Что касается последнего, то у явившегося через десять минут комиссара Бежана на этот счёт было своё мнение. Руководствовался он так называемым инстинктом и опытом следователя. Вот если бы избили Элюню, это не вызвало бы удивления. Она была ценным свидетелем, афёра динамично развивалась, преступники могли ориентироваться в ситуации и знать, насколько девушка им опасна. Избили другую молодую женщину, похожую на Элюню, проживающую в том же доме и точно в такой же квартире, но на другом этаже. Ошибка или предостережение?
В любом случае следовало бы приставить к Элюне охрану. Если ошибка, преступники спохватятся и несчастья не избежать. Но откуда взять людей?
Не будучи до конца уверен в своих подозрениях, комиссар Бежан не стал ничего говорить Элюне, чтобы не пугать её напрасно. Только ещё раз предостерёг, чтобы соблюдала осторожность. Элюня не приняла всерьёз его предостережений, более того, они показались ей просто глупыми и беспочвенными. Избили соседку, а осторожность следует соблюдать ей. Где смысл, где логика? Однако пообещала соблюдать.
* * *
Нарядное платье на свадьбу Анджея получилось сногсшибательным, и это помогло немного скрасить наступившие безотрадные дни. Неплохо обстояли дела и с заказчиками, они приняли Элюнины проекты безропотно. Позвонил Казик, на сей раз из Осло. Элюня как-то позабыла рассказать ему о двойнике с бензоколонки.
Иола упросила Элюню помочь в подготовке наряда, она тоже была приглашена на свадьбу. Время высвободилось, почему не помочь подруге? Комиссар Бежан не проявлялся, должно быть, сам справлялся с преступниками.
Копаться в тряпках женщине всегда приятно, Элюня не являлась исключением. Увидев кучу всевозможных тряпок в Иолиной квартире, девушка очень оживилась. Поскольку Иоле был к лицу красный цвет, подруги принялись вытаскивать из кучи все красное.
— Вот это я купила в индийском магазине, — сказала Иола, разворачивая большую прозрачную шаль, разумеется красную, да ещё с золотой нитью. — Вот только как это на себя намотать? Я просто вынуждена всех затмить, ведь с моим обормотом можно спятить, пялится на каждую телку размалёванную.
Со вниманием осмотрев индийскую шаль. Элюня нагнулась и вытащила из кучи красную бархатную юбку.
— Верх из индийской тряпки, — прикинула она, — а низ — вот из этого.
И Элюня потрясла юбкой, из которой вывалился пакетик грибного супа быстрого приготовления. Пакетик был целым.
— И голый живот! — поставила она заключительную точку.
— О, холера! — расчувствовалась Иола, поднимая супчик. — Вот он, нашёлся! А я голову ломала, куда запропастился. Собиралась сварить, но моему обормоту не терпелось, мы из гостей вернулись, я подчинилась, ясное дело, а была как раз в этой юбке. А теперь и не знаю, съесть или на память оставить? Как думаешь, на память такое можно оставить?
— А давно это было?
— Да нет, сразу после праздников.
— Посмотри срок годности.
Иола поднесла пакетик к лампе.
— Не разберу… Седьмой, десятый… значит, октябрь, о боже, прошлого года!
— В таком случае оставь на память. Ну так что? Остаётся только лиф.
— Голое пузо одобряю, — сказала Иола. — А насчёт юбки, то я бы предпочла брюки. Где-то у меня были, шёлковые с золотой полоской.
— Если красные, то подойдут, полоска как раз в индийском стиле. А вот и лиф! Прекрасно!
Глянув на тряпку в руках подруги, Иола засомневалась:
— Между нами говоря, это мой старый купальник.
— Что с того? Главное, подходит.
— И кажется, застёжка испорчена.
— Новую сделаешь. Лучше всего большую золотую пуговицу. Найдётся у тебя золотая пуговица? Разыщи портки, сделаем примерку.
Поворачиваясь перед зеркалом в красных расклёшенных брюках и прозрачном красном облаке на плечах, с голым животом и золотым пояском на талии, Иола просто себя не узнавала. Недостающую золотую пуговицу на спине пока заменяла булавка.
Элюня тоже с удовлетворением глядела на дело своих рук.
— А волосы? — спохватилась Иола, поднимая обеими руками тяжёлые чёрные локоны. — Забыла я, как они носят, в Индии? По плечам распустить?
— Соберёшь вверх и сколешь, а это на лоб, — посоветовала Элюня, подавая подруге обнаруженное среди бижутерии украшение.
И приложила его к чёрным волосам Иолы.
— Класс! — обрадовалась Иола. — Экстра! Супер! Сверкает как дикая свинья! Ну что ж, теперь я спокойно могу отправляться в их королевские покои. И все равно неизвестно, на кого польстится мой недоделанный. Хорошо хоть, тебя не надо бояться, раз ты будешь с Казиком. А колготки тоже красные? Или чёрные? Как думаешь? У меня и золотые есть…
Из— за колготок слова Иолы дошли до Элюни с некоторым опозданием.
— Почему с Казиком? Не буду я с Казиком… А теперь приложи чёрные… Казик сейчас в Осло, вчера звонил. Нет, чёрные нехорошо.
— Я тоже так считаю. Значит, эти или золотые?… Как в Осло, ведь он вернулся!
— Кто вернулся?
— Да Казик же!
— С чего ты взяла? Ему ещё в Стокгольм надо. Возвращается только на следующей неделе.
Иола отвернулась от зеркала и уставилась на подругу.
— Ты что мне мозги пудришь, как это не вернулся, если я видела его собственными глазами!
— Кого?!
— Да Казика же, холера, кого же ещё? Далай-ламу?
— Когда видела?
— Вчера!
— Где?
— На Маршалковской!
Иола вдруг внимательно глянула на подругу и совсем другим тоном спросила:
— Послушай, в чем дело? Ты ничего не знаешь? Что происходит?
Ошеломлённая Элюня молчала. Казик на Маршалковской, идиотизм какой-то. И вдруг вспомнила.
— Да не Казик это был, ты ошиблась так же, как и я! Показалось, на Дольной, у бензоколонки, вижу Казика, а сразу после этого… Нет, наоборот, только что он звонил из Копенгагена. Это его двойник по Варшаве разгуливает.
— Двойник, — осторожно повторила Иола и опять повернулась к зеркалу. — Двойник, как же… держи карман шире!
— А что? — не понимала Элюня, настолько уверенная в верности Казика, что ни малейшее подозрение ей и в голову не приходило.
А Иола, как заезженная пластинка, повторяла:
— Двойник… ха-ха-ха… Двойник!
— А что?
— Двойник!
— Заладила двойник, двойник, ты скажи по-человечески, в чем дело?
Иола опять повернулась к подруге.
— Насколько мне известно, у Казика нет брата-близнеца. Зато у меня есть глаза. Мне не хочется говорить тебе гадости, избави бог, но… Тебе он очень дорог?
Дорог ли ей Казик? Элюня хотела сразу ответить — нет, не очень, поскольку Стефан Барнич настолько овладел всем её существом, что ни для кого другого места не оставалось. И что-то не позволило так ответить. Казик… Господи, как же она успела привязаться к этому парню, привыкнуть! Рядом с ним чувствовала себя в безопасности, от него исходило такое спокойствие, уверенность. Она была железно, нет, гранитно уверена, что Казик прочно связан с ней, и не хотела бы этой уверенности лишаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88