Сейчас он придет.
Гремилли поднялся.
— В таком случае…
— Нет, нет, останьтесь. Если речь идет о том деле, которое нас интересует, вы не должны помешать прокурору.
Вскоре Арсизак, такой же непринужденный и уверенный в себе, вошел в кабинет. Может, это просто притворство? Полицейский много бы отдал, чтобы узнать правду. Арсизак поздоровался со следователем:
— Спасибо, что согласились меня принять так быстро, дружище.
Гремилли обратил внимание на то, что Арсизак при этом не подал руку Бесси.
— Здравствуйте, мсье комиссар.
— Здравствуйте, мсье прокурор.
В разговор вступил следователь:
— Если вы пришли поговорить о том, что нас всех сейчас занимает, то, надеюсь, мсье комиссар нам не помешает?
— Ну конечно… Впрочем, я ненадолго, дружище. Мне известно — и мсье комиссар это может подтвердить, — что на мне висят серьезные подозрения. Поэтому, доверяя правосудию, я хочу сказать, что можете со мной не нянчиться. Относитесь ко мне как к любому другому подозреваемому. Я хотел было попросить отпуск, но подумал, что это может смахивать на какой-то маневр или даже признание. Я не намерен бежать куда бы то ни было и от кого бы то ни было.
Следователь откашлялся, прежде чем ответить:
— Арсизак, я питал самые теплые чувства и огромное уважение к вашей жене. Поэтому я считаю своим долгом — прежде всего как магистрат, потом как друг — не пренебрегать ничем в поисках ее убийцы. Не буду скрывать от вас — и говорю вам это с тяжелым сердцем, — что в настоящий момент на вас падают самые что ни на есть серьезные подозрения. Тем не менее мсье комиссар не до конца верит в вашу виновность.
— А вы?
— Мне хотелось бы разделять чувства комиссара.
— Надеюсь, что вы по крайней мере…
— Не буду лукавить. Все говорит не в вашу пользу. Я знаю вас как блестящего и честного магистрата, но, мой бедный друг, вы не первый, кто теряет голову от любви. Поэтому, Арсизак, если убили вы, то признайтесь в этом прямо и… и я дам вам несколько часов, чтобы… ну, в общем, чтобы вы привели свои дела в порядок.
— Мсье следователь, я признателен вам за то, что вы так защищаете честь магистратуры, но, представьте себе, у меня нет ни малейшего желания покончить с собой, тем более теперь, когда я свободен и могу начать новую жизнь.
— А это, мсье прокурор, как раз то замечание, которое может сыграть роковую для вас роль в ходе следствия.
— Неужели вы меня считаете таким идиотом, что, будь я виновен, стал бы говорить подобное? Я не прощаюсь с вами, мсье, ибо нам предстоит часто встречаться в эти дни. Кстати, мсье комиссар, я забыл вам сообщить вчера во время нашей встречи, что накануне убийства, около одиннадцати — одиннадцати тридцати вечера, к мадемуазель Танс заходил доктор Музеролль и мы оставались втроем до часу ночи. Я ушел от мадемуазель Танс вскоре после моего друга.
Комиссар осведомился с иронией в голосе:
— По сути дела, вы забыли свое алиби?
— Обстоятельства, разумеется, объясняют этот провал памяти.
— Позвольте мне, мсье прокурор, сказать вам откровенно, о чем я сейчас подумал.
— Прошу вас.
— Не надумали ли вы над нами посмеяться?
— Да уж, для меня сейчас самое время паясничать.
С этими словами Арсизак вышел. Следователь растерянно пробормотал:
— Если Музеролль подтвердит свой визит…
— Он его подтвердит, мсье следователь, будьте уверены.
— Откуда такая уверенность?
— Мадемуазель Танс работает у него секретаршей.
— Этого врача я знаю давно, мсье комиссар. Это не тот человек, который способен пойти на лжесвидетельство, даже если речь идет о спасении друга.
— Мне хотелось бы в это верить, мсье следователь.
Доктор Музеролль жил за Дворцом правосудия в роскошной квартире, где все, казалось, было предназначено услаждать взгляд и говорило о том, что здесь обитает истинный сибарит. Старые предметы из олова, амурные гравюры восемнадцатого века, тонкий фарфор и старинные духовые инструменты украшали салон для гостей. Сюда Гремилли провела молоденькая симпатичная служанка. Ее талию элегантно опоясывал фартук, кружева которого гармонично перекликались с кружевной лентой в волосах. Несомненно, врач старался окружить себя не только изящными вещами, но и очаровательными людьми. И полицейский его прекрасно понимал.
К Гремилли вышла мадемуазель Танс.
— Здравствуйте, мсье комиссар.
— Здравствуйте, мадемуазель.
— Вы пришли к доктору?
— Да. Служанка, видимо, меня неправильно поняла.
— Нет, правильно. Просто я подумала, что вы пришли из-за меня.
— Если мне будет необходимо вас увидеть, мадемуазель, у меня есть ваш адрес.
— В таком случае прошу вас следовать за мной.
Доктор Музеролль, оказавшийся низкорослым толстяком, принял полицейского весьма любезно:
— Если не ошибаюсь, мсье комиссар, я раньше не имел чести быть с вами знаком?
— Я из регионального управления криминальной полиции Бордо.
— Должен ли я понимать, что вы пришли ко мне не в качестве клиента, а…
— Нет, доктор, в качестве полицейского.
— Вот как… В таком случае, мадемуазель, будет лучше, если вы нас оставите.
Славная комедия, подумал Гремилли, которого начинала бесить эта подчеркнутая любезность, все больше смахивающая на издевку.
— Слушаю вас, мсье комиссар.
— Я пришел к вам, доктор, в связи с убийством мадам Арсизак.
— Бедняжка… Какой ужасный конец!
Врач вздохнул.
— Доктор, в ночь, когда произошло убийство, вы выходили из дома около одиннадцати часов?
— Надо подумать. Погодите… Да, я решил пропустить стаканчик у мадемуазель Танс… Спешу заметить, что она была не одна.
— У нее был мсье Арсизак.
— Ах, так вам это уже известно?
Комиссар готов был схватить этого человека за лацканы пиджака и встряхнуть как следует, чтобы отбить у него охоту кривляться, да еще с таким цинизмом.
— Мне действительно это уже известно. Вы не находите, что время для визита несколько необычно?
— Понимаете ли, мне приходится работать допоздна, и, перед тем как лечь в постель, я обычно позволяю себе небольшую прогулку по старому городу, который я просто обожаю. И вот в эту самую ночь случаю было угодно направить мои стопы на улицу Кляртэ, и, когда я проходил мимо дома мадемуазель Танс, я увидел у нее свет и постучал в ставни.
Гремилли чуть не взорвался от негодования. Узнав все от мадемуазель Танс, доктор нагло воспользовался его же историей. Таким образом, он увиливал от любого обвинения, и становилось бессмысленным даже ставить под сомнение его слова. Они все заодно, как воры на ярмарке.
— Арлетта мне открыла, и мне было приятно увидеть там и Арсизака. Он познакомился с Арлеттой у меня, и я, старый холостяк, чувствую себя с ними словно в семейном кругу, по крайней мере до тех пор, пока у них хватает сил меня терпеть.
— В котором часу вы ушли от них?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Гремилли поднялся.
— В таком случае…
— Нет, нет, останьтесь. Если речь идет о том деле, которое нас интересует, вы не должны помешать прокурору.
Вскоре Арсизак, такой же непринужденный и уверенный в себе, вошел в кабинет. Может, это просто притворство? Полицейский много бы отдал, чтобы узнать правду. Арсизак поздоровался со следователем:
— Спасибо, что согласились меня принять так быстро, дружище.
Гремилли обратил внимание на то, что Арсизак при этом не подал руку Бесси.
— Здравствуйте, мсье комиссар.
— Здравствуйте, мсье прокурор.
В разговор вступил следователь:
— Если вы пришли поговорить о том, что нас всех сейчас занимает, то, надеюсь, мсье комиссар нам не помешает?
— Ну конечно… Впрочем, я ненадолго, дружище. Мне известно — и мсье комиссар это может подтвердить, — что на мне висят серьезные подозрения. Поэтому, доверяя правосудию, я хочу сказать, что можете со мной не нянчиться. Относитесь ко мне как к любому другому подозреваемому. Я хотел было попросить отпуск, но подумал, что это может смахивать на какой-то маневр или даже признание. Я не намерен бежать куда бы то ни было и от кого бы то ни было.
Следователь откашлялся, прежде чем ответить:
— Арсизак, я питал самые теплые чувства и огромное уважение к вашей жене. Поэтому я считаю своим долгом — прежде всего как магистрат, потом как друг — не пренебрегать ничем в поисках ее убийцы. Не буду скрывать от вас — и говорю вам это с тяжелым сердцем, — что в настоящий момент на вас падают самые что ни на есть серьезные подозрения. Тем не менее мсье комиссар не до конца верит в вашу виновность.
— А вы?
— Мне хотелось бы разделять чувства комиссара.
— Надеюсь, что вы по крайней мере…
— Не буду лукавить. Все говорит не в вашу пользу. Я знаю вас как блестящего и честного магистрата, но, мой бедный друг, вы не первый, кто теряет голову от любви. Поэтому, Арсизак, если убили вы, то признайтесь в этом прямо и… и я дам вам несколько часов, чтобы… ну, в общем, чтобы вы привели свои дела в порядок.
— Мсье следователь, я признателен вам за то, что вы так защищаете честь магистратуры, но, представьте себе, у меня нет ни малейшего желания покончить с собой, тем более теперь, когда я свободен и могу начать новую жизнь.
— А это, мсье прокурор, как раз то замечание, которое может сыграть роковую для вас роль в ходе следствия.
— Неужели вы меня считаете таким идиотом, что, будь я виновен, стал бы говорить подобное? Я не прощаюсь с вами, мсье, ибо нам предстоит часто встречаться в эти дни. Кстати, мсье комиссар, я забыл вам сообщить вчера во время нашей встречи, что накануне убийства, около одиннадцати — одиннадцати тридцати вечера, к мадемуазель Танс заходил доктор Музеролль и мы оставались втроем до часу ночи. Я ушел от мадемуазель Танс вскоре после моего друга.
Комиссар осведомился с иронией в голосе:
— По сути дела, вы забыли свое алиби?
— Обстоятельства, разумеется, объясняют этот провал памяти.
— Позвольте мне, мсье прокурор, сказать вам откровенно, о чем я сейчас подумал.
— Прошу вас.
— Не надумали ли вы над нами посмеяться?
— Да уж, для меня сейчас самое время паясничать.
С этими словами Арсизак вышел. Следователь растерянно пробормотал:
— Если Музеролль подтвердит свой визит…
— Он его подтвердит, мсье следователь, будьте уверены.
— Откуда такая уверенность?
— Мадемуазель Танс работает у него секретаршей.
— Этого врача я знаю давно, мсье комиссар. Это не тот человек, который способен пойти на лжесвидетельство, даже если речь идет о спасении друга.
— Мне хотелось бы в это верить, мсье следователь.
Доктор Музеролль жил за Дворцом правосудия в роскошной квартире, где все, казалось, было предназначено услаждать взгляд и говорило о том, что здесь обитает истинный сибарит. Старые предметы из олова, амурные гравюры восемнадцатого века, тонкий фарфор и старинные духовые инструменты украшали салон для гостей. Сюда Гремилли провела молоденькая симпатичная служанка. Ее талию элегантно опоясывал фартук, кружева которого гармонично перекликались с кружевной лентой в волосах. Несомненно, врач старался окружить себя не только изящными вещами, но и очаровательными людьми. И полицейский его прекрасно понимал.
К Гремилли вышла мадемуазель Танс.
— Здравствуйте, мсье комиссар.
— Здравствуйте, мадемуазель.
— Вы пришли к доктору?
— Да. Служанка, видимо, меня неправильно поняла.
— Нет, правильно. Просто я подумала, что вы пришли из-за меня.
— Если мне будет необходимо вас увидеть, мадемуазель, у меня есть ваш адрес.
— В таком случае прошу вас следовать за мной.
Доктор Музеролль, оказавшийся низкорослым толстяком, принял полицейского весьма любезно:
— Если не ошибаюсь, мсье комиссар, я раньше не имел чести быть с вами знаком?
— Я из регионального управления криминальной полиции Бордо.
— Должен ли я понимать, что вы пришли ко мне не в качестве клиента, а…
— Нет, доктор, в качестве полицейского.
— Вот как… В таком случае, мадемуазель, будет лучше, если вы нас оставите.
Славная комедия, подумал Гремилли, которого начинала бесить эта подчеркнутая любезность, все больше смахивающая на издевку.
— Слушаю вас, мсье комиссар.
— Я пришел к вам, доктор, в связи с убийством мадам Арсизак.
— Бедняжка… Какой ужасный конец!
Врач вздохнул.
— Доктор, в ночь, когда произошло убийство, вы выходили из дома около одиннадцати часов?
— Надо подумать. Погодите… Да, я решил пропустить стаканчик у мадемуазель Танс… Спешу заметить, что она была не одна.
— У нее был мсье Арсизак.
— Ах, так вам это уже известно?
Комиссар готов был схватить этого человека за лацканы пиджака и встряхнуть как следует, чтобы отбить у него охоту кривляться, да еще с таким цинизмом.
— Мне действительно это уже известно. Вы не находите, что время для визита несколько необычно?
— Понимаете ли, мне приходится работать допоздна, и, перед тем как лечь в постель, я обычно позволяю себе небольшую прогулку по старому городу, который я просто обожаю. И вот в эту самую ночь случаю было угодно направить мои стопы на улицу Кляртэ, и, когда я проходил мимо дома мадемуазель Танс, я увидел у нее свет и постучал в ставни.
Гремилли чуть не взорвался от негодования. Узнав все от мадемуазель Танс, доктор нагло воспользовался его же историей. Таким образом, он увиливал от любого обвинения, и становилось бессмысленным даже ставить под сомнение его слова. Они все заодно, как воры на ярмарке.
— Арлетта мне открыла, и мне было приятно увидеть там и Арсизака. Он познакомился с Арлеттой у меня, и я, старый холостяк, чувствую себя с ними словно в семейном кругу, по крайней мере до тех пор, пока у них хватает сил меня терпеть.
— В котором часу вы ушли от них?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39