была еще задолго до падения в море. — Фазиль помолчал. — Память, Хоури. Память пробуждается мгновенно. Сон казался реальным, но он возник мгновенно, возник в тот момент, когда собака стала лизать твое лицо. Возникла проекция прошлого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197