Они о чем-то разговаривали, и я видел, что в ее глазах зажегся искренний интерес. Дьютифул на мгновение взглянул на меня, и я понял, что ему страшно неловко стоять посреди площадки в полном одиночестве, в то время как его невеста танцует со своим отцом. Впрочем, похоже, Бладблейд это понял и подвел к нему Эллиану, когда начался четвертый танец.
Так продолжалось некоторое время. По большей части аристократы с Внешних островов танцевали только со своими соплеменниками, хотя одна молодая женщина осмелилась подойти к лорду Шемши. К моему изумлению, старик был явно польщен ее вниманием и станцевал с ней целых три танца. Когда парные танцы подошли к концу, начались общие, и высокие аристократы заняли свои места, предоставив площадку в распоряжение представителям менее родовитой знати. Я молча стоял и наблюдал.
Пару раз мой господин отправлял меня с поручениями в разные части огромного зала, как правило, чтобы поприветствовать какую-нибудь красотку и передать его искреннее сожаление по поводу того, что он не может пригласить ее на танец из-за жестокой травмы. Некоторые из них подходили к нему и всячески изображали сочувствие. Сивил Брезинга ни разу не вышел на танцевальную площадку. А вот леди Розмари танцевала, один раз даже с Чейдом. Я заметил, что они о чем-то разговаривают, она смотрела на него и хитро улыбалась, в то время как его черты сохраняли вежливую серьезность. Леди Пейшенс, как я и предполагал, рано покинула праздник. Она никогда не любила пышные балы и придворное общество. Принц Дьютифул должен был чувствовать себя польщенным, что она вообще прибыла на его помолвку.
Музыка, танцы, застолье, закуски и вино, которое лилось рекой, продолжались почти всю ночь. Я несколько раз безуспешно попытался подобраться к тарелке или бокалу Сивила Брезинги. Близился рассвет, у меня отчаянно болели ноги, и я тоской думал о встрече с принцем Дьютифулом, которую назначил на утро. Я сомневался, что он придет, но сам должен был быть на месте — на случай, если он все-таки выполнит свое обещание. О чем я думал? Мне следовало отложить наши занятия на несколько дней и съездить в свою хижину, чтобы навести там порядок.
Казалось, лорд Голден не знает, что такое усталость. Когда столы сдвинули в сторону, чтобы увеличить танцевальную площадку, он нашел себе уютное местечко около камина и переместился туда вместе с теми, кто его окружал. Многие из них пришли, чтобы его поприветствовать, и так и остались, привлеченные интересной беседой. А я в очередной раз убедился, что лорд Голден и. Шут — это два разных человека. Лорд Голден отличался остроумием и обаянием, но в его речах ни разу не появилось даже намека на колкости Шута.
Кроме того, он держался как истинный джамелиец, житель большого города, который иногда позволяет себе весьма недвусмысленную критику в адрес «нравов Шести Герцогств» в вопросах морали и традиций. Он обсуждал наряды и украшения с теми, кто стоял рядом с ним, так что остальные оказывались безжалостно изгнанными из разговора, открыто флиртовал с женщинами, замужними и нет, много пил, а когда ему предложили Дым, величественно отказался, заявив, что употребляет только листья самого высшего качества, иначе наутро его тошнит. «Думаю, пребывание при дворе сатрапа избаловало меня», — заявил он. Лорд Голден рассуждал о далекой Джамелии так, что даже мне стало ясно — он не просто там жил, но и принимал самое активное участие в интригах двора.
К середине вечера начали появляться курильницы с Дымом, столь популярным при дворе во времена Регала. Сейчас в моду вошли подвешенные на толстых цепях маленькие металлические клетки с крошечными горшочками, в которых горели листья. Кое-кто из молодых лордов и даже дам имели свои собственные сосуды, прикрепленные к запястьям. Тут и там я заметил верных слуг, стоявших рядом со своими господами и окуривавших их Дымом.
Я плохо переносил Дым, а кроме того, в моем сознании он навсегда остался связан с Регалом, что делало его еще более отвратительным. Однако я заметил, что даже королева позволила себе немного расслабиться и вдохнуть Дыма. Впрочем, я знал, что он известен в горах, откуда она родом, хотя там жгут другую траву. Другое растение, то же название, тот же эффект, туманно подумал я. Королева вернулась на высокий помост, и я даже сквозь дымку видел, как сияют ее глаза. Она разговаривала с Пиоттром, он улыбался и что-то ей отвечал, но ни разу так и не отвел глаз от Дьютифула и Эллианы. Аркон Бладблейд присоединился к танцующим и уже успел поменять несколько партнерш. Он сбросил плащ и расстегнул сорочку. Аркон явно любил танцевать, хотя и не всегда попадал в такт музыке, в особенности после такого количества выпитого, да и Дым делал свое дело.
Думаю, лорд Голден сжалился надо мной, когда объявил, что боль в ноге стала невыносимой и он, к сожалению, должен покинуть приятное общество. Его умоляли остаться, и он на мгновение задумался, но потом решил, что все-таки должен уйти к себе. Впрочем, на прощание потребовалось довольно много времени, а когда я наконец взял его скамеечку и подушку и мы направились к двери, нас еще раза четыре остановили, чтобы пожелать лорду Голдену спокойной ночи. К тому моменту, когда мы поднялись по лестнице и вошли в наши апартаменты, я имел ясное представление о том, насколько он популярен при дворе.
Закрыв за нами дверь на засов, я подбросил в почти потухший камин дров, налил себе вина и без сил опустился на стул, стоящий около камина, а он уселся на пол, чтобы разбинтовать ногу.
— Слишком туго затянул! Посмотри на мою бедную ногу, какая она синяя и холодная!
— Так тебе и надо, — заявил я без малейшей тени сочувствия.
От моей одежды несло Дымом, и я выдохнул через нос, стараясь хотя бы немного очистить от мерзкого запаха легкие. Я посмотрел на сидящего на полу Шута, который тер пальцы на ноге, и понял, что страшно рад его возвращению.
— Слушай, а откуда взялся «лорд Голден»? Мне еще ни разу не доводилось встречать такого сплетника и болтуна. Если бы я познакомился с тобой сегодня, ты вызвал бы у меня презрение и ничего больше. Ты напомнил мне о Регале.
— Правда? Ну, еще одно подтверждение моей правоты. Я считаю, что мы должны учиться у всякого, с кем нас сводит жизнь.
Он широко зевнул, затем наклонился вперед и прикоснулся лбом к коленям, но тут же откинулся назад так сильно, что его волосы разметались по полу. Без всякого видимого усилия он снова сел, протянул мне руку, и я помог ему подняться на ноги. Шут тут же плюхнулся на стул рядом со мной.
— Если ты хочешь, чтобы другие стали высказывать при тебе свои самые сокровенные и мерзкие мысли, можно и самому немного побыть мерзким.
— Наверное. Только зачем им это?
Шут потянулся ко мне и взял из рук бокал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202
Так продолжалось некоторое время. По большей части аристократы с Внешних островов танцевали только со своими соплеменниками, хотя одна молодая женщина осмелилась подойти к лорду Шемши. К моему изумлению, старик был явно польщен ее вниманием и станцевал с ней целых три танца. Когда парные танцы подошли к концу, начались общие, и высокие аристократы заняли свои места, предоставив площадку в распоряжение представителям менее родовитой знати. Я молча стоял и наблюдал.
Пару раз мой господин отправлял меня с поручениями в разные части огромного зала, как правило, чтобы поприветствовать какую-нибудь красотку и передать его искреннее сожаление по поводу того, что он не может пригласить ее на танец из-за жестокой травмы. Некоторые из них подходили к нему и всячески изображали сочувствие. Сивил Брезинга ни разу не вышел на танцевальную площадку. А вот леди Розмари танцевала, один раз даже с Чейдом. Я заметил, что они о чем-то разговаривают, она смотрела на него и хитро улыбалась, в то время как его черты сохраняли вежливую серьезность. Леди Пейшенс, как я и предполагал, рано покинула праздник. Она никогда не любила пышные балы и придворное общество. Принц Дьютифул должен был чувствовать себя польщенным, что она вообще прибыла на его помолвку.
Музыка, танцы, застолье, закуски и вино, которое лилось рекой, продолжались почти всю ночь. Я несколько раз безуспешно попытался подобраться к тарелке или бокалу Сивила Брезинги. Близился рассвет, у меня отчаянно болели ноги, и я тоской думал о встрече с принцем Дьютифулом, которую назначил на утро. Я сомневался, что он придет, но сам должен был быть на месте — на случай, если он все-таки выполнит свое обещание. О чем я думал? Мне следовало отложить наши занятия на несколько дней и съездить в свою хижину, чтобы навести там порядок.
Казалось, лорд Голден не знает, что такое усталость. Когда столы сдвинули в сторону, чтобы увеличить танцевальную площадку, он нашел себе уютное местечко около камина и переместился туда вместе с теми, кто его окружал. Многие из них пришли, чтобы его поприветствовать, и так и остались, привлеченные интересной беседой. А я в очередной раз убедился, что лорд Голден и. Шут — это два разных человека. Лорд Голден отличался остроумием и обаянием, но в его речах ни разу не появилось даже намека на колкости Шута.
Кроме того, он держался как истинный джамелиец, житель большого города, который иногда позволяет себе весьма недвусмысленную критику в адрес «нравов Шести Герцогств» в вопросах морали и традиций. Он обсуждал наряды и украшения с теми, кто стоял рядом с ним, так что остальные оказывались безжалостно изгнанными из разговора, открыто флиртовал с женщинами, замужними и нет, много пил, а когда ему предложили Дым, величественно отказался, заявив, что употребляет только листья самого высшего качества, иначе наутро его тошнит. «Думаю, пребывание при дворе сатрапа избаловало меня», — заявил он. Лорд Голден рассуждал о далекой Джамелии так, что даже мне стало ясно — он не просто там жил, но и принимал самое активное участие в интригах двора.
К середине вечера начали появляться курильницы с Дымом, столь популярным при дворе во времена Регала. Сейчас в моду вошли подвешенные на толстых цепях маленькие металлические клетки с крошечными горшочками, в которых горели листья. Кое-кто из молодых лордов и даже дам имели свои собственные сосуды, прикрепленные к запястьям. Тут и там я заметил верных слуг, стоявших рядом со своими господами и окуривавших их Дымом.
Я плохо переносил Дым, а кроме того, в моем сознании он навсегда остался связан с Регалом, что делало его еще более отвратительным. Однако я заметил, что даже королева позволила себе немного расслабиться и вдохнуть Дыма. Впрочем, я знал, что он известен в горах, откуда она родом, хотя там жгут другую траву. Другое растение, то же название, тот же эффект, туманно подумал я. Королева вернулась на высокий помост, и я даже сквозь дымку видел, как сияют ее глаза. Она разговаривала с Пиоттром, он улыбался и что-то ей отвечал, но ни разу так и не отвел глаз от Дьютифула и Эллианы. Аркон Бладблейд присоединился к танцующим и уже успел поменять несколько партнерш. Он сбросил плащ и расстегнул сорочку. Аркон явно любил танцевать, хотя и не всегда попадал в такт музыке, в особенности после такого количества выпитого, да и Дым делал свое дело.
Думаю, лорд Голден сжалился надо мной, когда объявил, что боль в ноге стала невыносимой и он, к сожалению, должен покинуть приятное общество. Его умоляли остаться, и он на мгновение задумался, но потом решил, что все-таки должен уйти к себе. Впрочем, на прощание потребовалось довольно много времени, а когда я наконец взял его скамеечку и подушку и мы направились к двери, нас еще раза четыре остановили, чтобы пожелать лорду Голдену спокойной ночи. К тому моменту, когда мы поднялись по лестнице и вошли в наши апартаменты, я имел ясное представление о том, насколько он популярен при дворе.
Закрыв за нами дверь на засов, я подбросил в почти потухший камин дров, налил себе вина и без сил опустился на стул, стоящий около камина, а он уселся на пол, чтобы разбинтовать ногу.
— Слишком туго затянул! Посмотри на мою бедную ногу, какая она синяя и холодная!
— Так тебе и надо, — заявил я без малейшей тени сочувствия.
От моей одежды несло Дымом, и я выдохнул через нос, стараясь хотя бы немного очистить от мерзкого запаха легкие. Я посмотрел на сидящего на полу Шута, который тер пальцы на ноге, и понял, что страшно рад его возвращению.
— Слушай, а откуда взялся «лорд Голден»? Мне еще ни разу не доводилось встречать такого сплетника и болтуна. Если бы я познакомился с тобой сегодня, ты вызвал бы у меня презрение и ничего больше. Ты напомнил мне о Регале.
— Правда? Ну, еще одно подтверждение моей правоты. Я считаю, что мы должны учиться у всякого, с кем нас сводит жизнь.
Он широко зевнул, затем наклонился вперед и прикоснулся лбом к коленям, но тут же откинулся назад так сильно, что его волосы разметались по полу. Без всякого видимого усилия он снова сел, протянул мне руку, и я помог ему подняться на ноги. Шут тут же плюхнулся на стул рядом со мной.
— Если ты хочешь, чтобы другие стали высказывать при тебе свои самые сокровенные и мерзкие мысли, можно и самому немного побыть мерзким.
— Наверное. Только зачем им это?
Шут потянулся ко мне и взял из рук бокал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202