Теперь я могу удержать упрямого мальчишку против его воли. Большое достижение. Я подождал, когда он перестанет сопротивляться. Нед не попытался меня ударить, но и смотреть мне в лицо отказывался. Я заговорил тихо, чтобы меня услышал Нед, но не невольные свидетели нашего разговора.
— Отправляйся к Гиндасту, сын. Ты можешь сохранить лицо, если сообщишь остальным ученикам, что это решение твоего отца. Но зато Гиндаст будет больше тебя уважать, если ты скажешь, что все обдумал и тебе лучше поселиться в его доме. И еще: не забывай, что Джинна была добра к нам обоим, и тебе не следует обижаться на нее за то, что она не хочет неприятностей. Она не должна расплачиваться за то, что дружит с нами.
Потом я отпустил Неда и позволил ему уйти. Я не знаю, что он делал дальше, поскольку не зашел его проведать. Пусть он сам разберется со своей жизнью. У него есть возможность получить еду и кров, если он согласится с условиями, на которых они предлагаются. Больше я ничего не мог для него сделать. Мои мысли вновь вернулись к беседе с Чейдом.
— У Неда возникли трудности, ему нелегко приспособиться к городским нравам, — признался я старому убийце. — Он привык сам решать, когда работать, а когда ложиться спать. Мы вели простую жизнь, которая не оставляла ему возможности выбора.
— А еще там было меньше пива и девушек, — добавил Чейд, и у меня возникли подозрения, что он, как всегда, знает гораздо больше, чем говорит.
Однако он произнес эти слова с улыбкой, и я решил не вдаваться в подробности. И не только из-за того, что Чейд не хотел обидеть Неда или меня, а потому, что старик вновь оказался на высоте. Как в свои лучшие годы. Казалось, чем гуще замешаны интриги в замке Баккип, тем лучше разбирается в них Чейд.
— Ладно. Надеюсь, ты знаешь, во что вляпался Нед. Если потребуется, ты всегда можешь обратиться ко мне за помощью. И получишь ее совершенно безвозмездно.
— Я знаю, — ответил я слегка охрипшим голосом, и мы расстались.
У нас обоих было полно дел. Чейд собирался переодеться для участия в церемонии прощания с Эллианой, Пиоттром и Ар коном. Он надеялся, что прощальные подарки помогут им забыть обиды, и завтра они покинут Баккип, подтвердив свое согласие на обручение нарчески и принца. А я намеревался, прихватив с собой все необходимое, занять место возле глазка, чтобы не пропустить ни одной детали, которая может ускользнуть от Чейда.
Он удалился в свои покои. Мои приготовления носили иной характер. Я взял запас свечей, подушку с постели и одеяло, бутылку вина и кое-какой еды. Я предполагал, что проведу у глазка несколько часов, и решил, что на сей раз устроюсь с удобствами. В последние дни заметно похолодало, а в потайных коридорах гуляли сквозняки.
Я собрал все в один большой сверток, причем мне пришлось несколько раз отгонять Джилли, который норовил забраться под одеяло. Хорек стал гораздо дружелюбнее и приветствовал меня, выставив усики, всякий раз, когда мы встречались в лабиринтах замка. Хотя Джилли получал огромное удовольствие от охоты, он регулярно оставлял на виду свои многочисленные трофеи, предпочитая питаться чем-нибудь другим — например, с удовольствием поглощал изюм и хлеб. Впрочем, он часто прятал добытые лакомства под полкой со свитками или под креслами. Его пытливый и непоседливый разум порхал точно колибри. Как и большинство животных, он совершенно не стремился вступить в контакт с человеком. И все же его заинтересовала моя деятельность, и любопытный Джилли последовал за мной по узким коридорам.
Я прибыл на место до начала прощального пиршества. Пристроил подушки на расшатанном стуле, который прихватил с собой по дороге, и разложил съестные припасы на полу рядом со свечами. Я уселся на стул, накинул на плечи одеяло и выглянул в глазок. Да, отсюда будет удобно наблюдать за происходящим, с удовлетворением подумал я. С этой точки мне будет виден весь помост и почти треть зала.
Зимние драпировки главного зала были обновлены. Ветки вечнозеленых деревьев и венки украшали арки перед входом и висели над камином, менестрели наигрывали тихие мелодии, пока гости занимали свои места. Все происходящее живо напомнило мне церемонию обручения. На длинных столах, накрытых вышитыми скатертями, стояли свежий хлеб и сушеные фрукты. Южные благовония, подарок торговцев Бингтауна, витали в воздухе. Однако герцоги и герцогини вели себя более свободно. Наверное, им начали надоедать бесконечные официальные приемы. Послы Бингтауна, с интересом отметил я, вошли вместе с другими придворными и уселись подальше от столов, предназначенных для гостей с Внешних островов.
Затем появились островитяне во главе с Арконом Бладблейдом. Они нарядились в роскошные костюмы, принятые при дворе Баккипа, и пребывали в превосходном настроении. Тяжелые меха заменили атлас, бархат и кружева, а из цветов превалировали красный и оранжевый. Как ни странно, они выглядели превосходно в своих экстравагантных нарядах. Переиграв моду Баккипа на варварский лад, они создали собственный стиль. То, что они охотно выбирали для себя такую одежду, говорило о скором начале активной торговли. Если Аркон Бладблейд настоит на своем.
Пиоттр Блэкуотер и Эллиана с ним не пришли.
Они не появились даже после того, как королева, принц и Чейд прошли к возвышению, на котором находился их стол. Я увидел в глазах Кетриккен смятение, но улыбка осталась такой же приветливой. Принц Дьютифул сохранял королевское спокойствие и словно не замечал, что его невеста не посчитала нужным явиться на прощальный прием. Когда Видящие заняли свои места, наступила неловкая пауза. Обычно королева отдавала приказ слугам разливать вино и произносила тост в честь гостей.
Гости начали перешептываться, когда у входа в зал появился Пиоттр Блэкуотер. Он был в костюме жителя Внешних островов, но роскошь мехов и богатство золотых цепей, украшавших его шею, говорили о том, что он выбрал самое лучшее. Он стоял до тех пор, пока в зале не воцарилась звенящая тишина. Затем Пиоттр отступил в сторону, и вошла нарческа. На ее кожаном жилете красовался символ дома ее матери из кости нарваля. Жилет был оторочен белым мехом снежного лиса. На торжественный прием по случаю окончания переговоров Эллиана надела юбку из тюленьей кожи и такие же туфли. И никаких драгоценностей. Черные волосы свободно струились по плечам и спине, а голову украшало нечто, напоминающее голубую корону. У меня зашевелились смутные воспоминания, но они так и не оформились ни во что определенное.
Нарческа несколько долгих мгновений стояла на пороге и смотрела в глаза Кетриккен. Затем, высоко вздернув подбородок, медленно пересекла зал, направляясь к центральному помосту, за ней следовал Пиоттр Блэкуотер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202
— Отправляйся к Гиндасту, сын. Ты можешь сохранить лицо, если сообщишь остальным ученикам, что это решение твоего отца. Но зато Гиндаст будет больше тебя уважать, если ты скажешь, что все обдумал и тебе лучше поселиться в его доме. И еще: не забывай, что Джинна была добра к нам обоим, и тебе не следует обижаться на нее за то, что она не хочет неприятностей. Она не должна расплачиваться за то, что дружит с нами.
Потом я отпустил Неда и позволил ему уйти. Я не знаю, что он делал дальше, поскольку не зашел его проведать. Пусть он сам разберется со своей жизнью. У него есть возможность получить еду и кров, если он согласится с условиями, на которых они предлагаются. Больше я ничего не мог для него сделать. Мои мысли вновь вернулись к беседе с Чейдом.
— У Неда возникли трудности, ему нелегко приспособиться к городским нравам, — признался я старому убийце. — Он привык сам решать, когда работать, а когда ложиться спать. Мы вели простую жизнь, которая не оставляла ему возможности выбора.
— А еще там было меньше пива и девушек, — добавил Чейд, и у меня возникли подозрения, что он, как всегда, знает гораздо больше, чем говорит.
Однако он произнес эти слова с улыбкой, и я решил не вдаваться в подробности. И не только из-за того, что Чейд не хотел обидеть Неда или меня, а потому, что старик вновь оказался на высоте. Как в свои лучшие годы. Казалось, чем гуще замешаны интриги в замке Баккип, тем лучше разбирается в них Чейд.
— Ладно. Надеюсь, ты знаешь, во что вляпался Нед. Если потребуется, ты всегда можешь обратиться ко мне за помощью. И получишь ее совершенно безвозмездно.
— Я знаю, — ответил я слегка охрипшим голосом, и мы расстались.
У нас обоих было полно дел. Чейд собирался переодеться для участия в церемонии прощания с Эллианой, Пиоттром и Ар коном. Он надеялся, что прощальные подарки помогут им забыть обиды, и завтра они покинут Баккип, подтвердив свое согласие на обручение нарчески и принца. А я намеревался, прихватив с собой все необходимое, занять место возле глазка, чтобы не пропустить ни одной детали, которая может ускользнуть от Чейда.
Он удалился в свои покои. Мои приготовления носили иной характер. Я взял запас свечей, подушку с постели и одеяло, бутылку вина и кое-какой еды. Я предполагал, что проведу у глазка несколько часов, и решил, что на сей раз устроюсь с удобствами. В последние дни заметно похолодало, а в потайных коридорах гуляли сквозняки.
Я собрал все в один большой сверток, причем мне пришлось несколько раз отгонять Джилли, который норовил забраться под одеяло. Хорек стал гораздо дружелюбнее и приветствовал меня, выставив усики, всякий раз, когда мы встречались в лабиринтах замка. Хотя Джилли получал огромное удовольствие от охоты, он регулярно оставлял на виду свои многочисленные трофеи, предпочитая питаться чем-нибудь другим — например, с удовольствием поглощал изюм и хлеб. Впрочем, он часто прятал добытые лакомства под полкой со свитками или под креслами. Его пытливый и непоседливый разум порхал точно колибри. Как и большинство животных, он совершенно не стремился вступить в контакт с человеком. И все же его заинтересовала моя деятельность, и любопытный Джилли последовал за мной по узким коридорам.
Я прибыл на место до начала прощального пиршества. Пристроил подушки на расшатанном стуле, который прихватил с собой по дороге, и разложил съестные припасы на полу рядом со свечами. Я уселся на стул, накинул на плечи одеяло и выглянул в глазок. Да, отсюда будет удобно наблюдать за происходящим, с удовлетворением подумал я. С этой точки мне будет виден весь помост и почти треть зала.
Зимние драпировки главного зала были обновлены. Ветки вечнозеленых деревьев и венки украшали арки перед входом и висели над камином, менестрели наигрывали тихие мелодии, пока гости занимали свои места. Все происходящее живо напомнило мне церемонию обручения. На длинных столах, накрытых вышитыми скатертями, стояли свежий хлеб и сушеные фрукты. Южные благовония, подарок торговцев Бингтауна, витали в воздухе. Однако герцоги и герцогини вели себя более свободно. Наверное, им начали надоедать бесконечные официальные приемы. Послы Бингтауна, с интересом отметил я, вошли вместе с другими придворными и уселись подальше от столов, предназначенных для гостей с Внешних островов.
Затем появились островитяне во главе с Арконом Бладблейдом. Они нарядились в роскошные костюмы, принятые при дворе Баккипа, и пребывали в превосходном настроении. Тяжелые меха заменили атлас, бархат и кружева, а из цветов превалировали красный и оранжевый. Как ни странно, они выглядели превосходно в своих экстравагантных нарядах. Переиграв моду Баккипа на варварский лад, они создали собственный стиль. То, что они охотно выбирали для себя такую одежду, говорило о скором начале активной торговли. Если Аркон Бладблейд настоит на своем.
Пиоттр Блэкуотер и Эллиана с ним не пришли.
Они не появились даже после того, как королева, принц и Чейд прошли к возвышению, на котором находился их стол. Я увидел в глазах Кетриккен смятение, но улыбка осталась такой же приветливой. Принц Дьютифул сохранял королевское спокойствие и словно не замечал, что его невеста не посчитала нужным явиться на прощальный прием. Когда Видящие заняли свои места, наступила неловкая пауза. Обычно королева отдавала приказ слугам разливать вино и произносила тост в честь гостей.
Гости начали перешептываться, когда у входа в зал появился Пиоттр Блэкуотер. Он был в костюме жителя Внешних островов, но роскошь мехов и богатство золотых цепей, украшавших его шею, говорили о том, что он выбрал самое лучшее. Он стоял до тех пор, пока в зале не воцарилась звенящая тишина. Затем Пиоттр отступил в сторону, и вошла нарческа. На ее кожаном жилете красовался символ дома ее матери из кости нарваля. Жилет был оторочен белым мехом снежного лиса. На торжественный прием по случаю окончания переговоров Эллиана надела юбку из тюленьей кожи и такие же туфли. И никаких драгоценностей. Черные волосы свободно струились по плечам и спине, а голову украшало нечто, напоминающее голубую корону. У меня зашевелились смутные воспоминания, но они так и не оформились ни во что определенное.
Нарческа несколько долгих мгновений стояла на пороге и смотрела в глаза Кетриккен. Затем, высоко вздернув подбородок, медленно пересекла зал, направляясь к центральному помосту, за ней следовал Пиоттр Блэкуотер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202