Отложив бутерброды, он внимательно слушал, время от времени что-то записывая в блокнот. Кое-какую информацию он повторял вслух, рассчитывая на помощь потерпевшего Парковича, знавшего местную публику.
Тойота— карина, WXF 3132, баба за рулём, собственность некой Барбары Квятковской. Анджей Квятковский -житель Константина, баба, судя по возрасту, скорее мать, а не жена. Так, тойота-камри, WXJ 1126, мужчина и женщина, владелец Ежи Друпский…
— Драбский! — невольно поправил прислушивающийся пан Паркович. — Живёт здесь рядом, директор издательства.
— Хорошо, давай дальше…
Оказалось, за короткое время проследовало немало транспортных средств. Один большой фиат, один пежо, две тойоты-старлетт, один самосвал, местный автобус, две шкоды, две машины Радиотакси, один мерседес, ещё что-то. В сумме восемнадцать машин, не такое уж оживлённое движение. Все, за исключением мерседеса, проследовали в Варшаву. Мерседес принадлежал огороднику из Тарчина и в Тарчин же направился.
Бежан никого не дискриминировал, тарчинским огородником тоже заинтересовался. Теперь следовало собрать сведения обо всех этих машинах, выехавших из Константина в роковые две минуты: где были, что делали, какие у них дела в Константине.
Все это сообщили с Пулавской. Не успела доложиться Пулавская, как на проводе была уже Пшичулковская. По ней проехали двадцать две машины, и их все тоже следовало проверить.
Жителей самого Константина и близлежащих Пясечна и Хыличек Бежан решил навестить лично. Пострадавшего Парковича, судя по всему, можно было оставить без присмотра, а вот посты на выезде из Константина предусмотрительный комиссар пока не снял. Не исключено, что преступники где-то притаились и пережидают, пока уляжется шум. Так что полиция продолжала записывать номера автомашин, благодаря чему в рапортах, позже пересланных в их управление, фигурировал он сам, а немного позже и Элюня.
Элюня задержалась у пана Парковича не только из-за Агаты, но и по делам. Правда, она осторожно поинтересовалась, сможет ли хозяин виллы в данной ситуации заняться делами. Томаш Паркович решительно заявил:
— Именно в создавшейся ситуации реклама для меня приобретает первостепенное значение, просто манна небесная. Ведь надо же будет восполнять потери, не так ли? Прошу вас, пройдёмте в кабинет, расскажу, в чем дело.
Пришлось Элюне махнуть рукой на собственные интересы, отказаться на этот вечер и от казино, и от встречи со Стефаном Барничем. Доброе сердце сочувствовало чужому несчастью, по-другому она просто не могла поступить. Ладно, никуда казино не денется.
* * *
Не откладывая дела в долгий ящик, Эдик Бежан с места в карьер произвёл четырнадцать опросов. Именно столько из сорока в общей сложности владельцев автомашин проживали поблизости. Не удалось опросить пятнадцатого: никого не оказалось дома. Одновременно такие же опросы сотрудники комиссара проводили в Варшаве с владельцами остальных автомашин. Все потрудились на славу, и уже к одиннадцати были получены первые результаты.
Тридцать девять водителей без труда доказали своё алиби, то есть присутствие в восемнадцать часов в самых различных местах, из которых ни одно место не было домом пана Парковича. После рабочего дня из Константина разъезжался по домам персонал нескольких лечебных учреждений и работники станции техобслуживания, возвращалась супружеская пара среднего возраста, пообедавшая в одном из ресторанов, несколько человек торопились в торговый центр, известный у местного населения под броским именем Ошолома, а также: муж, торопящийся в Хылички застукать жену на месте преступления и отдубасить соперника; бабушка, присматривающая за детьми и собаками до возвращения с работы родителей; внучка, посетившая дедушку в Доме актёра; собака женского пола, которую везли к ветеринару; трое незнакомых друг с другом богачей, которых предприимчивый посредник возил показывать продающуюся развалюху; художник, отвозивший заказчику готовую картину; три супружеские пары и четыре отдельно взятые особы, поспешающие в злачные места столичного города Варшавы; ксёндз, отправляющийся к епископу по делам; инженер, специализирующийся по дизайну сантехники; капитан плавания, возвращающийся из отпуска; мамаша, отвозившая ребёнка на консультацию к педиатру; экстрасенс, вызванный к страждущему; одна библиотекарша и две девицы неопределённой профессии, направлявшиеся к знакомым, понятно, каждая по отдельности.
Все перечисленные выше особы около восемнадцати сегодняшнего дня пребывали в обществе других людей, их видели и могли подтвердить алиби. А особы охотно поделились с полицией своими планами, не скрывая цели поездки, за исключением ревнивого мужа. Тот вскоре тоже признался, хотя соперника и не застал, зато застал его тёщу, которая, сама того не ведая, в бешенстве выдала ревнивцу отличное алиби, высказав полиции все, что она думает не только о таких хамах, как упомянутый ревнивый придурок, но и о полиции, которая всегда является с опозданием. А чего беситься-то, ведь мордобитие все равно отменилось…
В общем, дело представлялось довольно безнадёжным, ведь даже в доме, где никого не застали, соседи засвидетельствовали полиции наличие в нем всего семейства хозяев чуть ли не до шести вечера, после чего те куда-то уехали. А до шести находились в доме, их было видно и очень даже слышно!
Так что последней надеждой представлялся единственный случай, впрочем, весьма перспективный.
* * *
Пани Кападовская проживала в центре Варшавы, напротив Саского парка. Вокруг её дома всегда припарковывались машины, в их числе и красная шкода. Поднявшись на шестой этаж на лифте, комиссар Бежан постучал в дверь, поскольку звонок не действовал, и его тотчас же впустили безо всяких глупых вопросов через запертую дверь вроде кто там или по какому вопросу. Одной рукой открывая дверь, пани Кападовская второй извлекала из-под вешалки крупную черепаху.
— Пожалуйста, пожалуйста, заходите, только прошу пана, осторожнее, не наступите на кролика, — гостеприимно пригласила хозяйка.
Открыв рот, чтобы поздороваться и задать вопрос, комиссар полиции так и замер, не произнеся ни звука. Квартира оказалась небольшой и от порога просматривалась вся насквозь. Первой бросилась в глаза огромная клетка с двумя средних размеров собаками, которым было явно тесно. Под красивым антикварным столом в комнате с трудом поместился гигантских размеров кролик, а на столе стоял аквариум с одной-единственной, сверхъестественной величины золотой рыбкой, на которую, не моргая, уставились два кота. Один персидский, мамаша которого, правда, совершила мезальянс, а второй обычный дворовый бродяга бело-серо-рыжей раскраски.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
Тойота— карина, WXF 3132, баба за рулём, собственность некой Барбары Квятковской. Анджей Квятковский -житель Константина, баба, судя по возрасту, скорее мать, а не жена. Так, тойота-камри, WXJ 1126, мужчина и женщина, владелец Ежи Друпский…
— Драбский! — невольно поправил прислушивающийся пан Паркович. — Живёт здесь рядом, директор издательства.
— Хорошо, давай дальше…
Оказалось, за короткое время проследовало немало транспортных средств. Один большой фиат, один пежо, две тойоты-старлетт, один самосвал, местный автобус, две шкоды, две машины Радиотакси, один мерседес, ещё что-то. В сумме восемнадцать машин, не такое уж оживлённое движение. Все, за исключением мерседеса, проследовали в Варшаву. Мерседес принадлежал огороднику из Тарчина и в Тарчин же направился.
Бежан никого не дискриминировал, тарчинским огородником тоже заинтересовался. Теперь следовало собрать сведения обо всех этих машинах, выехавших из Константина в роковые две минуты: где были, что делали, какие у них дела в Константине.
Все это сообщили с Пулавской. Не успела доложиться Пулавская, как на проводе была уже Пшичулковская. По ней проехали двадцать две машины, и их все тоже следовало проверить.
Жителей самого Константина и близлежащих Пясечна и Хыличек Бежан решил навестить лично. Пострадавшего Парковича, судя по всему, можно было оставить без присмотра, а вот посты на выезде из Константина предусмотрительный комиссар пока не снял. Не исключено, что преступники где-то притаились и пережидают, пока уляжется шум. Так что полиция продолжала записывать номера автомашин, благодаря чему в рапортах, позже пересланных в их управление, фигурировал он сам, а немного позже и Элюня.
Элюня задержалась у пана Парковича не только из-за Агаты, но и по делам. Правда, она осторожно поинтересовалась, сможет ли хозяин виллы в данной ситуации заняться делами. Томаш Паркович решительно заявил:
— Именно в создавшейся ситуации реклама для меня приобретает первостепенное значение, просто манна небесная. Ведь надо же будет восполнять потери, не так ли? Прошу вас, пройдёмте в кабинет, расскажу, в чем дело.
Пришлось Элюне махнуть рукой на собственные интересы, отказаться на этот вечер и от казино, и от встречи со Стефаном Барничем. Доброе сердце сочувствовало чужому несчастью, по-другому она просто не могла поступить. Ладно, никуда казино не денется.
* * *
Не откладывая дела в долгий ящик, Эдик Бежан с места в карьер произвёл четырнадцать опросов. Именно столько из сорока в общей сложности владельцев автомашин проживали поблизости. Не удалось опросить пятнадцатого: никого не оказалось дома. Одновременно такие же опросы сотрудники комиссара проводили в Варшаве с владельцами остальных автомашин. Все потрудились на славу, и уже к одиннадцати были получены первые результаты.
Тридцать девять водителей без труда доказали своё алиби, то есть присутствие в восемнадцать часов в самых различных местах, из которых ни одно место не было домом пана Парковича. После рабочего дня из Константина разъезжался по домам персонал нескольких лечебных учреждений и работники станции техобслуживания, возвращалась супружеская пара среднего возраста, пообедавшая в одном из ресторанов, несколько человек торопились в торговый центр, известный у местного населения под броским именем Ошолома, а также: муж, торопящийся в Хылички застукать жену на месте преступления и отдубасить соперника; бабушка, присматривающая за детьми и собаками до возвращения с работы родителей; внучка, посетившая дедушку в Доме актёра; собака женского пола, которую везли к ветеринару; трое незнакомых друг с другом богачей, которых предприимчивый посредник возил показывать продающуюся развалюху; художник, отвозивший заказчику готовую картину; три супружеские пары и четыре отдельно взятые особы, поспешающие в злачные места столичного города Варшавы; ксёндз, отправляющийся к епископу по делам; инженер, специализирующийся по дизайну сантехники; капитан плавания, возвращающийся из отпуска; мамаша, отвозившая ребёнка на консультацию к педиатру; экстрасенс, вызванный к страждущему; одна библиотекарша и две девицы неопределённой профессии, направлявшиеся к знакомым, понятно, каждая по отдельности.
Все перечисленные выше особы около восемнадцати сегодняшнего дня пребывали в обществе других людей, их видели и могли подтвердить алиби. А особы охотно поделились с полицией своими планами, не скрывая цели поездки, за исключением ревнивого мужа. Тот вскоре тоже признался, хотя соперника и не застал, зато застал его тёщу, которая, сама того не ведая, в бешенстве выдала ревнивцу отличное алиби, высказав полиции все, что она думает не только о таких хамах, как упомянутый ревнивый придурок, но и о полиции, которая всегда является с опозданием. А чего беситься-то, ведь мордобитие все равно отменилось…
В общем, дело представлялось довольно безнадёжным, ведь даже в доме, где никого не застали, соседи засвидетельствовали полиции наличие в нем всего семейства хозяев чуть ли не до шести вечера, после чего те куда-то уехали. А до шести находились в доме, их было видно и очень даже слышно!
Так что последней надеждой представлялся единственный случай, впрочем, весьма перспективный.
* * *
Пани Кападовская проживала в центре Варшавы, напротив Саского парка. Вокруг её дома всегда припарковывались машины, в их числе и красная шкода. Поднявшись на шестой этаж на лифте, комиссар Бежан постучал в дверь, поскольку звонок не действовал, и его тотчас же впустили безо всяких глупых вопросов через запертую дверь вроде кто там или по какому вопросу. Одной рукой открывая дверь, пани Кападовская второй извлекала из-под вешалки крупную черепаху.
— Пожалуйста, пожалуйста, заходите, только прошу пана, осторожнее, не наступите на кролика, — гостеприимно пригласила хозяйка.
Открыв рот, чтобы поздороваться и задать вопрос, комиссар полиции так и замер, не произнеся ни звука. Квартира оказалась небольшой и от порога просматривалась вся насквозь. Первой бросилась в глаза огромная клетка с двумя средних размеров собаками, которым было явно тесно. Под красивым антикварным столом в комнате с трудом поместился гигантских размеров кролик, а на столе стоял аквариум с одной-единственной, сверхъестественной величины золотой рыбкой, на которую, не моргая, уставились два кота. Один персидский, мамаша которого, правда, совершила мезальянс, а второй обычный дворовый бродяга бело-серо-рыжей раскраски.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88