Добавляя оскорбление к насилию – здесь эта фраза означает «заставлять кого-то выполнять неприятную задачу, когда этот кто-то и без того расстроен»,– Стефано заставил Вайолет вынести из дома его чемодан, но она была поглощена своими мыслями и не стала возражать. Вспоминая последний разговор с Дядей Монти, она со стыдом думала, что его и разговором-то нельзя назвать. Вы, конечно, припоминаете, что, возвращаясь после фильма «Зомби на снегу», дети были очень встревожены и не отвечали Дяде Монти ни слова, а когда джип подъехал к дому, бодлеровские сироты бросились наверх обговаривать ситуацию и даже не пожелали доброй ночи человеку, который сейчас лежал мертвый под простыней в Змеином Зале. Подходя к джипу, Вайолет старалась вспомнить, поблагодарили они его или нет за то, что он сводил их в кино, но весь прошлый вечер представлялся ей сплошным размытым пятном. Похоже, стоя в кассе за билетами, она, Клаус и Солнышко сказали: «Спасибо вам, Дядя Монти», но уверенности в этом у нее не было. Стефано распахнул дверцу джипа, ножом указал Клаусу и Солнышку на крохотное заднее сиденье, а сгибавшейся под тяжестью черного чемодана Вайолет на переднее, рядом с собой. Когда Стефано стал поворачивать ключ зажигания, у сирот на миг вспыхнула надежда, что мотор не заведется, но тщетно: Дядя Монти очень заботился о своем джипе, и мотор завелся сразу.
Пока Стефано вел машину вдоль кустов в виде змей, Вайолет, Клаус и Солнышко смотрели назад. При виде Змеиного Зала, который Дядя Монти так любовно наполнил своими экспонатами и в котором теперь сам был чем-то вроде экспоната, они не выдержали груза отчаяния и тихо заплакали. Странная это вещь – смерть того, кого любишь. Все мы знаем, что наше время в этом мире ограничено и что рано или поздно все мы кончим под какой-нибудь простыней, чтобы никогда не проснуться. И тем не менее, когда такое случается с теми, кого мы любим, для нас это всегда неожиданность. Так, поднимаешься в темноте в свою спальню и думаешь, что на лестнице одной ступенькой больше, чем есть. Оступаешься и со смутным, болезненным удивлением начинаешь переосмысливать свои представления о многих вещах. Бодлеровские сироты плакали не только о Дяде Монти, но и о своих родителях, переживая именно это смутное, болезненное ощущение падения, которое сопутствует любой невосполнимой утрате.
Что ждет их впереди? Стефано хладнокровно убил человека, который, как предполагалось, будет опекать Бодлеров, и вот они остались совсем одни. Что сделает с ними Стефано? Предполагалось, что они уедут в Перу, а он останется, и вот он отплывает с ними на «Просперо». А какие ужасы случатся в Перу? Станет ли их там кто-нибудь разыскивать? Приберет ли Стефано к рукам их состояние? И что случится с ними потом? От всех этих вопросов волосы начинают вставать дыбом, и уж если задуматься о таких вещах, они требуют всего вашего внимания, поэтому сироты настолько в них погрузились, что не сразу сообразили, что Стефано вот-вот столкнется с другим автомобилем.
В джип Дяди Монти врезалась черная машина, послышался скрежет металла и ззон стекла, и детей швырнуло на пол. Черный чемодан ударил Вайолет в плечо, затем стукнулся о ветровое стекло, которое сразу треснуло и стало похожим на паутину. Вскрикнув от удивления, Стефано принялся крутить руль в разные стороны, но машины накрепко сцепились одна с другой и съехали с дороги в кучу грязи. Не часто автомобильную катастрофу можно назвать подарком судьбы, но в данном случае было именно так. Кусты в виде змей еще не скрылись вдали, но поездка Бодлеров к Туманной Гавани закончилась.
– Дьявол и адские печи! – завопил Стефано.
Вайолет ощупала плечо – проверить, целы ли кости. Клаус и Солнышко осторожно поднялись с пола и посмотрели в треснувшее ветровое стекло. Казалось, во второй машине находился всего один человек, – впрочем, сказать наверняка было трудно, поскольку пострадала она явно больше, чем джип Дяди Монти. Весь перед превратился в гармошку, и колпак, который прикрывал середину колеса, шумно кружился на дорожном покрытии Паршивой Тропы, выделывая неровные круги, точно гигантская монета, которую кто-то обронил. Открывая искореженную дверцу и с трудом выбираясь из машины, одетый в серое водитель издавал резкие звуки, похожие на кашель. Оказавшись снаружи, он снова издал такой же звук, затем сунул руку в карман пиджака и вынул белый носовой платок.
– Это мистер По! – закричал Клаус. Это действительно был мистер По, и он, по своему обыкновению, откашливался. Дети были так рады его видеть, что заулыбались, забыв обо всех своих неприятностях.
– Мистер По! Мистер По! – крикнула Вайолет и протянула руку через чемодан Стефано, чтобы открыть дверцу машины.
Стефано тоже протянул руку и схватил ее за больное плечо, медленно вращая головой, отчего и Вайолет, и Клаус, и Солнышко видели его блестящие глаза.
– Это ничего не меняет! – прошипел он. – Вам немного повезло, но это в последний раз. Вы вернетесь в машину и вместе со мной поедете в Туманную Гавань. «Просперо» мы не упустим, обещаю вам.
– Еще посмотрим, – возразила Вайолет, открывая дверцу и проскальзывая под чемоданом.
Клаус открыл свою дверцу и с Солнышком на руках последовал за старшей сестрой:
– Мистер По! Мистер По!
– Вайолет? – спросил мистер По. – Вайолет Бодлер? Это ты?
– Да, мистер По, – сказала Вайолет. – Это мы все, и мы очень вам благодарны за то, что вы на нас наехали.
– Ну, я бы так не сказал, – заметил мистер По. – Здесь явно виноват другой водитель. Вы наехали на меня, а не я на вас.
– Как вы смеете! – заорал Стефано и тоже вышел из машины, морщась от висевшего в воздухе запаха хрена.
Он зашагал к тому месту, где стоял мистер По, но дети увидели, что на полпути ярость на его лице сменилась квазисмущением и огорчением.
– Извините, – сказал Стефано высоким, дрожащим голосом.– Это моя вина. Я так расстроен случившимся, что забыл о дорожных правилах. Надеюсь, вы не пострадали, мистер Фо?
– По, – поправил мистер По. – Меня зовут По. И я не пострадал. К счастью, похоже, никто не пострадал. Жаль, что не могу сказать того же про мою машину. Но кто вы такой и что вы делаете с бодлеровскими детьми?
– Я скажу вам, кто это такой, – сказал Клаус. – Это…
– Клаус, будь любезен… – пожурил его мистер По. Слово «пожурил» здесь означает «сделал замечание Клаусу, хотя у того были весьма веские причины, чтобы вмешаться».– Невежливо прерывать взрослых.
– Меня зовут Стефано, – сказал Стефано, пожимая мистеру По руку. – Я ассистент… то есть был ассистентом доктора Монтгомери.
– Что значит «был»? Что вы имеете в виду? – сурово спросил мистер По. – Он вас уволил?
– Нет. Доктор Монтгомери… ах… прошу прощения… – Стефано отвернулся и сделал вид, что утирает глаза и от огорчения не может слова вымолвить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
Пока Стефано вел машину вдоль кустов в виде змей, Вайолет, Клаус и Солнышко смотрели назад. При виде Змеиного Зала, который Дядя Монти так любовно наполнил своими экспонатами и в котором теперь сам был чем-то вроде экспоната, они не выдержали груза отчаяния и тихо заплакали. Странная это вещь – смерть того, кого любишь. Все мы знаем, что наше время в этом мире ограничено и что рано или поздно все мы кончим под какой-нибудь простыней, чтобы никогда не проснуться. И тем не менее, когда такое случается с теми, кого мы любим, для нас это всегда неожиданность. Так, поднимаешься в темноте в свою спальню и думаешь, что на лестнице одной ступенькой больше, чем есть. Оступаешься и со смутным, болезненным удивлением начинаешь переосмысливать свои представления о многих вещах. Бодлеровские сироты плакали не только о Дяде Монти, но и о своих родителях, переживая именно это смутное, болезненное ощущение падения, которое сопутствует любой невосполнимой утрате.
Что ждет их впереди? Стефано хладнокровно убил человека, который, как предполагалось, будет опекать Бодлеров, и вот они остались совсем одни. Что сделает с ними Стефано? Предполагалось, что они уедут в Перу, а он останется, и вот он отплывает с ними на «Просперо». А какие ужасы случатся в Перу? Станет ли их там кто-нибудь разыскивать? Приберет ли Стефано к рукам их состояние? И что случится с ними потом? От всех этих вопросов волосы начинают вставать дыбом, и уж если задуматься о таких вещах, они требуют всего вашего внимания, поэтому сироты настолько в них погрузились, что не сразу сообразили, что Стефано вот-вот столкнется с другим автомобилем.
В джип Дяди Монти врезалась черная машина, послышался скрежет металла и ззон стекла, и детей швырнуло на пол. Черный чемодан ударил Вайолет в плечо, затем стукнулся о ветровое стекло, которое сразу треснуло и стало похожим на паутину. Вскрикнув от удивления, Стефано принялся крутить руль в разные стороны, но машины накрепко сцепились одна с другой и съехали с дороги в кучу грязи. Не часто автомобильную катастрофу можно назвать подарком судьбы, но в данном случае было именно так. Кусты в виде змей еще не скрылись вдали, но поездка Бодлеров к Туманной Гавани закончилась.
– Дьявол и адские печи! – завопил Стефано.
Вайолет ощупала плечо – проверить, целы ли кости. Клаус и Солнышко осторожно поднялись с пола и посмотрели в треснувшее ветровое стекло. Казалось, во второй машине находился всего один человек, – впрочем, сказать наверняка было трудно, поскольку пострадала она явно больше, чем джип Дяди Монти. Весь перед превратился в гармошку, и колпак, который прикрывал середину колеса, шумно кружился на дорожном покрытии Паршивой Тропы, выделывая неровные круги, точно гигантская монета, которую кто-то обронил. Открывая искореженную дверцу и с трудом выбираясь из машины, одетый в серое водитель издавал резкие звуки, похожие на кашель. Оказавшись снаружи, он снова издал такой же звук, затем сунул руку в карман пиджака и вынул белый носовой платок.
– Это мистер По! – закричал Клаус. Это действительно был мистер По, и он, по своему обыкновению, откашливался. Дети были так рады его видеть, что заулыбались, забыв обо всех своих неприятностях.
– Мистер По! Мистер По! – крикнула Вайолет и протянула руку через чемодан Стефано, чтобы открыть дверцу машины.
Стефано тоже протянул руку и схватил ее за больное плечо, медленно вращая головой, отчего и Вайолет, и Клаус, и Солнышко видели его блестящие глаза.
– Это ничего не меняет! – прошипел он. – Вам немного повезло, но это в последний раз. Вы вернетесь в машину и вместе со мной поедете в Туманную Гавань. «Просперо» мы не упустим, обещаю вам.
– Еще посмотрим, – возразила Вайолет, открывая дверцу и проскальзывая под чемоданом.
Клаус открыл свою дверцу и с Солнышком на руках последовал за старшей сестрой:
– Мистер По! Мистер По!
– Вайолет? – спросил мистер По. – Вайолет Бодлер? Это ты?
– Да, мистер По, – сказала Вайолет. – Это мы все, и мы очень вам благодарны за то, что вы на нас наехали.
– Ну, я бы так не сказал, – заметил мистер По. – Здесь явно виноват другой водитель. Вы наехали на меня, а не я на вас.
– Как вы смеете! – заорал Стефано и тоже вышел из машины, морщась от висевшего в воздухе запаха хрена.
Он зашагал к тому месту, где стоял мистер По, но дети увидели, что на полпути ярость на его лице сменилась квазисмущением и огорчением.
– Извините, – сказал Стефано высоким, дрожащим голосом.– Это моя вина. Я так расстроен случившимся, что забыл о дорожных правилах. Надеюсь, вы не пострадали, мистер Фо?
– По, – поправил мистер По. – Меня зовут По. И я не пострадал. К счастью, похоже, никто не пострадал. Жаль, что не могу сказать того же про мою машину. Но кто вы такой и что вы делаете с бодлеровскими детьми?
– Я скажу вам, кто это такой, – сказал Клаус. – Это…
– Клаус, будь любезен… – пожурил его мистер По. Слово «пожурил» здесь означает «сделал замечание Клаусу, хотя у того были весьма веские причины, чтобы вмешаться».– Невежливо прерывать взрослых.
– Меня зовут Стефано, – сказал Стефано, пожимая мистеру По руку. – Я ассистент… то есть был ассистентом доктора Монтгомери.
– Что значит «был»? Что вы имеете в виду? – сурово спросил мистер По. – Он вас уволил?
– Нет. Доктор Монтгомери… ах… прошу прощения… – Стефано отвернулся и сделал вид, что утирает глаза и от огорчения не может слова вымолвить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24